Одним из самых близких приятелей его по зеленому полю был некто Кравер - инородец, профессиональный игрок, пользующийся далеко не лестной репутацией. Такое знакомство не могло, конечно, не уронить молодого Загорского во мнении томского общества. В описываемое нами время Сергею Николаевичу было тридцать с лишком лет. Но тот, кто встретился бы с ним, не зная его возраста, счел бы его за двадцатилетнего юношу: так неподдельно свеж был его румянец на щеках, так звучен и молод его голос, так стройна и крепка фигура. Казалось, что ни бессонные ночи, проведенные за картами, ни кутежи с невероятным количеством поглощенных напитков, ничто не наложило свою печать на свежем и чистом лице Сергея Николаевича. Объяснение этому можно было найти, пожалуй в страсти, а именно - в его любви к охоте. Он привез с собой из России целый арсенал дорогого оружия, выписывал охотничьи журналы, завел тесное знакомство с двумя-тремя немвродами из томских старожилов и зачастую исчезал из города на целые недели, уезжая куда-нибудь в окрестную тайгу. Три великолепные медвежьи шкуры, развешанные по стенам его кабинета, были трофеями таких экспедиций. Те, кому приходилось охотиться вместе с Сергеем Николаевичем, удивлялись его хладнокровию, не оставлявшего его ни на минуту.
- Вам, батенька мой, удивляться надо, где это смелости да выдержки такой набрались! Жили вы все время в столице, да за границей. О тайге только понаслышке знали. А приехали к нам медведей щелкать, как заправский сибиряк: глазом не моргнете! - говаривал, бывало, Сергею Николаевичу один из его постоянных спутников по охоте, опытный медвежатник. Сергей Николаевич на эти похвалы только улыбался и просто говорил:
- Что медведи, я мечтаю о более крупной дичи, о львах например.
За последние два-три года Сергей Николаевич еще больше ушел в свою замкнутую жизнь, стал все реже появляться в клубе, что дало повод злым языкам говорить о полном истощении отцовского капитала; даже его частые отлучки на охоту приняли иной характер; он уезжал теперь почти всегда один. В его отсутствие дом охранял знакомый уже нам Иван Панфилыч, старый верный слуга Загорских, вывезенный покойным Николаем Артемьевичем еще из России. Весь штат прислуги ограничивался этим стариком и глухонемым Митькой. Больше в доме никого не было.
14. ПРИШЕЙ ЕГО
В тот же момент обе половинки двери распахнулись и на пороге показался Сашка Пройди-свет, одетый на этот раз не оборванцем, а в темное теплое пальто, сапоги с набором и темно-синий суконный картуз. Сзади его виднелись фигура широкоплечего мужчины, громадного роста, с угрюмым, почти свирепым выражением лица. По своему костюму, широкой однорядке и плисовым шароварам, он походил на ломового извозчика. Окинув взглядом присутствующих, Пройди-свет узнал двух-трех знакомых и поздоровался с ними.
- Господам хорошим мое почтение!
- Сашка! Откуда ты! Сколько лет, сколько зим! - приветствовали его товарищи. - Садись, брат, с нами: выпьем на радостном свидании!
По радушному искреннему тону этих слов с которыми встретили здесь Александра, было видно, что последний пользовался громкой популярностью в широких слоях темного мира.
- Спасибо, господа, за приглашение, но разделить сейчас вашу компанию я не могу: мне нужно потолковать с человеком, - и Александр указал на своего спутника, - будет еще время погулять вместе, не на один ведь день я в Томске.
- Ну, хорошо, хорошо! Толкуйте себе, мы вам не помешаем, - отозвался один из Федькиной компании...
Все они принялись вновь пить, не обращая уже никакого внимания на пришедших.
Александр и его мрачный товарищ заняли столик в отдаленном углу комнаты, спросили себе пару пива и заговорили себе вполголоса.
Залетный в свою очередь всматривался с любопытством в Сашку Пройди-свет. Ему приходилось не раз слышать всевозможные рассказы про подвиги этого трущобного героя, видеть же его до настоящего времени не приходилось.
Н-да, парень должно быть, ловкий: очка не пронесет! - подумал Залетный, оживляя в своей памяти некоторые эпизоды из прошлой жизни Сашки Пройди-свет.
- "Чиновник", а ты что же, выпьем! - протянули Залетному стакан пива.
Он машинально взял его.
- Выпьем! Отчего же не выпить! Вот что я хотел спросить вас, ребята, - вернулся Залетный к своим словам, прерванным словами Александра. - Не был ли кто из вас на днях у Егорина? Дома он или уехал? Дельце у меня до него есть!
Сухощавый парень, тот, что был трезвее остальных, подумал немного и ответил.
- Должно быть дома... Вчера вот еще Федька, что-то такое болтал про Егорина, стало быть виделся с ним недавно.
