охоте ты проявишь себя во всём своём великолепии.
Ханэ вопросительно вздёрнул бровь. Казу мог сколько угодно уверять, что вместе с братом готов подать крылья помощи и довести до места главы клана, только Ханэ ему не верил. Чтобы ворон его положения уступил дорогу, когда у самого есть все шансы стать самым влиятельным в клане — смешите кого-то другого!
Ханэ совсем не удивился бы, думай они втайне об одном и том же: рано или поздно союзника придётся убрать.
Но пока это время не пришло, и Ханэ позволил увлечь себя в сторону причудливой, похожей на колокол беседки, которая пряталась в роще, что возвышалась за стенами родной усадьбы. Нырнув под алый купол, Ханэ поёжился от царящей здесь прохлады. Казу тоже зябко повёл плечами и опустился на соломенную циновку.
— Знаешь, для разговора наедине ты мог бы найти место поприятней, — заметил Ханэ, привалившись спиной к колонне.
Казу снисходительно улыбнулся:
— Будет тебе место поприятней, но не сейчас, — посерьёзнев, он сплёл пальцы в замок и одарил собеседника долгим испытующим взглядом. — Дела в столице и правда плохи, Ханэ. Наш Гунсё болен, и сильно. Только преемника он называть не торопится. За возможность просто прикоснуться к верховной власти сейчас идёт такая борьба, что оставаться там было опасно для жизни. Уже не имеет значения, в игре ты или нет. Если ты обладаешь каким-то влиянием, значит, уже соперник, и тебя надо втоптать в землю, пока ты не втоптал кого-то ещё… Разумеется, всё это пока держат в тайне. Даже жители столицы не знают того, что я сейчас рассказал тебе.
Казу ненадолго замолчал, а Ханэ стоял, не в силах ничего сказать в ответ. Новости звучали так дико, что кому другому он за подобные россказни рассмеялся бы в лицо, а потом отвесил бы оплеуху, чтобы не плёл небылиц.
— Надеюсь, ты понимаешь, что этот разговор должен остаться между нами?
Ханэ кивнул. В горле пересохло.
— Прекрасно. Я знал, что ты достоин моего доверия. Если говорить совсем начистоту, то… Ханэ, ты не думал о том, чтобы перебраться в столицу? Разумеется, когда страсти немного улягутся, а противники выбьют друг другу зубы. И разумеется, я не требую отвечать сейчас. Но если ты согласишься, я буду очень тебе признателен. И сделаю всё, чтобы ты поднялся на самый верх.
У Ханэ закружилась голова. Он чуть не выпалил, что отказывается, но вдруг остановился. Казу, без сомнений, та ещё змея, но столица… Раз Казу согласен помочь на первых порах, почему бы и нет? Он не станет подставлять ножку в самом начале. Казу нужен был верный человек, и единственное условие наверняка будет звучать как “не суйся выше моего ранга”.
Хотя, с той же вероятностью Казу мог понадобиться не помощник, а живой щит, чтобы спихнуть на него все промахи и остаться самому чистеньким. Становиться прикрытием для чужих грехов Ханэ не собирался.
И всё же, мысль о столице была соблазнительной.
— У тебя будет время всё обдумать, — мягко заметил Казу, поднимаясь с места. — А сейчас, как я и обещал, давай найдём место поприятней. Что скажешь о квартале удовольствий?
Ханэ с деланным равнодушием пожал плечами.
— Ну, пошли. Только платить будешь ты.
* * *
Квартал удовольствий встретил их шумом, пестротой ароматов и одеяний, яркими фонарями и хороводами прелестниц, которые перелетали с одной улицы на другую щебечущими стайками. Квартал вечного праздника разжигал огонь в любой душе, что залетала на свет блуждающим мотыльком, и Ханэ оглянуться не успел, как уже беззаботно болтал с девушкой в лёгком голубом кимоно. Запахи ванили и сандала окутывали её одурманивающим облаком, весело блестели тёмные глаза. Ханэ знал её как Амариллис, хотя ей куда больше нравился краткий вариант — Алис.
Рядом с Казу вилась красавица в лиловом. Казу здесь не знали, так что девушка обходилась вежливым “мой господин”, а он не спешил называть своё имя. Не потому, что опасался его раскрывать — это у смертных была привычка называться другим именем в кварталах удовольствий, — но из-за самого обращения. “Господин” звучит всяко солидней, чем просто “Казу”.
Нарядные сандалии Алис, похожие на маленькие скамеечки, при каждом шаге издавали лёгкий звон. Многие в квартале украшали обувь колокольчиками, но у неё они звучали особенно нежно.
— Значит, сегодня вы будете хозяином вечера?
Невинный вопрос Алис обрушился на Ханэ, словно порыв ледяного ветра. Она с любопытством смотрела на столичного ворона, который уже шёл со своей спутницей под руку.
Ханэ содрогнулся от мысли, что сейчас и Алис будет называть его “господином”. Нет уж, такой радости эта столичная зараза не дождётся!
— Его зовут Казу, — недовольно процедил Ханэ.
Казу вскинул брови в притворном изумлении и обезоруживающе улыбнулся.
— На что ты рассердился, друг мой? Я не отказываюсь от своих слов, так что все расходы сегодня на мне.
Да всё он понял, вон как глаза заблестели. Казу дразнился, как мальчишка, хотя с виду казался взрослым вороном, и его эта игра, похоже, забавляла. Наверное, на него не стоило сердиться. Он ожидал ответной игры, а не драки.
Хмыкнув, Ханэ повернулся к девушке в лиловом. Заметив, как пристально смотрят на его спутницу, Казу едва заметно повёл бровями. В тёмных глазах столичного ворона была снисходительная насмешка — и больше ничего.
Ханэ с досадой отвернулся.
— Я слышал, здесь есть лисьи источники, — зазвучал переливами голос Казу. — Но ума не приложу, как лисы могут нагревать воду?
Обе девушки звонко рассмеялись. Ханэ его выходка показалась глупой. Что толку прикидываться простачком, когда столицей от тебя за версту несёт?
— Всё дело в их чарах, — откликнулась спутница в лиловом. — Кицунэ нагревают землю рядом с разломами, а оттуда тепло уходит вверх, к воде. При желании вы можете даже спуститься к ним, но я не обещаю, что вас выпустят обратно.
Казу слушал её с таким интересом, словно прибыл из глуши, где о горячих источниках слыхом не слыхивали, хотя в столице были свои “лисьи воды”.
— Что ж, оставить вас в одиночестве было бы сущим преступлением. Не желаете ли прогуляться по саду?
— Там сейчас шумно, — сморщила носик спутница Казу. — Не лучше ли сразу в рёкан-ё?
Ёкайская гостиница возвышалась на соседней улице пятиэтажной громадой, отделанной золотом и богатой росписью, обнесённой каменным драконом, чьё тело тянулось в полумрак, плавно изгибалось и доходило до ворот за перекидным мостом, которые бессменный страж обхватывал зубами и кончиком хвоста. За рёкан-ё находился целый городок из небольших построек — его свет пробивался под брюхом дракона, золотился на когтях и выметенной дорожке.
Когда-то
