совести, и из-за необходимости помочь Свету.
Некоторое время я просто лежала, вслушиваясь в звуки постепенно затихавшего лагеря и стараясь не реагировать на пристальный взгляд Мелании, теперь почему-то нацеленный на меня. Гул голосов снаружи становился всё тише, звяканье посуды — всё реже, а мои переживания и страхи начали понемногу отступать и в конце концов сменились таким желанным забвением…
А когда я очнулась, то поняла, что проспала всё на свете.
Звук колокола, означавший вовсе не приход ночи, который я пропустила, а начало нового дня, прозвучал суровым приговором моей слабости и безволию. Палатка уже опустела. Мелания небрежно свернула одеяло в нечто, напоминавшее рулет, явно покинув шатёр в спешке. Эмили же, напротив, аккуратно заправила свою постель, не оставив на ровной поверхности ни единой складочки. Мне почему-то показалось, что заглянула она к нам ненадолго, возможно, всего на пару часов. Если вообще заглядывала…
Через мгновение, сообразив, что без толку тратила драгоценное время, я быстро скинула одеяло, которым кто-то заботливо меня накрыл, плеснула в лицо воды и вышла под тёмное небо.
Женщины сидели возле костра и явно вели беседу, которая прервалась с моим появлением. Словно по команде, они замолчали и настороженно вскинули головы. Губы Мелании застыли в подобии оскала, оборвав на середине слово или звук, и так и остались неподвижными до тех пор, пока Эмили не нарушила тишину.
— Хорошо, что встала! — она расслабилась и поднялась мне навстречу. — До Битвы осталось совсем мало времени.
— Проспала. Будильник не сработал, — неуклюже пошутила я.
— Ничего, ты ещё успеешь принять пищу…
Именно «Принять», словно микстуру или лекарство.
И действительно, местная еда была создана, чтобы поддерживать организм. Она не вызывала аппетита и не доставляла удовольствия — в этом просто не было необходимости.
— Не хочу! — раздражённо махнула я рукой в сторону дымившейся тарелки. — Здесь не особо разнообразное меню…
— Ну, какое есть, — пожала плечами Эмили и проводила взглядом молча удалившуюся Меланию. — Тебя кое-кто спрашивал.
— Кто? — я встрепенулась и, сгорая от нетерпения, вцепилась в плечо женщины.
— Не Страж, — Эмили сконфужено отстранилась и аккуратно сняла с себя мои руки. — Воин. Он назвался Иваном. Наверное, тот, кого ты искала.
— Ваня?..
Я обомлела от удивления и едва сдержалась, чтобы не начать рвать на себе волосы. Я столько времени потратила на поиски, но так и не смогла его найти, а он оказался рядом, когда этого захотел!
Что за несправедливость?!
— Когда он приходил? — спросила я в надежде, что ещё смогу его догнать.
— Вчера, — протянула женщина, окончательно меня разочаровав. — Поздно… Я сказала, что ты устала и спишь…
— Почему ты не разбудила меня?! — простонала я. — Надо было разбудить!
— Извини, но ты выглядела такой измождённой. Тебе требовался отдых. И я не думала, что это так важно…
— Это очень важно! — воскликнула я и бросилась в сторону.
Но Эмили перехватила мою руку и задержала.
— Куда ты?
— Я должна его увидеть, пока не стало поздно!
— Нельзя! — женщина встала передо мной, преградив дорогу, и снизу-вверх заглянула в глаза. — Битва вот-вот начнётся, тебе нужно собираться. Если ты будешь не готова…
— То что?! — крикнула я. — Одно сражение может пройти и без меня!
Я вырвала руку и развернулась, чтобы уйти, но Эмили схватила её с новой силой, сцепив длинные, тонкие пальцы вокруг моего запястья. И, как ни странно, я не смогла сдвинуться с места. Женщина держала железной хваткой не только мою руку, но и волю. Такая маленькая и хрупкая, такая добрая и заботливая, она оказалась самым строгим в мире конвоиром и самым надёжным телохранителем, который никогда и никому не позволил бы отступить ни на шаг…
— В одном сражении, из-за одного человека может решиться всё! — ледяным голосом отчеканила Эмили. — Будь добра, иди одевайся! В нужный момент ты найдёшь и своего Ивана, и своего Стража. А сейчас ты — Воин! И твой долг — сражаться!
Я изумлённо смотрела на неё несколько секунд, не в силах вымолвить ни слова. Но потом всё-таки спросила:
— Ты ведь не просто Воин, да?..
— Не совсем, — Эмили смягчилась и отпустила меня, неловко погладив по только что сжимаемой руке. — В какой-то степени я — Надзиратель. Поддерживаю в лагере порядок, чтобы никто не разбегался, слежу, чтобы все выполняли свои обязанности, и регулирую эмоциональный климат. Ты не единственная, кому сложно выдерживать подобное напряжение. Многие чувствуют себя подавленными и ищут поддержки. И я стараюсь дать им её.
— Но ты ведь не одна?.. То есть… Много здесь таких, как ты?
— Достаточно, — светловолосая печально улыбнулась. — Лиза, надо идти.
— Да… Да, конечно.
От растерянности и за неимением другого выбора я подчинилась и пошла вслед за женщиной, не решаясь отойти от неё ни на шаг, словно собачка на привязи. Мы нырнули в шатёр, где уже стояла полностью экипированная Мелания, и ритуал одевания повторился снова. Эмили помогла мне со всеми пластинами и завязками, вручила меч и придержала щит, чтобы пристроить его на руке. Мне даже стало неловко — маленькой и хрупкой девочке помощь не требовалась, она вполне справлялась самостоятельно, а я не могла одеться без ещё одной пары рук.
Через некоторое время наша крошечная компания окончательно снарядилась, и мы вышли из палатки, влившись в вереницу идущих на смерть Воинов как небольшой ручеёк в полноводную реку. Я заметила, что у большинства доспехи уже потускнели. Они больше не сверкали и утратили свой нереальный вид, став более настоящими — помятыми и потёртыми в боях. Их покрывал слой пыли и пятна засохшей крови, а причудливые ряды замысловатых узоров нарушали борозды, оставленные мечами наших врагов. Некоторые шли без шлемов, и я не видела, чтобы они держали в руках эту часть доспехов. Скорее всего, Воины решили, что без куска металла на голове сражаться будет удобнее. Я бы тоже с удовольствием его не надевала, но меня не покидала мысль, что так всё же было безопаснее.
В третий раз мы остановились посреди круглого поля, замерев в тревожном ожидании.
Я снова находилась в первом ряду, по соседству с двумя миниатюрными женщинами, и снова отрешённо разглядывала гладкую и вычищенную поверхность поля Битвы, ослепительно блестевшую в свете участившихся молний. Она что-то напоминала мне. Что-то смутно знакомое. Только что именно — я напрочь позабыла. Какая-то мысль билась на задворках сознания, словно птица, запертая в клетке, и у неё никак не получалось достучаться до моего разума и моей памяти. Я ухватилась за тоненькую ленточку, привязанную к её лапке, и потянула, осторожно распутывая все узелки и пытаясь вспомнить своё нормальное прошлое…
Давно,