- Что болтал, говоришь! - деланно равнодушным тоном переспросил Залетный, смутно чувствуя, что неожиданный загул Федьки и его болтовня об Егорине имеют некоторую связь.
Не один Залетный нетерпеливо ожидал ответа поясняющего, что именно болтал Федька, спящий теперь сном праведника - в темном углу, где сидел Александр, тоже насторожили внимание.
- Слышишь, - толкнул Сашка мрачного верзилу.
Тот молча кивнул головой.
- Нешто разберешь, что пьяный говорит, - спокойно ответил парень, чиркая спичкой, - много он вчера тут звонил... Про Егорина поминал, будто его кто-то и в чем-то нагнул. "Нашла" - говорит, - "коса на камень." А по какому делу, неизвестно, значит.
- Вот уж подлинно говорится, что на ловца и зверь бежит, - внутренне обрадовался Залетный, но не подавая вида, равнодушно поддакнул:
- Ну, разумеется, пьяный иной раз такую чушь городит, что и сам после не помнит!
- Позвольте, господа, прикурить. Спички у меня вышли... - подошел к столу Александр и, наклонясь прикурить, искоса бросил взгляд на спящего Федьку. Никто не обратил внимания на этот маневр. Закурив, Александр, снова отошел и сел за свой столик.
Залетный некоторое время молча соображал:
- Ну, теперь не надо упускать Федьку из виду! Лишь бы за нитку поймать, а клубок поймать можно и потом...
- А, что, ребята, - заговорил Залетный, - не разбудить ли нам его: чай выспался... Он нас угощает, значит, хозяин, а мы его гости. А разве весело гостям сидеть, когда хозяин спит!
- Верно! Разбудить надо!..
Но разбудить Федьку было не так-то просто. Насилу-то его раскачали... Он приподнял голову, тупо уставился на бутылки и молчал, видимо, стараясь взять себя в руки.
- Феденька, друг любезный, - похлопал его по плечу Залетный, очнись, будь молодцом! Мы ведь пришли сюда смотреть на хозяина, а вино не прокисло ли оно!
- Выставляй, Федька, еще дюжину пива! Пьяным голосом заорал растрепанный субъект в поношенной визитке из-под которой виднелась манишка далеко не первой чистоты. До этого времени он молчал, пил и тоже клевал носом.
- Да, пивка-то тоже надо взять! Раскошеливайся, Федя! - поддержали остальные собутыльники.
- Пива! Сколько хошь! Требуйте в мою голову! - стукнул кулаком по столу Федька, бессмысленно вращая глазами.
- Вот, сразу видно гулевана! Люблю за ухватку, ай да Федька!
- Хозяин, пива нам дюжину, пильзенского...
Сашка вернулся к столу, прошептал:
- Продал, сволочь...
Они чокнулись стаканами. Когда в комнате поднялся шум вызванный появлением буфетчика, несшего пиво, Сашка молча кивнул своему товарищу и они вышли, не попрощавшись ни с кем.
Бросив на стойку два гривенника Александр и его спутник вышли на крыльцо.
- Утром ты приходи на условленное место: надо мне будет, а сегодня последи за Федькой, надо его будет...
- Што?
- А, собаке - собачья смерть! Пришей его! - кратко отрезал Александр.
- Ладно...
- Ну, ступай теперь - гляди в оба глаза за Федькой. Да, смотри, действуй осторожно!
Они расстались.
Вернемся теперь к веселой компании, пирующей в задней комнате трактира, у Никитки Рыжего. Поданная дюжина пива была раскупорена, стаканы наполнены.
- За здоровье пленных и военных, - пояснил Залетный невольно входя в роль прихлебателя-шута.
- Пейте, ребята, пейте! - угощал Федька, - пейте, денег у нас много!
- Еще бы, у такого молодца, да чтобы денег не было!
- Все пропьем, снова достанем! - хвастал Федька, не подозревая, что неумолимая смерть, в образе мрачного, широкоплечего детины, сидящего в первой комнате трактира, зорко стережет его...
15. СЕНЬКА-КОЗЫРЬ В РАБОТЕ
Прошло около недели с того времени, когда Сенька Козырь поселился в доме Загорского... Жилось ему здесь недурно. Еды было вдоволь и, кроме того, старик-дворник не скупился на "монопольку". Одно только не нравилось Козырю - это необходимость постоянно сидеть дома в обществе глухонемого Митьки или сердитого неразговорчивого Панфилыча. "Пусть, - думал Козырь, проживу себе немного, посмотрю, что будет дальше. Не зря же он меня сюда призвал. Видно, дело какое смекает."
Спал Козырь на кухне, на широких полатях с Митькой. Панфилыч ночевал в барских комнатах. О Загорском не было ничего слышно.
- Должно, далеко уехали охотиться! - говорил Панфилыч, отвечая на вопросы Козыря. - Да тебе-то что! Придет дело - спросят!
