— Знаете, Николай, у меня есть одна идея насчет починки вашего «Дюрандаля».
— ???
— Но только обещайте мне… Обещайте в присутствии Полины, что больше не будете называть этот прекрасный истребитель «летающим гробом»! Никогда больше!
Скаф с Полиной и Эстерсоном на борту успешно покинул мрачные своды грота, служившего ему ангаром все дни после бегства, и устремился в холодные глубины океана.
Русский пилот был оставлен на берегу — в скафе имелись только два штатных места, третий акванавт путешествовал бы на правах селедки в бочке. Да и сам Николай категорически отказался бросить «Дюрандаль» на произвол судьбы, поскольку это очевидным образом противоречило инструкции.
— Только бы успеть… Только бы успеть… — шепотом приговаривала Полина.
Эстерсон уже заметил: стоило им вывести скаф из грота, как хладнокровие Полины улетучилось. Создавалось впечатление, что железобетонная стена самоконтроля, не позволявшая страху хлынуть в сознание, рухнула в одночасье, стоило Полине надеть гидрокостюм.
— Успеем… Должны успеть! — успокаивал ее Эстерсон, выводя скаф на максимальную скорость — до места, где, по его расчетам, затонул «Дюрандаль», плыть было не так уж долго, но и времени ведь в обрез! — Ты лучше скажи: манипулятор работает или что?
— Ты же его чинил, тебе лучше знать…
— Я двигателями занимался. Так что в последний раз вроде бы ты манипулятором пользовалась…
— И правда, пользовалась, — сразу согласилась Полина. — Нужно было взять пробу скальной породы в районе колонии придонных раковин-метелл… Только, по-моему, там что-то заедало… А вдруг не работает?
— Лучше не думать об этом раньше времени, — рассудительно заметил Эстерсон.
— Без него нашему плану крышка! — в отчаянии сказала Полина. — Не будешь же ты собственноручно ковыряться в затонувшей железяке на глубине сто двадцать метров!
— Ну… попробовать можно…
— Лучше и не думать! В мягком костюме на такой глубине не выдюжит даже матерый профессионал! Ты мне дороже какого-то чертова раздатчика фризера!
— Меня это радует, моя дорогая госпожа Пушкина. Честное слово, радует!
Солнце уже щедро позолотило океан, но в толще вод царила вечная ночь.
Время от времени прожектор скафа выхватывал из кромешной тьмы очередной занимательный фрагмент подводного мира — то гигантскую пятнистую рыбину, каждый зуб которой был величиной с палец Роланда, то колонию-пара-медузу, кочующую по своим загадочным делам, а то затонувший древесный ствол. Чтобы как-то успокоиться, Полина принялась рассматривать окрестности — благо в кресле навигатора сидел Эстерсон.
— Ну что за твари?! — вдруг вскричала она, экспрессивно шлепнув себя ладонями по коленкам.
— Кто? Дварвы? Ты видишь дварвов? — испуганно спросил Эстерсон. — Или ты имеешь в виду своих любимых капюшонов?
Полина расхохоталась.
— Н-нет, — сказала она, отсмеявшись. — Я имею в виду клонов! Вот уже двадцать минут, как мы под водой, а я еще не засекла головоногих! Ни дварвов, ни капюшонов, никого… Ни одного сигнала! И усилитель вроде бы в порядке…
— При чем же здесь клоны?
— Да при том, что чужеродные вибрации их проклятого космодрома заставили головоногих покинуть свои исконные территории! И это, между прочим, очень грустно! Каждый день пребывания войск Конкордии на Фелиции наносит экосфере планеты непоправимый урон!
— Ну… если честно, даже если бы все дварвы в одночасье взяли и исчезли с Фелиции, у меня язык не повернулся бы назвать это «непоправимым уроном», — сказал Эстерсон.
— Роло, ты неисправимый расист! — всплеснула руками Полина. — Ты делишь головоногих на угодные тебе расы и неугодные! Если бы ты знал, к чему такая позиция может привести здесь и к чему она уже неоднократно приводила на других планетах!
Полина набрала в легкие побольше воздуха и приготовилась к поучительной лекции. Эстерсон успел к ним привыкнуть и даже научился получать удовольствие. Однако на этот раз лекция не состоялась: в двадцати метрах от них на желто-сером, лишь слегка оволошенном бурыми водорослями дне, они увидели истребитель «Дюрандаль».
Да, это его засекли клонские вертолеты, когда сканировали металлоискателями океанские бездны. Его, а не подводный модуль или мифическую разведстанцию чоругов. Эстерсон догадывался об этом со дня беседы с капитаном Мир-Мирое.
