Оба Лохматых посмотрели на него очень внимательно. А Охотник только фыркнул:
– И кто же нас поведет? Может быть, ты?
И вдруг стало так тихо, что я услышала, как дышит вожак. Думаю, не только я его услышала. И не только я посмотрела на спящего, чей сон не могли прогнать наши голоса.
Потом я услышала тяжелый вздох и поняла, что Кот ответит. И не ошиблась.
– Могу и я, – ответил он.
– Еще один вожак нашелся! Мало мне одного чужака, так еще и другой... – заворчал Охотник.
– Нет, я не хочу быть вожаком... Но я могу идти первым, пока он спит.
Голос Кота был тихим, но почему-то все его услышали. И слушали. А еще ему хотелось верить.
– Первым куда? – спросил Лохматый.
– К горам.
– А зачем тебе туда?
– А я не знаю, куда ведут остальные проходы.
Я молча слушала разговор двух воинов – Кота и Медведя, – и даже Охотнику не пришло в голову перебивать их.
– Ты сможешь идти первым?
– Я видел, как шел вожак.
Похоже, Кот учился у вожака. Даже мне понятно, что рыжий рано остался без наставника.
Лохматый кивнул:
– Тогда мы пойдем за тобой.
– Я бы и вожака с собой взял, если бы мог унести его, – добавил Кот. – А когда он проснется, то сам выведет вас к горам.
Лохматый посмотрел на спящего, потом на Кота, помолчал немного, а может, он говорил с другим Лохматым, не открывая рта. И вот уже оба на ногах.
– Его понесу я, – сказал Старший. – А ты так иди. Первым.
И Лохматый поднял вожака и направился к воде. Двигался он легко и красиво, не каждый молодой так сумеет. Его соплеменник пошел за ним.
Кот внимательно наблюдал за Лохматыми. Убедился, что вожак готов в дорогу, и вошел в воду, держась за стену.
– Не отходите далеко от стены, – напомнил он, как всегда напоминал вожак.
Тело Кота исчезло за Лохматым. Вожака тоже не было видно. А если бы я шла сразу за Котом, то и меня не было бы видно другому Лохматому. Он как раз собирался ступить на водную тропу.
Я быстро собрала вещи вожака, завернула в них его и нашу с Адри еду и поспешила к водной тропе. Оба Лохматых уже ступили на нее. Адри пошел за мной.
Охотник все еще стоял возле реки и только моргал.
– Ты тоже уходишь? – спросил он меня.
Не знаю, чему он удивился.
– А чего я здесь могу дождаться?
Ответила и вошла в воду.
Скоро я поняла, что за Адри кто-то идет.
52
Крис и Хранитель
Я проснулся от голода. И от чьего-то присутствия. В животе урчало, а все тело болело, словно меня долго и методично били. А может, и били, не помню. Ну и настроение было под стать состоянию.
Кто-то подошел ко мне. Я ожидал тычка в бок – не дождался. Уже хорошо. Но отходить этот кто-то не торопился. Заметил, что я проснулся? А вот это не очень хорошо: опять начнется допрос с побоями. Вспомнить бы еще, где я и за что меня взяли...
Кто-то тряхнул меня за плечо. С детства ненавижу такой вид побудки. И другой ненавижу, когда настырный звонок разрывает сон в клочья. Есть еще способ пробуждения: спящего выбрасывают из кровати и начинают пинать, пронзительно вопя: «Подъем!» После такого «доброго утра», когда сердце колотится в глотке, а перед глазами плавают багровые пятна, зубы сами собой начинают скрипеть, пальцы сжиматься в кулаки, а в голове появляется одна-единственная мысль: убить придурка!
Я не стал дожидаться, что этот придурок сделает еще, а рванул его на себя. Тело начало выполнять привычную связку «рука-горло»: руку на болевой, и враг сам догнется, подставит шею, тогда ладонью в горло и... завершающий мазок – ногой отбросить труп. Вот только рука у врага оказалась непривычно тонкой и гибкой, и всхлипнул он детским или женским голосом. И замер, когда моя ладонь ткнулась ему в горло. Вполсилы ткнулась. И тонкое тело опустилось на меня, легко и доверчиво.
Господи, Амада! Девочка моя, только бы не насмерть... только бы...
Я забыл, как надо дышать, забыл, что можно открыть глаза и посмотреть... а потом пульс слабенько дернулся под моими пальцами... еще и еще раз.
Жива! Слава богу, живая!
Девочка моя, сколько раз я тебя предупреждал: не входить ко мне, когда я сплю, не будить меня... Почему тебе так нравится играть со смертью? Почему ты не слушаешь меня, почему не веришь?
Я окончательно проснулся. Но лежал неподвижно. Слушал, как ее сердце бьется тихо и ровно. Кажется, девочка заснула. Прости меня, Амада, я не хотел тебя пугать. Прости...
Давно со мной такого не было. С армии, пожалуй. Все эти годы я держал себя в руках, научился обманывать будильник – просыпался раньше его сигнала и запирался в ванной прежде, чем он сработает. Потом зарядка, душ, завтрак – и я превращался в человека, с которым окружающие могут общаться без особого риска для здоровья.
А сегодня все было не так. Мало того, что вчера я здорово перебрал и не помню, как добрался домой, чего со мной не случалось уже... так еще и проснуться мне помогли.
«Помощнице» повезло, что я не успел ее как следует обработать – проснулся. И вовремя вспомнил, где я и кто рядом со мной. Вернее, на мне.
Осторожно коснулся спины Амады и... отдернул руку. Никогда на спине Амады не было шерсти. Я открыл глаза.
Надо мной оказался тонкий жилистый парень. Его почки очень удобно подставлялись под удар. Вот только бить мне не хотелось – хотелось ругаться. Еще один идиот, которому жить надоело...
Как-то удивительно быстро я вспомнил: кто он, как его зовут и где я нахожусь. А еще я вспомнил, что рядом должны быть другие.
И они были, эти другие. И во все глаза смотрели, как я обнимаюсь с Симорли. А те, кто не смотрел, очень старательно притворялись, что занимаются своими собственными делами.
Симорли шевельнулся, и я отпустил его. Он осторожно убрался и уже с безопасного расстояния сверкнул на меня кошачьими гляделками.
Я вполне мог понять его: вряд ли с парнем часто общались подобным образом. Да и досталось ему больше, чем я думал. Как-то неправильно он держал правую руку. Я пообещал себе посмотреть ее, как только оденусь.
Для полного счастья я еще и спал голым! А вот когда раздевался, вспомнить не смог. И как из воды выбирался и под стеночкой укладывался, тоже не вспомнил. Привет, склероз! Ты добрался до меня...
Одежда нашлась рядом. Обычно я складываю ее аккуратней, а тут побросал в кучу, будто спешил куда-то. Так же она сутки сохнуть будет. Но одежда оказалась слегка влажной. И когда только высохнуть успела? А если успела, то сколько же я спал?
Оделся.
Зачем-то натянул остатки куртки. Но не бросать же ее здесь. Все-таки память о доме... Последний подарок Амады.
Под курткой нашлись ракушки. Те самые, что я так и не попробовал перед сном. Интересно, другие уже расправились со своей долей? Может, кто-нибудь составит мне компанию?..
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
