— Вот мы и прибыли, — сказал Ритчи, въезжая на стоянку.
— Прибыли? А куда?
— В «Святыню Астарты».
— Езжай дальше, — буркнул Карев. — Даже когда я был исправен, меня никогда не тянуло в бордели, а…
— Не волнуйся, Вилл, — прервал его Ритчи и выключил двигатель. — Никто не заставляет тебя подниматься наверх, и, надеюсь, ты не против, чтобы я немного заработал.
Кареву снова показалось, что им манипулируют, что его водят за нос, но он вышел из машины и пошел ко входу в «Святыню». К ним подошла стройная девушка, одетая блеском, испускаемым голубовато-фиолетовым световым ожерельем, и протянула кассету для денег. Окинув взглядом гладко выбритый подбородок Карева, она тут же перестала интересоваться им и повернулась к Ритчи, который вынул из сумки стодолларовую банкноту и бросил ее в кассету.
— Астарта приглашает вас в свое жилище, — прошептала девушка и провела их в большой бар, занимавший весь первый этаж здания.
— Не понимаю, — сказал Карев. — Мне казалось, что деятельность этих заведений заключается в том, что девушки платят вам, а не наоборот.
Ритчи тяжело вздохнул.
— Неужели все бухгалтеры такие непрактичные? Конечно, они нам платят, но и заведение должно иметь с этого какой-то доход. Эти сто долларов за вход обеспечивают ему избранность и покрывают расходы на содержание, а люди вроде меня все равно зарабатывают, получая плату от девушек.
— О! И сколько же составляет эта плата?
Ритчи пожал плечами, проталкиваясь сквозь толпу к бару.
— Двадцать новых долларов за успокоение.
— Теперь я понимаю, почему это заведение приносит доход, — насмешливо сказал Карев.
— Что это за намеки, ты, яйцо из холодильника? — резко спросил Ритчи. — Думаешь, что я не верну этой сотни? Подожди — и увидишь сам. Что ты пьешь?
— Виски.
Ритчи добрался до зеркальной стойки и приложил к глазу автобармена свой кредиск.
— Одно шотландское и одно заправленное, — сказал он в зарешеченное отверстие.
Из другого отверстия показались два запотевших стакана. Край одного из них светился нежным розовым светом, показывая, что он содержит что-то еще, кроме алкоголя. Карев взял ничем не выделяющийся стакан и, хлебнув слегка успокаивающий напиток, критически осмотрелся. Большинство присутствующих были исправными разного возраста. Девушки, одетые в световые ожерелья, кружили между столиками и кабинами как колонны застывшего огня. В зале находились и несколько остывших, одетых, как он с облегчением заметил, совершенно обычно и разговаривающих с приятелями самым обычным образом.
— Будь спокоен, Вилли, — сказал Ритчи, как будто читая в мыслях Карева. — Это нормальное заведение, и никто не будет на тебя наговаривать.
Сомнения, охватившие Карева при мысли о проведении всего вечера в обществе Ритчи, вдруг усилились.
— Я не особый любитель запретов, — равнодушно сказал он, — но разве ты не знаешь, что остывшие мужчины не любят, когда их причисляют к потенциальным гомосексуалистам?
— Прошу прощения, профессор. А что я такого сказал?
— Почему кто-то должен на меня наговаривать?
— Я уже сказал, что прошу прощения. — Ритчи одним глотком выпил содержимое стакана и улыбнулся. — Не горячись так, парень. Я считаю, что все запреты нужно нарушать. Это единственный интеллигентный образ жизни.
— Все запреты?
— Точно.
— Ты в этом уверен?
— Абсолютно. — Ритчи отставил стакан. — Выпьем еще по одной, — предложил он.
— На, попробуй это, я едва пригубил.
Сказав это, Карев оттянул в поясе брюки Ритча и вылил туда содержимое своего стакана, после чего отпустил эластичный материал, который с треском вернулся на место.
— Что ты… — выдавил Ритчи, у которого слова застряли в горле. — Что ты делаешь?
— Нарушаю запрет, касающийся вливания алкоголя кому-нибудь в брюки. Я тоже хочу жить интеллигентно.
— Ты что, спятил? — Ритчи посмотрел на мокрое пятно, спускающееся вниз по его брюкам, потом с растущим гневом, сжимая кулаки, поднял взгляд на Карева. — За то, что ты сделал, я тебя в отбивную превращу.
— Попробуй, — серьезно ответил Карев. — Но помни, что тогда ты потеряешь сто долларов, которые заплатил за вход сюда.
— Значит, ребята не ошибались относительно тебя.
— В каком смысле?
— В таком. Что ты такой же подозрительный, как часы за два доллара. — Ритчи резко придвинул свое лицо к лицу Карева. — Мы все знаем, почему Баренбойм так тащит тебя вверх. Куда это вы пропали, когда уехали якобы в Пуэбло?
Карев, который за всю сознательную жизнь никого не избил, ударил Ритчи кулаком по шее. Правда, нанес он удар не профессионально, но более высокий Ритчи свалился на колени, хрипя и с трудом хватая воздух. Откуда ни возьмись, из полумрака выскочила группа крепких женщин в кожаных шлемах на головах. Они схватили Карева за руки и вывели из бара. В холле его некоторое время подержали неподвижно перед теледетектором, чтобы компьютер запомнил его лицо и внес в список нежелательных посетителей, потом свели по лестнице вниз и отпустили. Входящие в «Святыню» мужчины высказывали шутливые предположения, по какой это причине выбрасывают из борделя остывшего, но ему было все равно. Долгое время в нем нарастало желание ударить кого-нибудь, и он был благодарен Ритчи за то, что тот дал повод для этого. В правой руке, как воспоминание нанесенного удара, осталось покалывание, похожее на электрические импульсы, и мысленно он почти согласился с Афиной.
Только гораздо позднее, когда он выпил множество виски, его стала мучить мысль о том, что Ритчи — вовсе не близкий его знакомый — выражался так, будто знал о его «тайных» связях с Баренбоймом. А ведь Баренбойм, и Плит делали все, чтобы не допустить утечки информации, указывающей на связь Карева с Е.80. Неужели совершена ошибка?
Погружаясь в сон, он думал об опасностях, а потом ему снова снилось, что у него тело из стекла.
Глава 6
Утреннее небо над аэропортом, ясное, чистое и безоблачное, если не считать огромного столба тумана, окружающего туннель тихих стартов, слепило глаза. Относительно теплый воздух сразу над землей попадал в него из-за несовершенства создающего его магнитного поля и быстро поднимался вверх, превращая туннель в невидимый реактивный двигатель, выбрасывающий газы в верхние слои атмосферы. Карев, прибывший в аэропорт заранее, посмотрел старт нескольких самолетов, которые подъезжали к основанию столба из туч, поднимались вертикально вверх и исчезали. Он напрягал глаза, пытаясь увидеть, как вверху они выскакивают из столба и ложатся на курс, но от напряжения глаза разболелись, и он бросил это занятие.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
