и сон. Не думаю, что он хотел бы этого, — Алексей с сочувствием посмотрел на Колю, глаза которого были прикрыты.
Неуемность Леши заставила Аню раскрыть пакет и откусить сэндвич. Вкуса она не почувствовала, но кусок не выплюнула. Медленно пережевывая, она возвращалась мыслями в тот день, когда все пошло не так. В тот день, когда плохое предчувствие не подвело ее.
Хоккейная тройка Ильин-Федоров-Литвинов вновь была в сборе. Петя оправился после вывиха как никогда вовремя. В игре с «Викингами» каждый хоккеист был на вес золота, тем более лидерскую тройку заменить было некем. Не только потому, что «Лисы» являлись малочисленной командой в КХЛ, но и потому, что каждый из них владел своеобразным стилем игры. Например, Ильин, центральный нападающий, был крайне азартен и вел партнеров за собой. На площадке Петя выполнял много черновой работы, отрабатывая в обороне, и мастерски играл на подборе. Федоров был физически развитым, хорошо отражал удары и был настойчивым на льду. А Литвинов отличался неповторимым стилем обводки, смелым ходом на защитников и неуступчивым спортивным характером: он шел напролом, если ему нужно было достичь цели. Он хорошо забивал голы, но и отдавал много шайб партнерам. Словом, они втроем чувствовали друг друга на льду и понимали все без слов.
Установка на второй период была очевидной: отыграть две шайбы, которые «Викинги» сумели забросить за прошедшие двадцать минут. Впереди было много времени, поэтому требование Звягинцева не казалось им невыполнимым. До выхода на лед Ильин, Федоров и Литвинов оговорили тактику, с которой начнется вбрасывание. Им нужно было обвести нападающих и прорваться через защиту во что бы то ни стало. Если атаковать «Викингов» с первых секунд, то это может вызвать эффект неожиданности и сыграть им на руку. Однако тогда парни еще не знали, что главный тренер «Викингов» дал установку, которая приведет к необратимым последствиям. Играть жестко, чтобы выбить дух победы у «Лисов». Травмировать, если надо. Но не отступать.
Свисток. Арбитр бросил шайбу. Послышался стук клюшек друг о друга, плавно перетекающий в скрежет коньков. Трибуны ледовой арены замерли в предвкушении: с первых секунд второго периода чувствовалось напряжение. Ильин сделал обманный маневр, загнав оппонента в тупик, а затем ловко передал шайбу Федорову. Тот, напирая на соперника всем телом, пытался добраться на Литвинова, который уже стоял на пятаке в ожидании шайбы. Соперник будто бы считал их план и толкнул Литвинова так, что его лицо соприкоснулось с плексигласом. Плечо противника прижимало его крепче к ограждению, но защита на спине не дала ощутить полноценную боль. Все, что испытал Коля, — это негодование, смешанное с желанием показать «Викингам», кто здесь главный.
Судья остановил игру и назначил новое вбрасывание, ставшее для Николая шансом реализовать задуманное. Только вот он не знал, что попытка принести шайбу команде обернется травмой для него. В момент очередного накала страстей, когда Коля вел шайбу, обманув противника, на него со всей влетел игрок «Викингов», перебросив через спину так, что Литвинов приземлился навзничь, ударившись головой об лед. Он ехал по льду по направлению к борту и чувствовал, как кожа головы соприкасается с чем-то холодным: в миг противостояния застежка расстегнулась, а шлем после приземления сполз. Николай попытался остановить собственное скольжение, однако было поздно. Удар о борт — последнее, что он помнил. Далее кромешная тьма.
Не доев сэндвич, Аня положила его на тумбочку, потянувшись на стуле, и спросила:
— Как думаешь, в тот день могло все обернуться иначе?
Костенко до сих пор бредила страхом, когда в памяти воспроизводилось падение Коли. В тот момент время словно замедлилось. Она помнила, как подскочила с места и прикрыла ладонями глаза от испуга. Не забыла тот шок, когда спортивный врач выбежала на лед после остановки игры. Перед ее взором стояли носилки, на которых Николая уносили с арены, в ушах звенела сирена скорой помощи. Раньше она думала, что Нижний Новгород стал ее ночным кошмаром. Теперь была убеждена, что Владивосток и того хуже.
— Не знаю, — Леша пожал плечами. — Не уверен. Коля всегда идет напролом, когда речь идет об очках в турнирной таблице.
— Но он же обещал… — сипло сказала Аня. Слезы вновь собрались в глазницах. — Обещал, что не будет идти на поводу у соперника… В ночь перед отлетом у меня было плохое предчувствие… Коля обещал, что все будет хорошо… — пальцы сжали переносицу, не дав слезам скатиться по щекам.
— Т-ш-ш, — успокаивающе прошипел Миронов. Он стал медленно приближаться к ней, как вдруг замер.
Николай открыл глаза, часто моргая и пытаясь привыкнуть к свету. Голова гудела, пошевелиться было трудно. Он приоткрыл рот, но ничего не сказал: в горле пересохло. Перед глазами стояла пелена, поэтому требовались усилия, чтобы разглядеть, кто был вокруг.
— Очнулся, — в унисон произнесли Аня и Леша.
Аня приподнялась со стула и обхватила его лицо руками. Она была так рада выходу Коли из комы, что не переставала улыбаться. Прижавшись к нему, она коснулась носом его щеки и втянула воздух. Пусть от него и пахло больницей, а не мятой и кедром, как прежде, она ощущала, как внутри нее все оживало от легкого прикосновения к нему. Наверное, Вселенная услышала ее мольбы.
— Я позову врача, — отозвался Леша, подумав, что сейчас им стоить побыть наедине.
Аня смолчала. Настолько была увлечена пробуждением Коли. Нежно исследовала губами его лицо, зарывалась пальцами в светлые взлохмаченные волосы. Она так соскучилась по прикосновениям. Вот только ничего не получила от него взамен. На миг Аня отпрянула и заглянула Николаю в глаза. От увиденного сердце издало удар и медленно опустилось в пятки. Его взгляд был пустым. Он смотрел на нее, как на незнакомку, и, кажется, вовсе не понимал ее действий. Тактично молчал, чтобы ее не обидеть, и с нетерпением ждал прихода врача, чтобы избежать неловкости.
Со страхом Аня задала вопрос, на который заведомо знала ответ.
— Рада, что ты пришел в себя. Ты помнишь, что произошло?
Николай постарался отрицательно мотнуть головой, не отрывая ее от подушки, но не вышло: ломающую от боли шею сковывал бандаж. Он не помнил ничего, словно из памяти вырезали значительный кусок его жизни. Настолько огромный, что он не узнавал свою девушку. В ушах снова раздался звон, отчего Коля зажмурил веки. Но это не избавило его от страданий. Звон усиливался так, что он схватился за одеяло.
В палату вплыл доктор вместе с Мироновым. В руках он держал какие-то бумажки.
— Я рад, что вы очнулись, Николай. Как вы себя чувствуете?
Вопрос, прилетевший Коле, расстроил Аню. Закусив губу,
