Ох.
Так как его рядом нет, я могу дать волю эмоциям и перестать держать каменное лицо. Поэтому я печально вздыхаю после этих слов и прикасаюсь к своему животу. Не то, чтобы я хотела видеть Эмира хорошим отцом — я вообще ни на секунду не собиралась ему сообщать о беременности... но его отношение к детям и впрямь ужасно, и очень тревожит меня.
Нужно ли ему объяснить, что так нельзя или это не мое дело? Если он наймет няню для Арины, то за девочкой будет кому ухаживать, однако, он совершенно не собирается ни в чем хотя бы попытаться заменить ей отца. Жаль этого ребенка. Неужели друг Эмира не смог найти более подходящего кандидата для воспитания его дочери?
Я пытаюсь вспомнить, был ли всегда Эмир таким. Пожалуй, даже в школе он отличался странноватым и немного пренебрежительным отношением к людям. Он особо не считался с другими.
Я считала его одним из своих лучших друзей, но, честно говоря, вспоминая те годы, теперь я могу сказать, что вряд ли эти чувства были на 100% взаимными. Ближе к старшим классам он вообще как-то отдалился от меня. Возможно, ему надоела моя болтовня и внимание. Тогда вряд ли он изменится. Но я могу хотя бы попытаться обьяснить ему, насколько важным для осиротевшей Арины будет дальнейшей в жизни присутствие человека, способного заменить родителя..
Вынырнув из воспоминаний, я глажу Арину по голове и, взяв за руку, иду на кухню, чтобы приготовить ей поесть.
День проходит без происшествий, несмотря на активность Арины и мои попытки за ней уследить. Я заказываю по интернету много вещей и игрушек для нее, использовав экспресс-доставку где только можно, и пока Арина увлечена распаковкой, готовлю из привезенных продуктов ужин. Все идет отлично до тех пор, пока игрушки Арине не надоедают, и она внезапно не вспоминает про динозавра, которого оставила у тети Светы.
— Я хочу динозавра... — начинает она постоянно твердить, несмотря на мои попытки объяснить, что ТОГО динозавра я ей никак сейчас не достану. — Я очень по нему скучаю...
— Ну пожалуйста! — спустя какое-то время она уже настойчиво канючит, дергая меня за одежду, пока я навожу в холодильнике порядок. — Поехали за динозавром!
— Мой... дино... за-а-а-вр... — рыдает она через пару часов, поняв, что я не собираюсь срываться и ехать к неведомой тете Свете за игрушкой. Она падает в коридоре при попытке отвести ее умыться, я не успеваю ее поймать, и она бьется локтями об пол, после чего принимается реветь еще сильнее: — Моя игру-у-у-ушк-а-а-а-а!!! Бо-о-о-ольноо-о-о! У-у-у-у!
— Арина!
Под канонадой этих диких криков со всхлипываниями, я едва умудряюсь заметить тихий звук открывающейся входной двери и поднимаю взгляд.
Эмир переступает через порог, и смотрит на валяющуюся Арину, приподняв одну бровь. Вместе с ним заходят еще двое — уже знакомые мне Егерь и Даниил. При взгляде на них мне становится как-то тревожно в глубине души: они все выглядят как-то слишком грозно в таком составе.
— Что с ней? — интересуется Эмир, а я вздыхаю.
— Она оставила у тети Светы любимого динозавра.
— Уу-у-у-у!
— Ничем не могу помочь. Купи ей нового.
— Я уже купила. — обреченно рассказываю я. — Но это не тот динозавр. Я не знаю, какой у нее был, а когда я ее спросила, она не смогла найти по картинкам такого же, и заказала сразу шесть динозавров. Но все не те.
— Придется смириться с потерей. — замечает равнодушно Эмир, и Арина переходит в этот момент на ультразвук, отчего я зажимаю уши.
Не злиться. Не злиться на ребенка. Просто кто-то, похоже, не озаботился воспитанием малышки, вот и все. Истерики - это нормально, это исправляется, нужно просто терпение. Если на нее орать и срываться - будет еще хуже.
Несмотря на уговоры, у меня начинает от стресса тянуть живот.
Даже у мужчин на лицах появляется странное выражение, и Эмир, несколько секунд понаблюдав на валяющуюся в истерике девочку, интересуется:
— Есть шанс, что она замолчит в течение десяти минут?
Я мотаю головой.
