— И кто же это сделает? — спросила Лилли.
— Могу я, ради такого случая, — сказала Сюзи. — Но боюсь, что ему это понравится, даже со мной. Мужики все такие, — сказала Сюзи. — Они могут ненавидеть тебя до мозга костей, но их херу ты все равно будешь нравиться.
— Мы не можем его изнасиловать, — сказала Фрэнни.
Итак, с Фрэнни все в порядке, подумал я. Она снова была нашим лидером.
— Мы можем сделать с ним все, что хотим, — возразил Фрэнк, Фрэнк-агент, Фрэнк-организатор.
— Даже если мы придумаем, как его изнасиловать, — сказала Сюзи, — даже если мы найдем самого подходящего для него насильника, это все равно не будет то же самое: гаденыш и тут придумает, как получить от этого удовольствие.
И тут заговорила Лилли, писательница. Наша маленькая Лилли, творец; у нее было самое лучшее воображение.
— Он не получит никакого удовольствия, если будет думать, что его насилует медведь, — заявила Лилли.
— Содомия! — с ликованием воскликнул Фрэнк, хлопнув в ладоши, как тарелками, с которыми Чиппер Доув однажды уже познакомился. — Подвергнем эту сволочь содомскому греху! — вскричал Фрэнк.
— Подождите минуточку, мать вашу! — сказала медведица Сюзи. — Может быть, он и поверит, что это медведь, но я-то буду знать, что это он. Я хочу сказать, что готова сделать все что угодно по такому случаю, — сказала Сюзи, — все что угодно, милочка, — сказала Сюзи Фрэнни, — но вы должны дать мне время все это обдумать.
— Но я не думаю, Сюзи, что тебе надо будет доводить дело до конца, — сказала Фрэнни. — Думаю, ты достаточно его напугаешь, почти сделав это.
— Сюзи, ты можешь притвориться, что у тебя течка, — заметила Лилли.
— Течная медведица! — восторженно взвыл Фрэнк. — То, что надо! — дико кричал он. — Медведица во время течки теряет голову! Можешь даже запихать его яйца в свою ужасную медвежью пасть, — кричал Фрэнк Сюзи. — Пусть эта сволочь думает, что медведица хочет ему напоследок минет сделать! — добавил Фрэнк.
— Мы можем довести его до самого края, — сказала медведица Сюзи.
— Но не дальше, Сюзи, — предупредила Фрэнни. — Я хочу только напугать его.
— Напугать его до смерти! — выпалил Фрэнк.
— Не совсем, — сказала Лилли. — Напугать его почти до смерти.
— Насчет течки, Лилли, ты это здорово придумала, — сказал я.
— Дайте мне один день, — сказала Лилли.
— Зачем, Лилли? — спросила Сюзи.
— Для сценария, — ответила Лилли. — Мне нужен день, чтобы сочинить хороший сценарий.
— Я люблю тебя, Лилли, — сказала Фрэнни и обняла ее.
— Вам всем придется стать очень хорошими актерами, — предупредила Лилли.
— Боже мой! Я же беру уроки, — взревела Сюзи. — И я приведу своих подруг! Ты можешь привлечь двух моих подруг, Лилли?
— Женщин — могу, — задумчиво проговорила Лилли.
— Конечно, они женщины, — раздраженно заметила Сюзи.
— А мне там место найдется? — спросил Фрэнк.
— Ты не женщина, Фрэнк, — заметил я. — Может быть, Лилли нужны только женщины.
— Ну, я же гомик, — раздраженно сказал Фрэнк. — И Чиппер Доув это знает.
— Я могу достать для Фрэнка великолепный костюм, — сказала Сюзи Лилли.
— Можешь? — возбужденно спросил Фрэнк.
У него уже давно не было повода во что-нибудь нарядиться.
— Дайте мне над этим поработать, — сказала Лилли. Лилли-работяга, она всегда будет чересчур много работать. — Это должно быть великолепно, — сказала Лилли. — Должно быть правдоподобно, — сказала Лилли, — малейшая ошибка может все испортить.
— Лилли, а я в этом буду участвовать? — вдруг спросила Фрэнни.
Мы видели, что она не хочет участвовать, что она боится; она хочет, чтобы это уже произошло, она думает, что хочет это видеть, но еще не знает, действительно ли хочет в этом участвовать.
Я взял Фрэнни за руку.
— Тебе надо будет только позвонить ему, Фрэнни, — сказал я, и ее снова передернуло.
— Ты просто должна будешь пригласить его сюда, — сказала Лилли. — А как только ты его сюда заманишь, тебе много говорить не придется. Тебе не надо будет ничего делать, обещаю, — сказала Лилли, — но вот позвонить ему должна будешь именно ты.
Фрэнни снова уставилась в окно. Я потер ей плечи, чтобы она не замерзла. Фрэнк погладил ее по волосам; он имел отвратительную привычку, если хотел выказать расположение к человеку, гладить его по голове, как собаку.
— Давай, Фрэнни, — сказал он. — Ты справишься.
