которыми журналисты бросались по поводу нашего задержания.
Практически одновременно с тем, как этот кошмар наконец закончился, я получил степень бакалавра архитектуры в Университете Палермо. Я продвигался в этой сфере довольно медленно, но все же рискнул открыть свою первую студию Box[109] Arquitectura Latinoamericana. Позже я вошел в команду архитекторов, выигравшую конкурс на проектирование мавзолея Хуана Доминго и Эвы Перон, – эту задачу мы выполнили вместе с «Estudio AFRa», LGR и Фернандесом Прието. Вместе с тогдашним президентом общества архитекторов, Даниэлем Сильберфаденом, и известным архитектором Роберто Буснелли я спроектировал четырнадцатиэтажное здание и выиграл несколько других грантов в районе Пуэрто-Мадеро.
В декабре 2002 года я сдержал слово и женился на Андреа. Мы хотели провести церемонию на открытом воздухе в отеле, но аргентинская католическая церковь была против такого рода бракосочетаний. Как всегда, вмешалась мать, и как всегда, совершила невозможное: епископ Буэнос-Айреса, Хорхе Марио Бергольо, санкционировал свадьбу. Вопреки всему матери удалось получить аудиенцию с человеком, который затем стал папой Франциском.
Меж тем я спроектировал и построил два больших дома для частных клиентов в Колумбии. Первый – загородный дом для выезда на выходные – оказался довольно сложным проектом, в основном за счет работы на расстоянии, при помощи лишь чертежей, фотографий и видео. Второй проект, в Медельине, получил высокую оценку за чистоту форм и теплый дизайн. Но найти такую работу было непросто: очень немногие решались воспользоваться профессиональными услугами того, на ком стоит клеймо «сын Пабло Эскобара».
В 2005 году мне позвонил аргентинский кинорежиссер Николас Энтель и предложил, как и многие другие до него, снять документальный фильм об отце. Как и всем остальным, я ответил, что мне это было бы интересно, если он не собирается говорить о том же, о чем сто раз говорили до него. И дело пошло. Мы разработали общую концепцию и приступили к съемкам, которые заняли четыре года. Тогда же я написал письмо сыновьям Луиса Карлоса Галана и Родриго Лары Бонильи и попросил у них прощения за вред, который им причинил отец. Так было положено начало перемирию между нашими семьями.
В начале 2009 года я был вынужден оторваться от съемок документального фильма, так как начал судебный процесс против человека, притворяющегося мной в США. Оказалось, что эту схему придумал дядя Роберто, когда я несколько раз отказался участвовать в проекте одной американской компании, также пожелавшей снять кино о моем отце. Не добившись моего согласия, он решил клонировать своего племянника и прибег к помощи страдающего ожирением Хосе Пабло Родригеса, тридцатилетнего американца костариканского происхождения весом в сто сорок килограммов, проживавшего в Нью-Джерси.
Дядиными стараниями самозванцу удалось раздобыть мою рабочую электронную почту, и он отправил мне письмо, в котором нагло заявил, что с 2001 года пользовался именем Пабло Эскобара-младшего, и благодаря этому к нему с предложениями сделок на миллионы долларов обращались такие крупные корпорации, как Nike и Red Bull, а его известности способствовали рэперы Nas и 5 °Cent. Завершал письмо он предложением: если бы я согласился помочь ему с обманом, мы оба могли бы стать миллионерами.
В полном возмущении я попросил своего адвоката возбудить в Колумбии уголовное дело против обманщика, и в заявлении мы изложили полную хронологию общения с ним. В обвинении я также отметил, что «не сомневаюсь, что, помимо Хосе Пабло Родригеса, за этим стоит мой дядя Роберто де Хесус Эскобар Гавирия, так как в прошлом он уже пытался причинить мне вред, обратившись ко всем знакомым отца с просьбой сделать против меня заявления, чтобы затем сфабриковать уголовное дело в Колумбии и лишить меня свободы».
Мой ответ на предложение самозванца привел его в ярость. В сообщении от 10 марта 2009 года, озаглавленном «Письмо моему клону», я призвал его задуматься над сложившейся ситуацией и попытаться понять, что нет необходимости присваивать себе чужую личность. Я надеялся, что до Хосе Пабло дойдут мои доводы, однако его реакция оказалась бурной и состояла в основном из угроз: «Я скажу тебе это один-единственный раз. Я пытался сделать все по-хорошему, но ты проигнорировал меня. Если хочешь, чтобы твои будущие дети или все еще живые члены твоей семьи смогли состариться и не воссоединились с твоим отцом раньше срока, лучше не мешай мне. Поверь, мы можем ускорить процесс вашей встречи с Пабло. Есть немало людей, готовых заплатить хорошие деньги за то, чтобы узнать, где живешь ты и твоя семья. Больше ты никогда не сможешь спать спокойно».
Мы были поражены, что, несмотря на гарантированное разоблачение, самозванец не остановился, а напротив – давал интервью СМИ Колумбии, Центральной Америки и США, и даже появился в передаче Кристины Саралеги The Cristina Show. Более того, дядя Роберто позволил ему выкладывать на YouTube видео, в которых оба выглядели членами семьи, и он называл самозванца «своим племянником Пабло».
Об интервью с Кристиной я узнал за неделю до его выхода в эфир и добился права на ответ. Представьте себе удивление дяди, наверняка пригласившего множество людей посмотреть устроенный им спектакль. На программе я разоблачил самозванца, предъявил свои обвинения и в прямом эфире рассказал зрителям о том, что он мошенник.
Когда с этим досадным инцидентом было покончено, в январе 2009 года на Международном кинофестивале в Мар-дель-Плата наконец состоялась премьера документального фильма «Грехи моего отца». В том же году его также включили в программы большинства кинофестивалей мира, в том числе «Сандэнс» в США и фестивалей в Нидерландах, Японии, Кубе, Эквадоре, Франции, Польше, Германии, Мексике. В 2010 году по случаю Международного дня мира картину также показали на заседании Организации Объединенных Наций. Этот фильм получил семь наград и весомое признание, чем буквально заново открыл мне двери в мир.
Страны, в которых его показали, предоставили мне въездные визы. В их числе были и Соединенные Штаты, позволившие мне въезжать на территорию государства в течение пяти лет. Однако через три дня мне позвонили из посольства и сообщили, что с визой произошла ошибка, – как я понял, состоявшая лишь в том, что я был сыном Пабло Эскобара.
Не помогло даже заявление Джона Коэна, главы Управления по борьбе с наркотиками в Аргентине, американскому консулу и представителю Госдепартамента США: «Управление по борьбе с наркотиками годами расследовало дела Себастьяна и не обнаружило у него никакой связи ни с деятельностью отца, ни с наркотиками. Следовательно, у Управления по борьбе с наркотиками не имеется возражений против его въезда в Соединенные Штаты Америки, так как Себастьян не представляет угрозы для страны». Визу все равно отменили. Так двадцать два года из-за действий моего отца – не моих – мне не разрешают въезжать на территорию США.
После выхода фильма я также основал небольшую компанию по производству эксклюзивной одежды Escobar Henao. На