— Она уже несколько часов болтает об этом динозавре.
— Мда. Треш. — встревает в разговор Даниил. — Нам нужна тишина. Может, съездить за этим динозавром?
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Эмир все еще сверлит задумчивым взглядом Арину. После медленно прикрывает глаза.
— Ладно, поехали.
Я чувствую облегчение, словно гора с плеч рухнула и глажу Арину по плечу:
— Все, успокойся. Сейчас Эмир съездит за твоим динозавром и скоро он у тебя будет.
— Я хочу сейчас!
— Он будет у тебя где-то через полчаса. — уговариваю я ее, но она мотает головой.
— Я хочу тоже поехать за ним!
— Одень ее и поехали уже. — произносит Эмир. — Не трать нервы. И побыстрее, потому что у нас мало времени.
У меня вырывается вздох. Арина побеждает сегодня с разгромным счетом 4:0. Похоже, придется в эти две недели плотно заняться ее воспитанием и адаптацией в новом доме, и, все же, поговорить с Эмиром...
Выпрямившись, я морщусь, на автомате приложив руку к животу. Черт, кажется, я перенапряглась за сегодня. Неприятное ощущение. Надеюсь, в поездке немного отдохну и все пройдет.
Я чувствую на себе чей-то пристальный взгляд, и, подняв глаза, понимаю, что это Эмир очень внимательно смотрит на меня.
— Все в порядке? — интересуется внезапно он. — Ты побледнела.
Я киваю. Все в порядке же? Боль в животе - привычное дело для женщин. В критические дни болело еще сильнее.
Лия
Лия
Одев девочку, я выхожу вместе с ней и тремя мужчинами на подземную парковку. Здесь так тихо, что слышно эхо от наших шагов, и даже Арина как-то подозрительно молчит. Я то и дело оглядываюсь на нее, идущую в ярком, розовом комбинезоне позади всех: она напрочь отказалась брать меня за руку и топать рядом.
— Мы тогда поедем за тобой, Эмир. — произносит Даниил, останавливаясь возле своего “Мерседеса”. Мой взгляд следит за его рукой, когда парень лезет за ключами в карман - я замечаю на поясе кобуру с оружием. От этого мои волосы начинают шевелиться.
Эм...
Он такой молодой на вид. Кем он работает? У меня появляются смутные подозрения насчет деятельности Эмира и его компании, но я их старательно отгоняю. Может быть они... в полиции где-то служат? Все трое...
Я отвожу взгляд, чтобы у меня не появилось еще больше вопросов, и внезапно вижу, как Арина стоит и что-то задумчиво жует.
— Эй! — вырывается у меня, и я наклоняюсь к девочке, схватив ее за руку. — Арина, что ты ешь?
— Чупа-чупс. — важно сообщает она, елозя во рту палочкой.
— Где ты его взяла?!
— Тут лежал. — она показывает на дорогу, по которой мы шли, и я бью себя ладонью по лбу.
— Серьезно? Арина! Выплюнь, он же грязный! — я в панике пытаюсь открыть ей рот, но она уворачивается. Ну что за ребенок-катастрофа?! Как можно с земли есть?! — Арина!
— А-а-а! — взвизгивает она, когда внезапно взмывает вверх. Эмир поднимает ее одной рукой, прижав к себе, и Арина начинает болтать ногами и руками, чтобы освободиться. — Отпусти, дурак!
Ох, это не ребенок. Это поросенок, которому нужно вымыть рот с мылом!
— Доставай. — произносит мне Эмир. Арина чиркает ботинками по его пальто, но он полностью игнорирует все попытки девочки освободиться.
— Арина, быстро отдай! — шикаю я, разжимая непослушные пальчики и вытаскивая огрызок чупа-чупса изо рта. После я выкидываю его в урну неподалеку, и Эмир ставит Арину обратно на пол, а та заливается слезами.
— Мой чупачупс!
— Прекрати, сейчас же. — приказываю я растерянно Арине, чувствуя, как начинает закипать голова и снова тянет живот. В своей сумке я нахожу салфетки, два не роняю их, достаю одну и пытаюсь оттереть с одежды Эмира следы грязи. Впервые меня одолевают сомнения, что я продержусь две недели с чьим-то ребенком. Я очень люблю детей, но мне, видимо, попадались воспитанные.
Я внезапно чувствую, как ладонь Эмира накрывает мою руку, чуть сжав.
