Диметриуш сглотнул, почувствовав на кончике языка вкус того самого портвейна, о котором так вкусно рассказывал мелкий любитель скоропалительных отъездов на море. А Маша нахмурилась и недовольно оборвала рассказчика:
— Да ты мастер художественного слова, Лисицкий. Что ж ты целый год маскировался-то? Знай я о твоих талантах, ты бы у меня одним рефератом не отделался…
— Марьиванна!
— Это во-первых, — Машка жестом велела мальчишке заткнуться, и тот виновато опустил глаза. — А во-вторых, так не бывает, чтобы бац — и всё бросить ни с того ни с сего. Что-то к подобным решениям людей обычно подталкивает.
Диметриуш мысленно ухмыльнулся. «В ближайший же выходной вывезу Машку на воды! — решил он. — Куда-нибудь на необитаемый остров. Чтоб никого, кроме нас…»
— Да и с чего ты взял вообще? — даже не подозревая о его мыслях, продолжила распекать студента ведьмочка. — Придумает тоже… «Василий Иванович» и «внезапность» — это не те три слова, которые без труда уживутся рядом друг с другом в одном предложении.
— Так слухи ходят, — потупился парень. — Разные… Кстати!
Блеснул любопытным глазом и, заговорщицки подмигнув, спросил:
— Марьиванна, а правда, что вы замуж вышли и из Техникума уволились? — и на Димона посмотрел оценивающим таким, взвешивающим, взглядом. Будто пытался понять, не прогадала ли Машка, взяв его, Димона, себе в мужья.
«Не прогадала», — самодовольно усмехнулся Бьёри, тогда как его невеста задохнулась от возмущения и сдавленно выдохнула:
— Что-о??
— А что? — заюлил Лисицкий. — Я ничего! Люди говорят…
И добавил с затаённой надеждой в голосе:
— А может врут, а? Насчет медового месяца-то?
Счастливая новобрачная покрылась нездоровым румянцем, а Диметриуш закашлялся. Вот про медовый месяц студентик зря заговорил. Не стоит Машке сейчас вспоминать о том, как они из Подвала вернулись.
— Не твоё дело, — осадил мальчишку Димон и, оттесняя того с дороги, решительно шагнул к крыльцу. — Столпотворение, полагаю, напрямую связано с появлением нового руководства?
— Ага, — кивнул Лисицкий и бросил на Машку умоляющий взгляд. — Марьиванна, не бросайте нас, а? Зачем вам этот муж? Ну, подумайте! Мы же лучше…
— Вон пошёл! — рявкнул Диметриуш, и потенциальный смертник, вдруг вспомнив, что в жизни все мы живём только раз, а таблетку от внезапной смерти так никто ещё и не придумал, растворился в толпе на крыльце. А Димон бросил на Машу возмущённый взгляд.
— Нет, ты это видела? Наглец какой! С преподавателем в таком тоне! У нас в Корпусе за такое бы на месяц «на губу» посадили. Ещё и розг бы всыпали так, чтоб неделю сидеть не смог…
— Физическое наказание — это не наш метод воспитания, — пробормотала Мария, поднимаясь по ступенькам и рассеянно кивая приветствующим её студентам. — Дим, как думаешь, с Василием Ивановичем всё в порядке?
— Сейчас узнаем, — ответил Димон, решив не строить бессмысленных предположений и не сотрясать воздух зря. И раз уж они всё равно добрались до Техникума, то выжать из этого визита надо по максимуму. Даже если Базиль и в самом деле укатил на море и где-то попивает портвешок в тени раскидистых пальм.
Внутри Техникума, на удивление, было тихо. Видимо, весь народ, из тех, кто в эти летние денечки вместо того, чтобы жариться на солнышке, грызёт гранит науки, высыпал на крыльцо. Ну, чтобы перекурить назначение нового начальства и перемыть ему, начальству, косточки.
И в приёмной тоже было пустынно.
— Интересно, — пробормотал Диметриуш, рассматривая пустующее место секретаря, — про Зоечку местные тоже говорят, что она в медовый месяц укатила?.. А что? Вместе с Базилем…
— Не говори ерунды, — строгим голосом велела Маша. — Дядя Вася в Бусю давно и совершенно не тайно влюблён… А Зоечка тут. Не видишь, кружка её возле монитора стоит. Наверное, на ковре у руководства…
Кружку Димон, конечно, заметил, но он не настолько близко был знаком с работниками Техникума и их привычками, чтобы придавать значение таким мелочам. А Машка молодец! Держит нос по ветру.
