А разбудили меня голоса.
Охотник вспомнил, что умеет разговаривать. А я так надеялась, что больше не услышу его!
Услышала.
И не сразу поняла, о чем он болтает.
А ему в лес захотелось! Надоело сидеть на месте, захотелось на охоту, захотелось поймать настоящую добычу и сожрать ее, надоела дрянь, добытая ущербным. Мол, какой охотник, такая и добыча, что ничего другого от ущербного и ждать не стоит. И его самого не стоит ждать...
Я уже хотела рявкнуть, что никто ему в пасть ничего не совал и жрать не заставлял. А он ни разу не отказался от того, что вожак приносил. Жрал, еще и по сторонам поглядывал: у кого бы кусок утащить. Сюда его тоже никто не тянул. Сам пошел. И молчал, пока вожак не спал, а теперь...
Не рявкнула.
Голос куда-то подевался. И во рту было так гадко, будто там хосты ночевали.
Села. Осмотрелась.
Адри стоял в воде по брюхо и жадно лакал, Кот уже шел от реки. Оба Лохматых и Охотник на тех же местах, где я их видела перед сном. А я... вспомнила, как попала на свое место, и покосилась на Старшего. Попробовал бы теперь он меня поносить!
А потом я увидела вожака.
Рядом.
И кто это уложил мне его под бок? Или меня к нему?..
У глупого и шутки глупые.
Хотела уже идти к воде, но не удержалась: потрогала спящего вожака. Он был живой и не очень горячий. Не зря, значит, мы его вылизывали. Как больного детеныша. А он даже не шевельнулся. Ни тогда, ни теперь. Спит. И просыпаться не собирается.
Я пошла к воде. Адри посторонился, но далеко отходить не стал. Не напился, что ли, еще? И в глаза мне смотреть не стал, будто мне хотелось смотреть на него после того, что было... Или вспоминать, как мы втроем трудились над вожаком.
Брюхо воду приняло. И от живого камня не отказалось. Не самая вкусная еда, но... глотать можно, если ничего другого нет.
Теперь и с Охотником поговорить можно, что болтал и спать мешал. Мне мешал, а может, и другим. Один только вожак спит. А пока не спал, Охотник пасть открывал, только чтобы положить в нее что-нибудь. Да и то не свою добычу. А теперь рычать надумал! Рычать будешь, когда вожак проснется.
Поговорили...
Охотник на меня рычать начал. Но на меня и не такие рычали – справлялась. И с Охотником я справилась. После пары оплеух рычать он перестал. Адри в наш разговор не вмешивался. Лежал только и сыто жмурился.
– Не нравится тебе здесь – уноси лапы наверх! Никто тебя за хвост держать не будет! – сказала я Охотнику напоследок.
– А что там, наверху, что?! Ты знаешь? – завопил он так, будто ему хвост прищемили.
От крика вожак зашевелился, что-то сказал, но глаза так и не открыл.
Я забыла про Охотника и про свою злость забыла, склонилась к вожаку, а он уже заснул.
– Что он сказал? – спросила я Кота.
Тот сидел рядом с вожаком и мог услышать. Охотник спросил раньше меня, но Кот ему не ответил. Мне Кот ответил, только странно и непонятно:
– Я не стану повторять это слово. Живым не надо знать его и ходить туда не надо. Это место мертвых. Даже птицы не летают над ним.
Кот замолчал. Мы не скоро узнали, что это за место, чье имя он так и не сказал.
– Потом, когда мы будем далеко, я скажу, – пообещал Кот.
Но я не поверила обещанию. Самцы всегда обещают, а потом забывают, что обещали. Так я сказала Коту, когда попила и легла рядом с Адри. Тогда Кот начал говорить...
Место это было рядом с землями Песчаных Котов. Но почему они песчаные, если живут на болотах, этого я не знаю. Спрашивать не стала, а Кот сам не рассказал. Он мало говорил после возвращения вожака, но глаза не прятал, когда кто-то смотрел на него. Может, в клане Котов воины часто вылизывают вожака и не стыдятся этого?.. В нашем клане я такого не замечала.
Место, чье имя я так и не узнала, оказалось странным и опасным. Когда-то оно было озером. Но после войны воды в нем не стало. А дно покрылось трещинами. Из трещин поднимался дрожащий туман, а по ночам он светился. Зверь или т'анг, что попадал в этот туман, не возвращался. И птицы не могли летать над ним: они падали и умирали. Трава и кусты на берегу высохшего озера тоже высохли, а новые не выросли. Кот приходил к этому месту с наставником, и ветер дул им в спину. Они видели трещины и кости среди трещин. А потом быстро ушли, когда ветер начал меняться.
Я закрыла глаза, и вдруг увидела огромную ямину, покрытую трещинами и каменными глыбами, а на высоком берегу, среди мертвых кустов, два Кота со всех лап бежали прочь.
Открыла глаза и ничего говорить не стала. Мне все едино, быстро они ушли с наставником или очень быстро. Главное, они спасли свои рыжие шкуры. А теперь Кот спас наши.
Адри зафыркал и затряс головой, словно видел то же, что и я. Старший смотрел в глубь прохода такими глазами будто чуял там врага. А Младший сидел, опустив голову на колени. Только Охотник был уже на ногах. Он стоял возле самой воды и, похоже, передумал выходить наружу. А еще он молчал! Я узнала, как заставить его молчать. Когда Охотник опять начнет болтать, попрошу Кота еще раз рассказать про сухое озеро или про что-нибудь другое, но тоже страшное... мало ли таких мест? Старики говорят, что до войны их было меньше. Но кто им верит, этим старикам? Их послушаешь, так и жить не захочешь.
– Мы туда не пойдем, – сказал Лохматый за себя и за Младшего. – Нам в горы надо. Как пройти туда, знаешь?
Он спросил это громко. Так же громко, как говорил Охотник, когда разбудил вожака. А может, еще громче. Кот даже присел от рыка, что прокатился по коридору. А я... я и так сидела. Прижалась только к стене и глаза закрыла. Адри недовольно зашипел и задергал ушами.
Вожак снова зашевелился и что-то прошептал.
– Что он сказал? – спросил Лохматый и требовательно посмотрел на Кота.
Тот сидел рядом с вожаком и тряс головой. Заговорил Кот не сразу. Он еще немного подергал ушами, а потом ответил:
– Восьмой коридор выводит к горам. Кажется...
– Ты не уверен? Зачем тогда говоришь?
Кот поднял голову и фыркнул.
– Хочешь, спроси еще раз. И слушай сам. Но сначала я отойду подальше. До четвертого прохода. И оттуда уже буду слушать, как ты спрашиваешь.
Лохматый ничего не сказал, только глаза прищурил. А Младший заворчал, не поднимая головы:
– Смешно.
Тут и Охотник вспомнил, что у него есть язык.
– Смешно вам? А мне вот нет! Сидеть здесь. Ждать. А если он никогда не проснется?
– Проснется!
Кот это так сказал, что Охотник замолчал. А я вдруг поверила. Самцу поверила. И посмотрела на вожака. Но он лежал и не собирался просыпаться.
– А ждать не надо. – Кот встал. – Можно сразу уходить.
Оба Лохматых посмотрели на него очень внимательно. А Охотник только фыркнул:
– И кто же нас поведет? Может быть, ты?
И вдруг стало так тихо, что я услышала, как дышит вожак. Думаю, не только я его услышала. И не только я посмотрела на спящего, чей сон не могли прогнать наши голоса.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
