— Он сказал, что я и в шутку не должна примерять на себя корону.
Райдо, нестарый ты пень!
Несказанно рад получить от тебя письмецо. Новости, как выражается моя дорогая супружница, преудивительные и прерадостные. Я охренительно счастливвый узнать, что ты не только не помер, но и не собираешься. Что до остального, то готов оказать тебе всяческое вспомоществление.
Читал твое письмецо и чухался, что лишайный. А сам знаешь, небось, что шкура моя и задница, которая чует неприятности, никогда не ошибались. Снова ты прав, дорогой командир, в том, что на этакое сокровище желающих найдется, и потому беречь его надобно. За сим шлю тебе людишек из тех, о ком имею надежное ручательство.
А по весне, глядишь, и сам наведаюсь, погостюю недельку-другую.
Твой старый товарищ.
P.S. На свадьбу-то позовешь, извращенец несчастный?
Сложив письмо, Райдо сунул его в нагрудный карман.
Люди.
Нет, людей среди них не было, разве что наполовину, а у старшего — не больше четверти чужой крови, и то, эта четверть скорее ощущается, нежели видна.
Высокий, едва ли не с Райдо ростом. Коренастый.
Недружелюбный.
Он озирается настороженно, словно ожидает подвоха и от Райдо, и от самого этого места, в котором ему придется остаться до весны, а то и дольше.
— Райдо, — Райдо протянул руку, и ноздри старшины дрогнули.
Чует болезнь?
Что им рассказали? Вряд ли многое и… и не хочется пускать чужаков на свою территорию, но и нельзя допустить, чтобы усадьба и дальше оставалась без защиты.
— Гарм, — ответили Райдо и руку пожали.
Крепко.
Ладонь сухая. Мизинца не хватает. И на шее Гарма характерный рубец виднеется, который он старается прикрыть, платочек вон повязал желтенький веселенький.
— Нам сказали, что есть работа, — Гарм говорил медленно, неторопливо, каждое слово пережевывая массивными челюстями.
— Есть, — согласился Райдо.
— До весны?
— Пока да… а там посмотрим. Идти некуда?
Гарм пожал плечами.
Значит, и вправду некуда.
Пенсия? Или просто увольнение? Война окончена, и в армии отпала надобность, во всяком случае, в той, в прежней, куда брали всех. Кто останется?
Тот, за кем стоит род.
Или тот, кто удобен. А этот, сразу видно, своенравный. И наверняка, многим успел дорогу перейти. С ним и десяток.
Идти им и вправду некуда, они не умеют жить вне системы. Но так даже лучше.
— Задача простая. Охранять поместье и всех, кто в нем живет, — Райдо повернулся к дому.
Альва наверняка следит.
И не обрадуется.
Поймет, конечно, что охрана нужна, но все одно не обрадуется. Сбежит на чердак? Или сразу в башню? После того вечера она стала еще более тихой, задумчивой, чем прежде. Не женщина — тень бессловесная.
Гарм молча ждал продолжения.
— Поселитесь в доме. Сами выберете, где именно, места здесь хватает. Сегодня обустраивайтесь, а завтра… завтра съездим в город. Надо проведать старых… знакомых. И еще. Альва моя. Надеюсь, недопонимания не будет?
— Не будет.
— И твои люди…
— Будут вести себя правильно.
— Хорошо…
Ийлэ и вправду спряталась на чердаке, естественно, утащила за собой корзину.
— Не бойся, — Райдо сел рядом, оперся на теплую трубу. — Нам нужна защита, ты же понимаешь.
— Да.
— И за них поручился мой приятель… совершенно безголовая личность, но параноик. Ему всюду мерещатся заговоры, поэтому каждого знакомого он проверяет… и этих вот проверил… если сказал, что надежны, значит, так тому и быть.
— Да.
— Не веришь?
Отвернулась.
Не верит. Точнее думает, что надежны они исключительно для Райдо.
— Тебе будет неприятно видеть их?
— Да, — хотя бы не лжет.
— Потому что они…
— Да.
— Но и я, и Нат — тоже не люди… и не альвы.
— Я знаю. Я… к вам привыкла, — она все-таки подняла взгляд. — Мне опять страшно. Почему, Райдо? Я точно знаю, что ты не допустишь, чтобы со мной… чтобы меня…
— Обидели.
— Да… я ведь нужна тебе.
— Ты сама не представляешь, насколько нужна, — Райдо убрал темную прядку. Волосы у нее отрастали и быстро, темные, гладкие, пахнущие все тем же предзимним лесом, который полусонный, далекий и сказочный. И запах этот дурманил.
Наверное, он похож на безумца.
А может, действительно безумен? В конце концов, почему и нет? Ведь если миру позволено было сойти с ума, то и с Райдо станется.
— Я… я все равно боюсь, — она не отодвинулась, но напротив, оперлась о его плечо. — Я представлю, как выйду, а там… они… кто-то… и не могу.
— Они к тебе не приблизятся, обещаю. Это просто охрана. Защита…
Не для нее.
Она замолчала, просто сидела, положив руку на край корзины, разглядывая лицо спящей малышки.
На-ни…
— Мне все равно придется выйти, да?
— Да, — согласился Райдо.
— Сегодня?
— Хорошо бы.
— А… а если завтра? Я свыкнусь… мне нужно немного времени… сегодня я здесь побуду…
— Здесь холодно.
— Ты не позволишь остаться?
— Не позволю. Страх… это нормально… мы с ним справимся.
— Мы? — удивление у нее яркое, незамутненное.
— Конечно, мы… ты и я… сейчас дашь мне руку. Ведь дашь?
Протянула узкую ледяную ладонь.
— Вот так… видишь, ты уже здесь замерзла и не надо спорить, — Райдо подул на белые пальцы.
…а пальцы пахли…
…нет, не лесом, разве что самую малость, скорее водой. Хрустальный аромат родника, что пробился сквозь камень… и еще озера, из тех, что открываются на болотах, синие, бездонные… солнцем немного, прогревшим воду.
— Мы встанем… — он поднялся и потянул Ийлэ за собой. И та подчинилась. — И пойдем… вот так… корзину мне дай. Вообще надо сообразить что-то… не дело это — ребенка в корзине таскать.
— Почему?
— Потому что, — Райдо и сам не знал, почему именно, но, в конце концов, у него какой-никакой опыт в общении с младенцами имелся.
У него племянники.
И братца младшего он помнит…
…и вообще, он точно знает, что младенцев в корзинах носить не принято, тем более, что этот конкретный младенец растет, и скоро корзина станет слишком мала для него.
— Мы завтра в город съездим…
— Мы? — она остановилась и руку почти убрала.
— Мы, — подтвердил Райдо. — Ты и я. Ната возьмем, а то он скоро сбежит. Молчит, зараза такая, но я же вижу, что о девчонке своей беспокоится. Охрану возьмем…
— Зачем?
— Охрану?
— В город ехать.
— О! — Райдо не отказал себе в удовольствии поцеловать ладошку альвы. — Ты не представляешь себе, сколько всего нам в городе нужно…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
