Патрульные на всякий случай послали общегалактический сигнал вызова. Планета не откликнулась.
– Будем садиться на ощупь? – повернул голову Джим к командиру.
– Тебя б ощупать! – Тим покрутил лапой у виска. – Тут разве что в скафандре жить можно!
Анализатор показывал загрязнённость атмосферы – поверхности суши и морской поверхности одновременно.
– Ужас! – тихо округлил глаза Тим. – И как они тут живут?
– Разум ко всему привыкает! – философски отозвался Джим, на всякий случай проверив целостность скафандров: сам-то он сунуться в эту смердящую клоаку не рискнул бы на все блага Вселенной.
– Интересно, каково там нашему Хищнику? – плотоядно облизнулся Тим, представляя, как корчится и дёргается в нечистотах ворюга.
Внезапно автоматически сработала сеть-ловушка. Тим навёл резкость: что-то в последнее время все чаще отказывало оборудование.
– Э, да к нам гость! – присмотрелся Тим к сети, в которой барахталось что-то живое.
– Двое! – уточнил Джим, приглаживая шёрстку. – Ну, – кивнул напарнику, – идём встречать?
– Обойдутся без музыки и цветов! – откликнулся капитан, взяв инициативу в свои руки.
На мониторе было отчётливо видно, как сеть, раскрывшись, выплюнула два ящероподобных создания: самку и самца.
– Их погубили любовь и злые родители! – высокопарно воскликнул Джим, цепляясь за прикреплённые вдоль коридора скобы для папок. По горизонтальной поверхности паучки ходить умели, но не любили. Что поделать, у каждого свои вкусы.
Тим и Джим, вообще-то отличавшиеся ярко выраженным чувством юмора, хихикали, любуясь, как бортовой робот-уборщик треплет несчастных, проводя дезинфекцию.
– Добро пожаловать, жулики! – радостно приветствовал вновь прибывших, Тим.
Доди испуганно скалила клыки, выглядывая, откуда несётся усиленный динамиками голос.
Второй пират выглядел ещё более уныло. Словно бледный осенний листочек, он прилип к широкой спине самки.
– Да тут я! – хмуро окликнул Тим.
– Тут мы! – подхватил Джим: не очень-то приятно, когда тебя не сразу примечают.
– Это что за червяки? – осмелел самец.
– Но-но! – погрозил издали Тим. – Ты сам – червяк, а мы – космические патрульные.
– И нечего же некоторым делать! – презрительно хмыкнула самка.
Теперь, когда клыки Хищника остались где-то в другом месте, а точнее, в другом измерении, Доди осмелела, по-хозяйски оглядывая корабль:
– Ничего конура.
Тим и Джим обиделись, но на это ящероподобным было наплевать. Они, разыскав неприкосновенный запас сока Тима, тут же жадно принялись опустошать банки, бросая упаковки куда придётся.
Тим и Джим мрачновато зависли на металлических паутинках. Наконец, Тим не выдержал:
– Может, кто-нибудь хоть что-то объяснит? И куда подевалась шлюпка с Хищником?!
– Мы поймать его должны! – поддакнул Джим. Доди нахально рассмеялась:
– Ловили тут некоторые!
Кин поморщился. Последние часы, проведённые бок о бок (спасательные шлюпки на комфортное местопребывание не рассчитаны) с Хищником, приятных воспоминаний не оставляли.
– Между прочим, – Кин поднял голову, одним глазом прищурившись на висящего Тима. – Куда мы теперь направляемся?
Тим машинально глянул на скипетр времени: огоньки сигнала-приёма рассеялись, покрыв скипетр мелкой сыпью. Значит, расстояние между скипетрами в обычном пространстве уменьшилось до нулевого уровня.
– А куда занесёт! – ехидно отозвался Тим, довольно поглядывая, как в ящероподобного самца потихоньку вползает страх.
– А разве мы летим не домой? – пролепетал Кин.
Он-то надеялся, что неприятности остались позади. Но, напасти, видно, не кончились. И напрасно Кин расслабился. Страх вцепился мёртвой хваткой.
– Так всё же? – Доди не была такой церемонной, сграбастав ближайшего паучка.
Джим беспомощно затрепыхался в густой шерсти, покрывавшей клешню Доди.
– Туда! – пискнул полузадушенный Джим, показывая на приближающуюся планету.
Тут же запищала морзянка. Тим, шевеля губами, перевёл информацию анализатора на нормальный язык.
– Солнечная система. Сектор Земля. Зона повышенной опасности. Посадка не рекомендуется. Посадка не рекомендуется. Посадка…
– Опять зациклился, – вздохнул Джим и прикрикнул на яшероподобную: – А, ну, отпусти!
– Ишь, – уважительно глянула Доди. Было забавно слышать, как этот малыш смеет приказывать. Доди осторожно подцепила Джима к его паутинке.
