Добравшись до операционной, он с удивлением заметил, что там работает бригада уборщиков, и заглянув в журнал убедился, что операция завершена сорок минут назад.
Следующей инстанцией поисков был кабинет Робсона.
Негодование и легкое раздражение преобразили черты лица доктора Ванмеера и решительная походка отметала от него попадавшийся на глаза персонал. Не доходя нескольких метров до кабинета анестезиолога, Альберт услышал надрывный смех, который был смазан хорошей звукоизоляцией. За эти несколько метров в мозгу гениального хирурга был составлен краткий план пыток и легких издевательств относительно племянника Паунда, которые, разумеется, никогда не воплотятся в жизнь.
Робсон вздрогнул от резкого короткого стука в дверь и только и успел повернуть ключ в двери, ведущей в «процедурный» кабинет, откуда разносился хохот, когда влетел доктор Ванмеер и своим фирменным застывшим взглядом уставился на Тео.
- Это, уже ни в какие ворота, Робсон! Одно дело, когда вы занимаетесь своим хобби в свободное время и совершенно другое, когда это происходит в рабочее время и непосредственно в урон последнему, - доктор Ванмеер и хотел бы сохранить суровое выражение лица, но очередной взрыв смеха подкосил его силы и он более спокойно добавил, - позовите Хоуп.
От внимания Тео не укрылось, скольких усилий стоило доктору Ванмееру не смотреть на главное украшение кабинета. Хотя Робсону посетители особо не докучали, внутреннее убранство отличалось идеальным порядком и даже легким шиком. Особенно в глаза бросалась висевшая на стене акустическая гитара с автографом Ларри Карлтона. Это неприкасаемая вещь была в ходу у своего владельца и частенько в ночные смены, в минуты затишья из кабинета Брайгеля доносилась тихая, тоскливая, убаюкивающая мелодия.
- Доктор Ванмеер, это небольшой расслабляющий сеанс..., - несмотря на то, что по комплекции Тео превосходил Альберта почти в два раза, священный ужас, испытывал каждый, кому приходилось испытать на себе силу гнева доктора Ванмеера хоть раз, и даже Брайгель этого не избежал в свое время.
- Как будто я не в курсе! Прекратите этот балаган и вытащите иголки из головы моей дочери, - в голове доктора послышалась неприкрытая угроза.
- Смех лучшее лекарство, доктор Ванмеер! И дело в том, что Хоуп здесь нет, - с этими словами Робсон распахнул дверь и глазам Альберта предстала красочная картина.
В кресле около окна удобно устроилась Люси, а рядом на кушетке вытянулся Микки, у обоих во лбу торчали по две игры, который дрожали от того, что эти двое хихикали словно школьники на уроке, которые вошли в раж и не могли остановиться.
Люси попыталась придать своему лицу серьезное выражение, но Брайгель хорошо знал свое дело и уморительная гримаса снова растянула губы до ушей, а тело девушки затряслось и она прыснув в ладошку, попыталась смахнуть иглы с головы.
Микки это удалось на удивление легко, выдернув иглы из своего лба, он подскочил с кушетки, стараясь не смотреть на доктора, которого явно подвел.
- Доктор Фишер перенервничала на операции, ее рвало минут двадцать в туалете, потом плакать начала, - посыпались объяснения Робсона.
Альберт поджал губы и коротким жестом прервал речь Тео и вышел из «процедурной».
- А Хоуп?
- Она на обходе! - выпалил Микки. - Простите, что не предупредил, доктор Ванмеер. Операция завершилась минут сорок назад, я ждал около конференц-зала, пока меня не вызвали, чтобы помочь Люси, ну, и доктор Робсон заинтересовал меня новейшей методикой борьбы со стрессом, я вот, испытал на себе...., - паренек страшно побледнел, да так, что Альберт уже стал опасаться, что он сейчас от страха хлопнется в обморок. - П-п-помогает...
Последнее слово он просто выдохнул и стоически приготовился к экзекуции.
Это и отличало Мика Дьюри от типичных родственников руководства, которые в достаточном количестве работали в медицинском центре. Микки никогда не жаловался своему дяде на неподобающее обращение, улыбался, когда слышал свое прозвище, не убегал от нагоняев и принимал устные выговоры без оправданий.
