Страшное лицо. Правда, это всего лишь аватар. Но, как известно, «скажи мне, какой у тебя аватар, и я скажу тебе, кто ты».
Аватар комиссара имел каменное лицо. Именно каменное. Вырубленное из мрамора. И под одеждой аватара скрывался такой же мрамор. Каменный человек. Морф «Голем». Вкус параноика.
«Салмаксов небось. Или сам господин Щуро, – заработала фантазия Августина. – Впрочем, нет, конечно. Им сейчас не до этого. Комиссаром может оказаться кто угодно. Пятидесятилетний отставной полковник ДБ или просто сумасшедший любитель свежевать живую птицу, обожатель кошек, ненавистник детей; человек-шинель, мелкий держатель акций компании ВИН; или, наоборот, утонченный ценитель Ницше и Малера; или женщина – эдакая фригидная госпожа де Сад».
Тем временем милитаристский шабаш начал превращаться в комедию абсурда. Августин уже заметил, что во многих koi ортах есть пустующие ячейки. А сейчас волна плановых отключений нарастала.
Один за другим испарялись рядовые Адамы, центурионы в классе Агасферов, исчез легат Четвертого Сдвоенного Гвардейского легиона имени Серпа и Молота. Его место по уставу занял центурион-примипил, но и его спустя несколько секунд смели беспощадные законы виртуальной реальности. Августин хохотнул.
– Ну что, двинулись? – спросил он у Хотоя.
– Нет, подожди еще пару минут. Это было не самое интересное.
Комедия продолжалась. Августин, конечно, понимал, что где-то в зоне включения Аквилея Великая в своих персональных ячейках появляются новые актанты, но им сюда еще надо прийти, занять пустующие места и так далее. И так может продолжаться вечно. Что же они – дурака валяют, что ли?
Увы, в Социальной Республике Сол дурака валять не привыкли. СРС была гордостью триумвирата Щуро– Салмаксов-Воронов. СРС была моделью грядущей Социальной Республики Россия, и поэтому никакие шутки политическими комиссарами не признавались.
На восемьдесят восьмом шоссе, проходившем по краю бетонной равнины и соединявшем зону включения Аквилея Великая с Славянобратском, Августин увидел огромную колонну киборгов.
Все сплошь морфы «Бешеный Макс». Они выстроились позади легионов. Часть из них заняла пустующие места в когортах. Войско проорало еще что-то и двинулось мерным солдатским шагом в направлении сто третьего шоссе. В направлении границ (по крайней мере, бывших границ) Герцогства Белее.
– Ну и что? – бросил Августин Хотою. – Это ведь не снимает проблемы.
– Все киборги – шатуны. Среди них нет ни одного человека.
Комедия закончилась. В том, что такую массу шатунов может выпустить в ВР только ВИН, Августин не сомневался.
21
Августин, Хотой и Томас перемещались по направлению к «кроличьей норе», некогда зарегистрированной террористами как «Утгард-лиловый», а в СРС помпезно именуемой Тарпейским Провалом.
На краю «кроличьей норы» маячила вышка с подъемником и узким трамплином.
С этого трамплина в недра Утгарда отправляли приговоренных на смерть. Чтобы, значит, отступники и еретики могли спокойно достичь Идеального Катарсиса.
На противоположной стороне провала в Утгард, который здесь по неведомой иронии Сети выглядел просто и наглядно, – озеро, бурлящее крохотными и с виду безобидными термоядерными взрывами, – были сооружены трибуны для высоких гостей и праздных зрителей. Ни одна казнь в Республике не обходилась без соответствующей проповеди политических комиссаров. Об Идеальном Катарсисе, о Сердце Материи и о Великом Кетцале.
Но сейчас окрестности «Утгарда-лилового» были пусты.
Августин, Хотой и Томас остановились у края. Перед ними разворачивались сотни сцен ядерного Апокалипсиса в миниатюре.
«Тоже ведь интересно, – подумал Августин. – Где-то, на каком-то сервере, может быть, в Новой Зеландии, а может быть, в Марьиной Роще, находится база данных по ядерным испытаниям. И вот террористы Локи что-то взрывают, а Сеть наскоро латает образовавшуюся дыру, прикрывая ничто изображением чего ни попадя, ко обязательно либо ужасом, либо с ужасом ассоциирующимся. Возле Каменных Столбов взяла, кажется, пустыню Мохаве В секторе АМ-5 – „Гернику“ Пикассо. А здесь – вообще кошмар имени Хиросимы. У нее, у этой паскудной Сети, явно есть свои эстетические предпочтения. Или просто пытается установить что-то вроде запретительного знака, „кирпича“?»
– Покурить не хочешь? Нервишки успокоить? – ехидно осведомился Хотой. – Я бы, например, с удовольствием выпил чашечку бульона.
– Да куда уж тут курить?! У меня все нервы перегорели за последние двое суток. Нечего успокаивать, – ответил Августин.
Ответа Хотоя не последовало.
Потому что один из только что распустившихся перед ними ядерных цветков достиг необычной высоты в два локтя и продолжал расти. Из него выбились несколько подозрительных отростков, быстро достигших длины в полметра. Августин невольно попятился.
– Цверги! – прогремел изменившийся голос Хотоя.
В тон ему зло рявкнул Томас.
Два новых кольца – следы подземных ядерных испытаний – не уступили место новым видениям, а стали все явственнее контурироваться на поверхности «Утгарда-лилового». Одновременно с этим со всех сторон зазвучал монотонный, леденящий душу гул, сквозь который слабо пробивался рокот больших африканских озрабанов.
– Какие еще к такой-то матери цверги?! – спросил Августин все еще достаточно сдержанно.
– Демоны Сети! Некогда объяснять! – От привычной спокойной и рассудительной манеры Хотоя не осталось и следа. – Вообрази свой самый страшный кошмар и стань им!
– Мы же неуязвимы, ты говорил…
В этот момент метаморфозы ядерных грибов окончились.
Над поверхностью «Утгарда-лилового», пренебрегая геенной, пасть которой была разверста под ними, попирая все известные Августину законы Виртуальной Реальности, в ореоле багрового пламени, возвышались три сущности.
Казалось, они сплошь сотканы из движения, изменений, вихрей и потоков.
И это непрестанное, хаотическое движение было залито в форму полупрозрачных антропоморфных тел.
Пожалуй, если человека скрестить с крабом, в четвертом поколении начнут появляться именно такие особи.
Массивные членистые руки и ноги. Вытянутые вперед головы с мощными челюстями. Миллионы волосков, каждый из которых поет о своем.
Пространство взорвалось мириадами оглушительных звуков. Но явственнее и настойчивее всех были конвульсивные содрогания африканских барабанов.
Цверги не двигались, но Августин с ужасом обнаружил, что расстояние между ним и неописуемыми тварями сокращается.
Хотой больше не был Хотоем.
Он стал огромной толстой старухой с выступающими изо рта желтыми клыками и тяжелой, совершенно голой грудью. Старуха была вооружена каменным ножом длиною в добрый каролингский меч. Ее засаленные штаны, увешанные бубенцами, истекали потоками крови, в левой руке она держала щит-бубен. Томаса Хотой тоже принял под свою опеку. Завязанная для верности узлом, на шее Хотоя-старухи болталась большая черная змея.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