Тот сразу же перебрался к приборам, переключившись с автоматического режима на ручное управление. Разумные могли рискнуть, компьютер всегда бы послушался совета анализатора.
Под патрульным космолётом, вдали, справа и слева простиралась бесконечная каменная планета. Правда, временами в серых постройках чувствовалось какое-то движение. Но зрелище угнетало.
– Идём на посадку! – предупредил Тим. Доди попритихла, с ужасом вглядываясь в серый изломанный ландшафт. Нигде к Галактике не было такого уродливого и грязного места, как то, к которому приближался космолёт.
Тим скользнул в кресло навигатора. Джим пытался выбрать местность с чуть меньшим процентом загрязнения атмосферы.
Теперь, когда место посадки было не за горами, патрульные растерялись. Как среди этих громад искать Хищника? А искать придётся: никто не должен уйти от беспощадных космических охотников.
Космолёт, дребезжа и подпрыгивая, задёргался по неровному асфальтовому покрытию.
Тим едва удерживал корабль в горизонтальном положении, но колесо шасси перекосило, и космолёт продолжал выделывать невозможные па.
Через иллюминаторы было видно, как неслись вдоль посадочной полосы серые здания. Впрочем, оказывается, по бокам были не все – одно из этих строений оказалось прямо перед носом космолёта.
– Держитесь! – успел предупредить Тим, и космолёт с размаху врезался в стеклянную витрину, разбросав вокруг тысячи осколков.
– Что вам угодно? – тут же любезно окликнул экипаж абориген. Тим и Джим, первыми выбравшись из разрушенного космолёта, потрясённо уставились на странное создание: нигде во Вселенной они не видели роботов-аптекарей.
– Приехали! – следом в пролом в борту корабля, довершая разрушения, протиснулась Доди.
Кину было неприятно оставаться и одиночестве.
– Ну, вот, – оглядел компанию Тим, – с благополучным прибытием!
– Что вам угодно? – любезно осведомился абориген.
* * *
Машина, мчавшаяся с безумной скоростью, вклинилась между двумя встречными грузовиками.
Эйприл зажмурилась. Тормоза завизжали. Машину занесло и развернуло. Эйприл меньше всего хотелось бы теперь встретиться с разъярёнными водителями, уже успевшими выскочить из своих автомобилей. У того грузовика, что врезался в скалу, целым был лишь кузов. Остальное являло собой месиво металла, дерева и потёков солярки.
– Сматываемся! – толкнула Эйприл спутницу. Та виртуозно крутанула рулём, объехав бегущих к ним водителей, и, махнув рукой на полицейскую сирену, юркнула в неприметный переулок. Эйприл хотела предупредить: за поворотом тупик. Она видела знак. Но не успела.
Пронзительный вой полицейской сирены сместился в сторону и скоро стих. Эйприл икнула, подпрыгнув на сиденье. Предпочитала помалкивать. В лифте незнакомка приворожила её одной единственной фразой, а теперь девушка и сама недоумевала, как это она с такой лёгкостью вляпалась в историю.
– Приблизительно между тринадцатым и двенадцатым, – произнесла спутница.
Эйприл приподняла брови.
– Я говорю: вы решились пойти со мной между этажами: тринадцатым и двенадцатым!
Эйприл наживку проглотила:
– Так вот откуда вы узнали о черепашках-мутантах.
Незнакомка отмалчивалась, любуясь окрестностями.
Эйприл уставилась в другое окно. А поглядеть было на что: за окном разворачивалась панорама новостроек. Эйприл в который раз подивилась скудости фантазии современных архитекторов. Нью-Йорк с каждым новым освоенным квадратным километром всё больше терял свой облик.
Как-то Эйприл довелось провести три дня в Греции. Это был сон!
– Да, жаль! – отозвалась на мысли Эйприл её спутница.
Пожалуй, чрезмерные способности той уже начинали раздражать: лучше сидеть на иголках – тут хоть привыкнуть можно. А попробуй свыкнуться с мыслью, что кто-то роется у тебя в мозгах!
– Делать мне больше нечего, – отозвалась оборотень-негритянка. – И потом: почему это люди называют мыслью пустенькое мерцание в извилинах?
– Ну, конечно, у вас все: что ни фраза, то записать на скрижалях истории, – Эйприл захотелось выйти.
– Нет, – тёмно-карие глаза чуть косили, придавая лицу выражение простодушия и хитрости одновременно. – Но мы и не скрываем то, что думаем!
– Такие праведники?
– Просто для мыслей, которые желаешь скрыть, можно всегда поставить заслон.
Эйприл решила не вдаваться в подробности: слава Богу, в свободной стране никому в голову не приходит читать чужие мысли – за это могут и в суд подать!