— Технический лючок Р-3, через который можно доступиться к распределителю фризера, находится на кокпите…
— А что такое кокпит?
— Это во-он тот выступ, за бронеколпаком кабины…
— А где бронеколпак?
— Бронеколпака нет. Он отстрелился, когда я катапультировался…
— Хороши бы мы были, если б флуггер лежал не на брюхе, а, так сказать, на спине, — резюмировала Полина, влипая в переднее стекло скафа. Эстерсон уже давно заметил: говорить об истребителе ей было трудно, просто не хватало нужных слов. — Ведь всей положительной плавучести скафа ни за что не хватило бы на то, чтобы поднять это корыто. И напряжение аккумуляторов падает…
— Увы, — согласился Эстерсон. — Но на то, чтобы вернуться, нам должно хватить!
— При условии, что возня с твоим блоком не займет больше десяти минут, — грустно сказала Полина, косясь на приборы. — Иначе придется нам добираться до берега вплавь…
Подобная перспектива Эстерсону не улыбалась. Даже думать о купании в стылой воде ему было противно. Поэтому он поспешил сменить тему.
— Как ты думаешь, длины манипулятора хватит, чтобы дотянуться до внутренностей истребителя?
— Ну… Если подойти вплотную… Если как следует притереться… — неуверенно сказала Полина.
Эстерсону потребовались все его пилотские таланты для того, чтобы совершить необходимый маневр сближения с истребителем. За те минуты, что длились его старания, он взмок от пота — тот лил с него буквально ручьями. Но все же скаф удалось «притереть» с минимальной погрешностью.
Теперь наступила партия Полина — как ни крути, а с манипулятором скафа она за годы «полевой» работы научилась обращаться в совершенстве.
Эстерсону требовалось следующее.
Отворить лючок Р-3, под которым находилось много чего полезного, но в частности и блок обеспечения фризера.
Вынуть этот самый блок целиком, положить его в карман скафа и вернуться на берег. А уже там, на суше, извлечь из блока вожделенный раздатчик фризера. А затем установить добытую таким экзотическим образом запчасть на истребитель. Теоретически после этого двигатель перестанет перегреваться и «Дюрандаль» сможет взлететь!
Пятерня манипулятора на телескопической штанге протянулась к дверце лючка Р-3.
На экранчике перед носом Полины появилось изображение с камеры, установленной на «запястье» манипулятора.
Пальцы Полины поползли по сенсорам управления. Из ладони манипулятора выдвинулась крохотная циркулярная пила — попытки открыть лючок иными способами, по мнению Эстерсона, заняли бы слишком много времени.
«В-ж-ж-ж-ж-ж», — взревела пила, врезаясь в спину «Дюрандаля» — бурую от осевшего на нее ила. Впрочем, этого звука ни Эстерсон, ни Полина не слышали.
Прошла еще минута и вода хлынула в открывшуюся полость. Изображение на экранчике стало мутным — из-за поднятого ила.
Когда картинка наконец просветлилась, Эстерсон смог разглядеть то, ради чего они затеяли это во всех отношениях рискованное путешествие. Блок обеспечения фризера. Он был совсем невелик и мог бы поместиться в ладонях.
— Вот он!
— Тот, с закруглением сверху, на котором маркировка на непонятном языке? — переспросила Полина.
— Это испанский.
— Извини, с языками у меня с самого детства проблемы.
— Теперь видишь вон те оранжевые выступы?
— Да.
— Это крепежные ушки. Ты должна сделать два распила. Один по левому ушку, а второй — по правому. После этого блок можно будет просто вынуть.
— А как же… ну, провода всякие? — с улыбкой абсолютного профана спросила Полина, осторожно подводя пилу к указанной Эстерсоном области.
— Там нет никаких проводов. Только шины. Если быть точным, их две штуки.
— Ну хорошо, а как же эти твои шины? Они что, такие тонкие, что сразу оторвутся?
— «Оторвутся», — насмешливо повторил Эстерсон. — Шины рвутся только на автомобилях в старинных романах. На профессиональном жаргоне шиной называется вид разъема. Правда, на шинах там есть защелки…
— Хватит морочить мне голову. Говори сразу: что с этими твоими шинами делать?
— Вероятно, придется калечить. Других вариантов я не вижу. Надеюсь, мощности движка манипулятора хватит, — вздохнул Эстерсон.
— Так бы и говорил, что блок мы вырвем с мясом, — проворчала в ответ Полина. — А то скажешь еще — «вынуть», «аккуратненько извлечь»…
Пила вновь принялась за работу. Если бы дело происходило на суше, из-под ее сверкающего колеса наверняка полетели бы разноцветные искры — оба крепежных ушка были изготовлены из твердого сплава.