И в следующий момент, словно в подтверждение того факта, какая ведьмочка молодец и как верно анализирует ситуацию, директорская дверь приоткрылась, впуская в приёмную бледненькую и заплаканную Зоечку. И конечно же Машку сразу аж зашатало от тревоги.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Зоенька! — вскрикнула она, подбегая к женщине. — Что случилось?
Зоенька враждебно посмотрела на Машку, а затем перевела свой взгляд на Диметриуша и криво усмехнулась.
— Ну, конечно же… — отвратительным тоном пропела она и, плечом оттеснив ведьмочку, прошла за свой стол. — Наследник Империи демонов намного лучше простого профессора.
— Зоя?
— Для тебя — Зоя Павловна, — она таким тоном выделила это «тебя», что Машка дёрнулась, как от удара и автоматически шагнула назад. — Я-то думала, у тебя к Василию Ивановичу чувства, а ты с ним ради места рабочего, что ли? Шлю…
Договорить она не успела, потому что Диметриуш, не дожидаясь Машкиной реакции, шагнул к столу и, резко выбросив вперёд руку, схватил Зоеньку за горло.
— Не сметь! — прорычал демон, чувствуя, как вместо крови по венам побежал огонь, и как загудело, застучало в висках от боли, вызванной бешеным рёвом пламени.
Секретарша захрипела в беспомощной попытке оторвать от своей шеи пальцы демона, вцепилась в его руки, и тут же с другой стороны к Димону подскочила Мария.
— Дима! Не надо, пожалуйста! Что ты делаешь? Прекрати.
Сухим от внутреннего жара взглядом посмотрел на побелевшую от волнения девушку и проскрипел:
— Отойди. Не хочу тебя поранить.
Пламя подступило к самой коже и готово было вырваться наружу в любую секунду.
— Нет, — Маша прижалась к его боку, зажмурилась и решительно повторила:
— Нет.
И в следующий момент Димона отпустило. Он отпрянул от посиневшей из-за недостатка кислорода Зоеньки и безумным взглядом посмотрел на свои руки.
— Проклятье! — опустил голову, пытаясь успокоиться и успокоить разбушевавшееся пламя. Когда в последний раз он настолько терял контроль над огнём? Диметриуш попытался вспомнить и покачал головой. Кажется даже в детстве и юношестве такого с ним не случалось. Чертовщина какая-то!
— Прошу меня извинить, — не глядя на Зоеньку, произнёс он. — Виноват. Не сдержался. Но вам и в самом деле не стоило говорить о моей женщине в таком тоне.
Вздохнул, полностью приходя в себя, и недовольно взлохматил волосы, а Зоенька вдруг рухнула на свой стул и, закрыв лицо руками, тихонечко заскулила.
— Надоело. Уволюсь к чёрту! Нет сил моих больше… Не могу-у-у-у…
Маша жестом велела Димону отойти в сторону и подошла к секретарше, чтобы ласково погладить ту по голове и зашептать какую-то успокаивающую белиберду. Диметриуш раздражённо нахмурился, искренне не понимая, как можно утешать женщину, которая только что пыталась смешать тебя с грязью, но к окну всё-таки отвернулся, злясь не столько на всю ситуацию, сколько на себя самого, прекрасно понимая, что только что Мария спасла их от международного скандала. Страшно представить, что бы началось в Империи, если бы наследника Императора арестовали за убийство.
— Ну что ты? — тем временем бормотала за его спиной Машка. — Хочешь чаю? Или влажную салфетку? Зоя, ну, правда, хватит! Что вообще происходит?
Зоенька в очередной раз тихонько всхлипнула и гнусавым голосом спросила:
— У тебя с Василием Ивановичем точно ничего не было?
Всё-таки у женщин как-то неправильно мозг заточен. Вот сейчас что, это самая главная проблема? Обсудить больше нечего, что ли?
— Как тебе не стыдно! — возмутилась Мария. — Да он мне в дедушки годится!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
— Что бы ты понимала… — Зоя звучно высморкалась. — И что сразу «стыдно»? Да в Техникуме все думали, что ты с ним спишь!
Диметриуш медленно опустил веки, пытаясь абстрагироваться от звучащих за его спиной слов, не позволяя возмущённому пламени вырваться наружу.
— Ну что ты глазами сверкаешь? Василий Иванович мужик видный… Да тебя и не осуждал никто. Завидовали, конечно. Я и сама…