- На обходе?!
- Да. Все удивились! - кивнул Тео. - Доктор Хантер дала ей на отдых пару часов, но Хоуп, ой простите... Доктор Ванмеер сказала, что не устала и крайне бодро отправилась в отделение, где поговорила с родителями девочки, которую оперировала, ее речь была связной и убедительной, а потом пошла на...обход с дежурным врачом.
Тео рассказывал не скрывая собственного удивления на счет того, как его подруга лишила его пятидесяти долларов, на которые он поспорил с Люси, что сразу после операции Хоуп ждет встреча с унитазом. С прогнозами облажались все, а с унитазом не могла расстаться сама Люси, которая, казалось, нервничала за Хоуп больше чем она сама.
Альберт обвел глазами Робсона и Микки и не сказав ни слова вышел из кабинета.
- Ваше счастье, что нам срочно нужен новый томограф, - только и послышалось недовольное бормотание Ванмеера.
Вечером у него был запланирован неприятный разговор с нотками шантажа и ультиматума у Бранда. Центр ежегодно получал больше двух миллионов средств из различных благотворительных фондов, не считая частных «пожертвований». Большинство уходило на медикаменты и операции малообеспеченным гражданам. Томограф обязательно купят новый, но не раньше чем через месяц. Альберт собирался пойти на крайние меры и с невинными лицами навестить старого знакомого — Илая Купера, чтобы прикрыв ладонью гордость «по-клянчить денег» на дорогостоящее приобретение во благо пациентов.
С неприлично богатым и в меру добросердечным финансистом, Бранд был знаком лично, а доктор Ванмеер помнил, что Хоуп училась в одном классе с его сыном Бенедиктом. Мальчишка рос редкостным паршивцем и не давал ей прохода, постоянно дразнил и даже несколько раз доводил до слез. На очередном вызове родителей в школу Альберт и познакомился с будущим благодетелем, но прежде никогда не прибегал к манипулированию столь высокими связями.
Гоняться за дочерью по всему отделению Альберт не собирался, в конце концом они встретятся дома, где смогут спокойно поговорить. Угрюмый вид доктора Ванмеера тем не менее, не улетучился. Хоуп вела себя непредсказуемо и это настораживало больше всего.
-3-
Роскошная машина, которая проезжала по улицам, одинаково приковывала к себе взгляды прохожих, будь то подростки, или взрослые люди. Бесстрастными оставались лишь младенцы и старики с проблемным зрением, хотя, последние могли насладиться звуком урчания мощного мотора.
Черный Ягуар Марк III стоил каждого уплаченного за него доллара и Бенедикт Купер был не настолько тщеславным, чтобы приобретать этот автомобиль ради разинутых от удивления или зависти ртов. Это была мечта детства, которая воплотилась чуть меньше месяца назад, и особую гордость вызывал тот факт, что триста тысяч долларов были заработаны самостоятельно, хотя финансовую помощь не раз предлагала мать.
О размере состояния Куперов давно ходили легенды, и тем паче их первенец вызывал искреннее недоумение в кругах высшего общества из-за своей эксцентричной выходки. Он не пожелал быть надеждой своего отца в плане преемственности финансовой империи и ушел на вольные хлеба, где в первое время жил буквально впроголодь.
Фотография!
Это слово отец выплевывал, словно комок мокроты, которую долго не мог отхаркнуть. Илай Купер не упускал возможности подчеркнуть, насколько несерьезный выбор сделал его сын, но без оскорблений, не унижая достоинства, не прилюдно, потому что продолжал любить Бенедикта и лелеял надежду, что тот одумается.
Период «взросления», которые подстегнуло критическое финансовое положение, немного затянулся и высокие мечты о Пулицеровской премии со свистом покатились в пропасть, вполне, земных потребностей, от которых было очень трудно отделаться, учитывая к какой роскоши привык Бенедикт.
Этот автомобиль был нескромно заявлен в списке подарков на тридцатилетие, когда любое желание воплощалось без труда, учитывая насколько бездонными были карманы отца. Вспоминая те времена, Бенедикт не испытывал особых угрызений совести, но прекрасно понимал разницу между тем раздолбаем, которым он был, и тем человеком, которым он стал.
