— Что с ней? — Федя немного успокоился.
— В больнице поставят окончательный диагноз, но, похоже, она потеряла ребенка.
— Можно я с вами поеду?
Врач внимательно посмотрел на Федю. Вид подростка настолько сейчас вызывал сочувствие, что сердце врача не выдержало:
— Одевайся. Только быстро.
Федя натянул брюки прямо на пижаму, ботинки надел на босые ноги, накинул куртку и через полминуты был уже внизу.
Часа три он просидел в приемном покое. К Наташе не пускали, врач пообещал выйти к нему и все сказать. И Федя ждал. Приближался рассвет. Юноша сидел, словно окаменевший, и тупо смотрел в одну точку. Из опухших глаз медленно продолжали катиться слезы. «Только не мама… Господи… Господи, помоги!!! Помоги ей, сохрани ее, Господи, я прошу тебя, я тебя умоляю! Господи, помоги! Помоги!!!» — душа надрывалась в неистовой молитве.
— Чайку хочешь попить? — толстая добрая дежурная медсестра с сочувствием смотрела на парня. Тот даже не шелохнулся. — Эй! Ты меня слышишь?
— Что?
— Чайку, говорю, хочешь?
— Нет, спасибо.
— Ты бы поспал немного. Врач выйдет — я тебя разбужу.
— Нет. Я не хочу.
— Да не терзайся ты. Все нормально будет. Мало ли как в жизни случается.
Федя не выдержал и разрыдался. Стресс был не в меру сильным, и юноша совершенно не мог уже владеть собой. Медсестра участливо села рядом:
— Ну будет тебе… Тихо, тихо… — она обняла подростка по-матерински, похлопала по плечу. — Не надо так… Давай-ка я тебе успокоительное дам.
Дежурная принесла две таблетки и стакан воды:
— Выпей. Полегче станет.
Федя послушно выпил таблетки, но успокоиться все равно не получалось. Тут наконец вышел врач:
— Вот черт! Я ж совсем забыл про тебя! Тут еще одну тяжелую привезли… — увидев, в каком состоянии находится парень, доктор виновато сжал губы. — Все хорошо с твоей мамой, максимум через неделю дома будет. Быстро пойдет на поправку — так, может, дня через три. Но ребенка она потеряла. Отец-то где у тебя?
— Сегодня… похоронили… — выдавил Федя, вытирая слезы.
— Господи, горе-то какое… — охнула медсестра.
Мужчина помрачнел, положил Феде руку на плечо:
— Держись. Держись, парень, — сел на кушетку, помолчал. — Поезжай-ка ты домой, выспись как следует. Дать тебе денег на такси?
— Можно я с мамой побуду?
— По правилам нельзя… — сказав эти слова, врач понял, что посмотреть на юношу уже не сможет, и решительно произнес: — Да черт с тобой, иди. Пойдем, провожу.
Сестра принесла Феде халат, доктор проводил его в палату.
Наташа тихо спала, к руке была прикреплена капельница.
— Вот тут маленький диванчик, ложись здесь, — прошептал врач.
— Спасибо вам большое! — Федя не знал, как выразить благодарность.
— Все образуется, — мужчина хлопнул его по плечу и тихо вышел.
Наташа проснулась утром, открыла глаза.
Федя…
Она долго смотрела на сына, сидящего рядом, на стуле. Он тихо спал, опустив голову на ее кровать и обеими руками держа ее руку. Лицо побледнело, веки посинели и опухли, белокурые кудри спутались, рассыпались по одеялу, щека чем-то порезана…
Невыразимая любовь и нежность попытались склеить осколки измученного сердца. Неужели он всю ночь так просидел?
Наташа уже поняла, что произошло. Ведь так и не успела сказать Олегу… И теперь исчезла последняя надежда увидеть вновь его глаза, вновь почувствовать его через другое, такое же родное существо… Насколько же глубока пропасть человеческого страдания? Где предел? Когда наступает момент осознания, что дальше идти нет ни смысла, ни сил?!!
Закрыла глаза. Нет. Она должна жить. Она должна жить ради сына, ради того тепла, которое струилось из его рук, всю ночь не выпускавших ее руку… Чуть приподнявшись на кровати, Наташа попробовала сесть. Федя встрепенулся, быстро выпрямился:
— Мама… тебе плохо?!
— Нет, Феденька, нет, все хорошо. Все хорошо, успокойся.
Юноша на мгновение крепко зажмурился, пытаясь прийти в себя. Голова страшно кружилась, сильно тошнило, перед глазами будто приклеили пленку, в висках стучало молотом…
— Я так испугался за тебя… вчера…
— Не переживай, так бывает. Это пройдет.
— Тебе принести что-нибудь? Может, врача позв… — не договорив фразы, Федя сорвался с места, метнулся к выходу, еле успев добежать до уборной: его вывернуло наизнанку. Благо туалет был рядом с палатой.
Немного отдышавшись, юноша умылся холодной водой. Стало чуть легче, но все равно казалось, что сейчас он упадет в обморок: слабость была ужасная, перед глазами все плавало и кружилось.
Когда Федя вернулся в палату, мать, кинув встревоженный взгляд на его позеленевшее лицо, нажала кнопку вызова медсестры.
— Доброе утро, — в палату вошла молоденькая приветливая девушка.
— Доброе утро, — голос Наташи был слабым, но твердым. — Девушка, можно у вас попросить телефон? И, пожалуйста, поставьте ему укол с глюкозой или еще с чем-нибудь, иначе он до дома не доедет.
Сестра посмотрела на Федю и сразу все поняла:
— Минутку.
Девушка вернулась со всем необходимым. Протянув Наташе телефонную трубку, она усадила Федю на диванчик, измерила ему давление. Взглянув на прибор, только покачала головой.
Пока медсестра вкачивала подростку внутривенно чуть ли не бутылку какого-то лекарства, Наташа спросила у нее адрес больницы, позвонила водителю, попросила срочно приехать; набрала номер горничной…
— Спасибо, — протянула она девушке телефон.
— Да не за что, если что — звоните.
Когда медсестра ушла, Наташа повернулась к Феде:
— Сейчас приедет водитель. Поезжай домой, сразу обязательно поешь и ложись спать.
— Мам, я с тобой останусь.
— Федя, солнышко, со мной уже все хорошо. Спасибо тебе, ты же просто спас меня. Тебе сейчас отдохнуть нужно, иначе сам в больнице окажешься. А что я тогда буду делать?
Федя понял: мама права. Ему действительно было совсем скверно.
— Поезжай домой, отсыпайся и больше ни о чем не думай. Завтра приедешь ко мне. Хорошо?
— Ладно, — Федя сел на стул рядом с матерью. Ему не давал покоя один вопрос, но задать его сейчас он так и не решился.
Через полчаса в палату вошел водитель, протянул Наташе ее мобильный.
— Сергей Борисович, спасибо огромное. Вы сейчас отвезите Федю домой, потом подбросьте сюда Ольгу Андреевну. Заберете ее обратно — и на сегодня можете быть свободны.
— Хорошо, Наталья Алексеевна. Поправляйтесь.
— Спасибо.
Спускаясь вниз по лестнице, Федя почувствовал, что сейчас упадет. Он остановился, вцепился в перила, осторожно сел на ступеньку, прижавшись лбом к железной перекладине. Сергей Борисович оглянулся.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
