Като с луком наготове двинулась вглубь леса, дальше от болота — к Эвстену.
— Я могла бы подстрелить дичь у реки, а ты сплаваешь за ней, — предложила она.
Кот усмехнулся.
— Я прямо горю желанием лезть в холодный Эвстен. Ну что же, чего только не сделаешь ради тебя, — вторую часть фразы он сдобрил легкой ноткой сарказма.
Като внезапно посуровела.
— Я, кажется, говорила тебе оставить свои грязные мыслишки и намеки.
Гард грустно улыбнулся.
— В Эвстен, так в Эвстен.
В лесную сторожку они вернулись с уткой и какой-то неизвестной Като пташкой, по крайней мере, кот настаивал, что ее мясо съедобно. Сам он был весь мокрый после заплыва в ледяной речушке, а Като — вымазанная в болотной тине. Такими они и предстали перед сладкой парочкой в хижине. Вернее, перед Кантой — сидя за выскобленным деревянным столом, она поправляла макияж, а Шеранд все еще крепко спал на покосившейся кровати.
— Като, ты выглядишь так, будто в колхозе со свиньями возилась, — упрекнула ее Канта, подкрашивая ресницы, наверное, десятым слоем туши.
— Сегодня будем ночевать здесь. А завтра должны дойти до «Золотого клена» раньше, чем сядет солнце, — Като вымыла руки и подсела ближе к столу, пропустив мимо ушей реплику сестры.
— Не понимаю, почему мы должны так спешить. Мы так давно не выбирались на природу, это так романтично! — Като оживленно размахивала щеточкой для ресниц. — Я правда, не нашла умывальника, а мои влажные салфетки на исходе…
А что же будет в гостинице, когда она узнает, что до Сеймурии еще не дошли такие блага цивилизации, как душевая кабина со смесителем?
Като вздохнула. Лично ей много не нужно. Умыться она может и в холодном Эвстене, а лечь — на полу на теплой шкуре рино. Кот вообще уже привык к ночлегу на земле. А вот неженка-Канта… Она и раньше-то, в Н-ске, могла закатить истерику в кафе из-за того, что ей, видите ли, салат порезали ножом, а не специальными ножницами.
— И вообще, я не понимаю, почему мы торчим в этой дыре. — Канта обвела взглядом убогий интерьер хижины. — И я хочу что-нибудь на завтрак!
Именно в этот момент Като бухнула подстреленную утку на стол, принявшись методично и привычно ощипывать ее. Канта еле сдержала рвотный позыв при виде проткнутой стрелой тушки — нужно ли говорить, что ей приходилось иметь дело лишь с магазинными обезглавленными и выпотрошенными бройлерами.
— Мы что, будем это есть? — Ошарашено спросила она, так и застыв с тушью в руках.
— Чем тебе не нравится? Натур-продукт! Жаль, картошки не осталось, надо посмотреть, не унес ли кто котелок…
— Котелок? Ты собираешься ее варить? — Настроение Канты быстро изменилось с удивленного на воинственное.
— Ах, да, я совсем забыла — ты же у нас не любишь утятину.
— Не люблю? Да я ненавижу! — Вскричала Канта.
Шеранд заворочался на кровати.
— А это еще что такое? — Взгляд раскричавшейся Канты упал на вошедшего в хижину огромного кота.
У Гарда на языке вертелось много остроумных колкостей, но Като предостерегающе шикнула на него: «Молчи».
— Ты мне рот затыкаешь? — Ахнула Канта, все тем же повышенным тоном.
Като, продолжая ощипывать утку, шумно вздохнула. Что и говорить, с сестрой они явно не сошлись характерами.
— Кто это, Като?
Взгляд Канты теперь был сфокусирован на коте-Гарде. Тот подошел ближе к старшей сестре и, наблюдая за ее действиями, положил ей голову на колени, словно призывая к спокойствию, раз уж он вынужден был по ее просьбе пользоваться невербальным языком.
А Като, поглядев в янтарно-желтые, с узким зрачком-черточкой, кошачьи глаза, вдруг вспомнила реплику Гарда о Шеранде «не называй его мои другом». В таком случае — не стоит представлять его заколдованным Гардом — ко всему прочему, она была уверена, что Канта ей не поверит.
— Это ручной кот, просто кот. Помогает мне на охоте. — Гард в ответ одобрительно подмигнул ей.
— Откуда ты знаешь, что он ручной? — Злость понемногу выходила из ее сестрицы, порционно, словно воздух из спущенной шины. И оставался страх перед, как она думала, хищником. Канта невольно отошла к кровати с мирно спящим Шерандом. — А что, если он укусит меня?
— Не укусит. Он как-раз-таки предпочитает вареную утятину.
Канта не нашлась, что сказать и стала торопливо собирать вещи.
— Я не буду есть твою утку. Шеранд проснется, и мы сходим в ближайший магазин.
Като рассмеялась, кот не выдержал и тоже прыснул, но был вынужден выдать это за чихание.
— Ближайший рынок находится отсюда в нескольких часах пути, если не целом дне — учитывая, что твой Шеранд еще не оправился.
— И что же это за рынок? — Канта все еще заметно нервничала, косясь на хищника подле сестры.
— Нечто вроде семейного супермаркета под открытым небом — называется «Хиль-де-Винтер», и купить можно все — от пучка петрушки и пуэра с лепестками цветущей груши — и до ручной обезьянки или же слуги.
Гард внимательно наблюдал за Като на протяжении всей ее реплики. Ведь с тех пор, как она вернулась из герцогских владений, она так и не рассказала, чем она там занималась.
— Отлично. Шеранд, вставай! Мне нужны мюсли! И на чем доехать до этого супермаркета?
Кот снова не удержался и прыснул, тут же скрылся под столом. Като тоже не сдержала улыбки.
— По пути в Совитабре в платной конюшне стоит моя лошадь. До города придется идти пешком.
Растолкав Шеранда, который тер кулаками глаза, еще не зная, зачем его разбудили, Канта потащила его к выходу из хижины.
— Стой, куда ты? — Удивилась Като.
— В супермаркет, этот ваш «Хиль-де-Винтер», куда же еще? — В голосе Канты опять слышалось негодование. Неужели все из-за вареной утки вместо мюсли на завтрак?
Като вытащила откуда-то из-за пазухи расшитый трилистниками кошель — и протянула его сестре.
— Если ты действительно собралась на рынок, вот тебе деньги. Только не трать все. И оставь в покое Шеранда, пускай отдыхает.
— Вот еще чего! Поедим вместе в суши-баре! — И с этими словами Канта выхватила из рук сестры кошелек, повернулась к двери и вытолкала своего парня, и тут же вышла сама.
— Да постой же! — Като бросила возиться с уткой. — Если ты действительно собралась в Хиль-де-Винтер — платная конюшня с моей лошадью находится на Булочной, запомнила? Булочная! Лошадь — гнедая. Это коричневая с черной гривой.
— Коричневая с черной гривой, булочная, — машинально повторила Канта, отдаляясь от хижины.
— Да постой же, чертовка! — Кричала ей Като вслед, размахивая клинком с синим камнем в эфесе, которым она потрошила утку на листе лопуха вместо разделочной доски. — Кот вас проводит до города, а то еще потеряетесь в лесу.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