— Ты должна это сделать, милочка, — тихо сказала медведица Сюзи, положив свою дружественную лапу на руку Фрэнни.
— Сейчас или никогда, Фрэнни, — прошептал я ей. — Помнишь? Давай с этим покончим, — сказал я ей, — а потом мы сможем вернуться к остальным нашим делам, к остальной нашей жизни.
— К остальной нашей жизни, — довольно сказала Фрэнни. — Хорошо, — прошептала она, — если Лилли сможет написать сценарий, то я смогу сделать этот чертов звонок.
— Тогда все убирайтесь отсюда, — сказала Лилли. — Мне надо работать, — сказала она взволнованно.
Мы все пошли к Фрэнку, чтобы устроить отцу праздник.
— Отцу — ни слова, — сказала Фрэнни. — Пусть ни о чем не догадывается.
Отец, насколько я знал, и так почти никогда ни о чем не догадывался. Но у Фрэнка мы узнали, что он пришел наконец к какому-то решению. Имея перед собой миллиард возможностей, отец, как сказал бы Айова Боб, не мог составить план игры; он так до сих пор и не знал, чем бы хотел заняться. Везение было чем-то, доселе не знакомым моему отцу. Но когда мы в праздничном настроении пришли к Фрэнку, отец наконец-то принял мини-решение.
— Я хочу одну из этих собак-поводырей, — заявил отец.
— Но у тебя же есть мы, пап, — сказал ему Фрэнк.
— Всегда есть кто-то под рукой, кто мог бы отвести тебя куда угодно, — заметил я.
— Это не совсем то, — сказал отец. — Я просто хочу, чтобы рядом со мной было животное.
— О господи, — сказала Фрэнни. — А почему бы не нанять Сюзи?
— Сюзи должна покончить со своей медвежьей жизнью, — сказал отец. — И не переставайте убеждать ее в этом. — Мы все выглядели немножко виноватыми, а Сюзи просияла; конечно, отец не мог видеть наших лиц. — И кроме того, — сказал отец, — Нью-Йорк — совершенно не подходящее место для медведей. Боюсь, что медвежьи дни закончились, — вздохнул он. — А вот старая добрая собака-поводырь — другое дело, — сказал отец. — Видите ли, — сказал он, немного смущаясь тем, что ему приходится признать свое одиночество, — у меня будет кто-то, с кем я смогу поговорить. Я хочу сказать, что у вас у всех своя жизнь, уже есть или будет, — сказал отец. — Я просто хочу собаку, правда. То, что она будет поводырем, на самом деле не так уж и важно. Я просто хочу хорошую собаку. Могу я себе это позволить? — спросил он.
— Конечно, папа, — сказал Фрэнк.
Фрэнк поцеловал отца и сказал, что мы подарим ему собаку на Рождество.
— Так скоро? — удивился отец. — Я думаю, не следует так торопиться с собакой-поводырем. Ну то есть с плохо выдрессированной собакой-поводырем не оберешься неприятностей.
— Нет ничего невозможного, — заявил Фрэнк. — Я займусь этим сам.
— О, ради бога, Фрэнк, — взволнованно сказала Фрэнни. — Если ты не возражаешь, мы все займемся собакой.
— Еще одно, — сказал отец.
Медведица Сюзи положила свою лапу мне на руку, как будто даже Сюзи знала, о чем пойдет речь.
— Только одна вещь, — сказал отец. Мы все очень тихо ждали, что он скажет. — Она не должна быть похожа на Грустеца, — сказал отец. — У вас есть глаза, так что собаку будете выбирать вы. Только убедитесь, что она не напоминает Грустеца.
Лилли написала необходимую сказку, и мы все сыграли наши роли. Мы все были великолепны. В последний рабочий день перед Рождеством 1964 года Фрэнни набрала воздуха и позвонила Чипперу Доуву в его «фирму».
— Привет, это я! — бодро сказала она. — Мне просто необходимо встретиться с тобой, жуть как надо, — сказала Фрэнни Чипперу Доуву. — Да, это Фрэнни Берри, и ты можешь заехать за мной в любое время, — сказала Фрэнни. — Да, в «Стэнхоуп», номер четыреста один.
Лилли тут же выхватила у Фрэнни трубку и раздраженно, как могла бы сказать сердитая сиделка, сказала Фрэнни достаточно громко, чтобы это мог слышать и Чиппер Доув:
— Кому это ты еще звонишь, а? Тебе нельзя больше звонить!
Лилли повесила трубку, и мы принялись ждать.
Фрэнни пошла в ванну, ее там вырвало. Когда она вернулась обратно, то была в полном порядке. Она выглядела ужасно, но она и должна была выглядеть ужасно. Две специалистки из «Мастерской Вест-Вилидж» наложили Фрэнни грим; они могли творить чудеса. Они взяли прекрасную женщину и уничтожили ее; они дали Фрэнни безжизненное, белое, как мел, лицо, они дали ей рот, напоминающий рану, они дали моей сестре иголки вместо глаз. И они одели ее во все белое, как невесту. Мы беспокоились, не окажется ли сценарий Лилли чересчур театральным.
