Он то сворачивал куда-то в сторону, то просто шёл таким быстрым шагом, что, несмотря на все усилия, расстояние между нами никак не сокращалось.
— Давид! — в отчаянии крикнула я, но мужчина меня не услышал.
Или не обратил внимания, поскольку теперь это было не его имя.
— Давид!..
Я в очередной раз неловко споткнулась, захлебнувшись своим криком. Не теряя ни секунды, тут же вскочила на ноги и побежала в направлении, в котором, как мне показалось, скрылся Страж. Однако, очутившись на свободном от палаток пространстве, поняла, что потеряла его из виду. Я кружилась, словно зверь, запертый в клетке, и пыталась понять, в какую сторону он мог направиться. Но вокруг всё представляло собой одинаковую серость с миллионом вариантов всевозможных маршрутов, и угадать единственно верный было просто нереально.
А может, Давид зашёл в одну из палаток?
Я подбежала, точнее, практически подлетела к первому попавшемуся человеку — совсем юному парню, по возрасту не старше Мелании — и, как на допросе, схватила его за ворот рубахи.
— Ты видел, куда пошёл Страж? — я с надеждой заглянула в испуганные глаза парнишки, чуть согнувшись, чтобы оказаться с ним на одном уровне.
Но тот лишь растеряно покачал головой в ответ, шарахнувшись от меня, словно от огня.
— Прости, — пролепетала я.
Отпустила бедного мальчика и тут же кинулась к следующей жертве:
— Извините, вы не видели?.. Вы не видели?.. Вы не знаете?..
После того как я опросила всех людей, находившихся на небольшой площадке и явно ненастроенных на разговоры, заглянула в каждую палатку, беспокоя их обитателей, и снесла несколько верёвок, стало понятно, что Стража мне уже не найти. Я сдалась, остановилась и безвольно опустила руки. Недолгая радость сменилась усталостью и разочарованием. Хотя это мог оказаться вовсе не Давид, но мне было обидно до слёз, что я так и не смогла выяснить, ошиблась я или нет. Я понимала, что должна была вернуться к Ване и объяснить, почему бросила его, даже не выслушав, однако найти обратную дорогу теперь представлялось затруднительным. Я не запомнила, да и не старалась запомнить, куда бежала, окончательно заплутав среди одинаковых шатров.
А ведь это могла быть наша последняя встреча…
Мне не хватило трезвого рассудка и мозгов, чтобы оценить её значимость. В погоне за призраками прошлого я теряла друга, не имея никакой уверенности, что мои воспоминания того стоили. И всё же одна-единственная мысль, что я могла встретить Давида, перечеркивала логику, рассудительность, прежние чувства и привязанности, дурманящей пеленой окутывая разум и отравляя его глупой надеждой. Мне нельзя было идти у неё на поводу, но бороться с ней просто не было сил…
Я вновь побрела в первую попавшуюся сторону, чувствуя себя исключительно паршиво и гадко. Но сегодня от меня уже ничего не зависело — я и так испортила всё, что могла. Если мы переживём завтрашний день, придётся разыскать Ваню и попытаться поговорить. Только я не представляла, как буду ему всё объяснять, ведь сама окончательно запуталась…
Глава 3. Иван
В голове текли вязкие, тугие мысли. Сознание отказывалось верить, что вчерашняя бойня вот-вот повторится снова, и я с трудом заставляла себя сосредоточиться на жуткой действительности. Я отрешённо смотрела на замершие вдали скалы, скользя взглядом по их кривому профилю, который отчётливо вырисовывался на фоне серого, призрачного рассвета. Наверное, если я выживу, мне будут сниться только они — Врата Тьмы врежутся в память на всю оставшуюся жизнь, какой бы длинной или короткой она не оказалась.
Мы вновь стояли, отчаянно сжимая в руках раскалившийся металл.
И ждали.
Ждали, когда с той стороны придёт Тьма, превратив реальность в кошмар, а кошмар в реальность.
Ждали, когда начнётся Битва Высших Сил, в которую для чего-то втянули нас — простых смертных.
Это будет вторая Битва из тринадцати.
Это будет новый шаг к победе Тьмы или Света и новый шаг к нашей смерти.
Сегодня, как и вчера, сотни из нас погибнут от клинков друг друга, чтобы больше никогда не вернуться в привычный и такой далёкий земной мир. Однако теперь я смотрела на происходившее совершенно другими глазами. Тело больше не сковывал страх перед неизвестностью, ведь я знала, чего ожидать. Зато появился глубоко засевший ужас перед неотвратимостью приближавшегося момента.
Я пробежалась взглядом по напряжённым и сосредоточенным лицам светлых Воинов. Наверное, все мы сейчас думали о смерти. Рано или поздно, но она придёт за каждым, и разница была лишь в том, когда и на чьей стороне мы её встретим. Ведь многие, кто в данный момент стоял возле меня, уже завтра могли пополнить ряды Тьмы. Я не осуждала и не упрекала их, поскольку понимала, что могла оказаться такой же.
Как и предупреждала Мелания, ночью Тьма пришла снова, и на этот раз её обещания звучали соблазнительнее, а зов настойчивее, чем прежде. Я не поддалась искушению, но только Высшим Силам было известно почему, а утром случайно подслушала, как перепуганные люди обсуждали тех, кто ушёл. Подобные разговоры велись тайно, почти шёпотом, ведь все боялись, что завтра сами могли оказаться на месте ушедших. Однако мы слышали. Мы просто не могли не слышать, поскольку Тьма окружала нас.
Тьма ждала нас ночью во сне.
Тьма встречала днём на поле Битвы.
Тьма была везде и всюду.
От неё некуда было бежать.
От неё негде было скрыться.
Она знала все наши потаённые страхи и желания.
Она читала наши души как раскрытую книгу.
А что произойдёт, если ей подчиниться? Если перейти на её сторону? Станет ли Свет делать то же самое? И была ли между ними разница, если я — светлая — вчера с остервенением убивала людей и буду убивать их снова? Возможно, я убью даже тех, с кем недавно сражалась бок о бок в одном Войске. Это ли считалось правильным? Этого ли хотел Свет? Неужели тёмных убивать было можно, независимо от того, находился ли перед тобой враг или некогда близкий человек? А если среди них я увижу Давида, или Ваню, или кого-то из знакомых я тоже должна буду убить?
И я смогу?..
К сожалению, ответ на данный вопрос я знала слишком хорошо — я лучше умру сама, чем причиню боль дорогим мне людям.
Вот только те, кого я убивала вчера, тоже были кому-то дороги…
При мысли о Ване на душе снова стало противно и мерзко, а едва трепыхавшееся от волнения сердце сжалось в крошечный комок и спряталось глубоко внутри. Я так и не
