к себе.
Когда ворота распахнулись настежь, рев за стенами перешел в неистовство и стал похож на рев хищного зверя.
Схватив свой меч, лежавший на камнях, Хуэй вскочил на ноги. Клинок колебался перед ним, и он раздумывал, хватит ли у него мужества устоять на ногах.
Но затем ворота широко распахнулись, и орда гиксосов ворвалась внутрь. Колесницы устремились вперед по аллее процессий. В отчаянии оставшиеся в живых охранники попытались бежать, но их раздавило колесами. Пехотинцы мчались за колесницами, заполняя улицу от стены до стены.
Опередив орду, египетские граждане бежали. Лица застыли в ужасе, их крики смешались с шумом. Женщина споткнулась и упала, и ее тут же затоптала охваченная паникой толпа. Хуэй наблюдал, как старика придавило к стене, и еще двое рухнули под волной перепуганных людей.
И тут Хуэй мельком увидел знакомое лицо – Адома, жестокого лодочника, неуклюже ступающего по суше, как водяная корова. Он завыл так, как когда-то заставлял выть Тау. Когда Адом отстал от бегущей толпы, он закричал о помощи. На него надвигалась колесница. Когда Адом полуобернулся, возничий рубанул его мечом. Лезвие вспороло огромный живот Адома, и его блестящие внутренности вывалились на улицу. А потом он исчез из виду, все, что в нем осталось живого, было раздавлено колесами следующих колесниц.
- Боги свершили правосудие, - подумал Хуэй, отворачиваясь.
- Мы должны бежать! - закричала Ипвет.
- Куда?' Голос Ахуры, в который раз, не содержал уверенности. - Спрячемся ли мы?
- Нет! - крикнул Хуэй. - Мы должны достать Камень Ка!
Прежде чем две женщины успели возразить, Хуэй схватил одной рукой руку Ипвет, а другой - руку Ахуры. Вместе они бросились прочь от панически бегущей толпы. Не медля ни минуты. Толпа всколыхнулась, когда колесницы проложили сквозь нее путь.
Хуэю хотелось заткнуть уши, чтобы не слышать воплей тех, кто попал под копыта или был раздавлен колесами, но он продолжал подниматься по ступеням к площади, дворцу и храму за ней.
Подняв глаза, Хуэй мельком увидел силуэт фигуры на верхней ступеньке лестницы, за которой маячила луна, – старуха, закутанная в шаль. Старуха подняла дрожащую руку и указала на него.
- Сюда! - взвизгнула она. - Он здесь!
- Кто говорит?" - спросил он, и его пробрал озноб.
Ипвет смотрела на него, широко раскрыв рот.
Хуэй снова взглянул на ожидающую фигуру. Неужели его глаза сыграли с ним злую шутку? Это была не сгорбленная старуха, а высокая, статная женщина, лицо которой скрывала тень.
Тени сместились, и истина поразила Хуэя, как молния.
- Мать?.. - прошептал он.
Исетнофрет смотрела вниз, ее лицо исказилось от ярости, глаза светились огнем безумия. Хуэй ощутил вихрь эмоций, избитый и измученный жаждой мести, которая так долго разъедала его сердце.
- Сюда! - снова крикнула Исетнофрет.
Хуэй услышал позади себя еще один леденящий кровь крик. Он вскинул голову и повернулся в сторону новой угрозы. Кен боролся, чтобы взять свою лошадь под контроль в толпе людей, его полный ненависти взгляд был прикован к Хуэю. Зверь начал продвигаться к ступеням.
Раздался крик, и Хуэй отпрянул назад. К нему устремился клинок.
Ипвет сделала выпад, схватив Исетнофрет за запястье прежде, чем нож успел вонзиться в ее брата. Долгое мгновение Ипвет крепко держала ее, и Хуэй обнаружил, что снова смотрит в пылающие глаза своей матери. Он почувствовал прилив отвращения и отчаянное желание схватить мать за горло, лишить ее бессмертия, которого она жаждала, убить ее прямо здесь и сейчас.
- Я должен был покончить с твоей жизнью той ночью в доме моего отца, когда я увел у тебя свою сестру, - прорычал он.
Черты лица Исетнофрет ожесточились, когда она поняла, что он сделал, и костяшки пальцев побелели, когда она с силой опустила клинок.
- Твоя жизнь должна быть принесена в жертву Сету! - прошипела она.
- Нет! - воскликнула Ипвет.
Она вывернула запястье матери и дернула Исетнофрет в сторону. Колдунья споткнулась и упала со ступенек.
Ипвет и Ахура схватили Хуэя и потащили его вверх по ступенькам и через площадь к храму.
- Что теперь? - воскликнула Ахура. - Наш единственный выбор - смерть или рабство. И я больше не буду рабыней.
- Во-первых, Камень Ка. Тогда... Да, есть третий вариант.
Хуэй оглянулся через плечо. Исетнофрет нигде не было видно, но Кен направил свою лошадь к вершине лестницы и теперь готовился скакать по ней вниз.
- Бегите быстрее, - подгонял их Хуэй.
- Какой третий вариант?
– Мы уйдем тем же путем, которым пришли гиксосы, - через потайной туннель. Никому и в голову не придет искать нас там. И у меня есть лодка, которая переправит нас через реку в безопасное место.
- Ты с ума сошел? - воскликнула Ипвет. - Зачем тратить время на Камень Ка? И как мы доберемся до безопасного места, когда орда варваров будет между нами и туннелем?’
Удары копыт стучали по камню позади него, приближаясь. Хуэй мог видеть за колоннами, обрамляющими вход в храм, двух перепуганных священников, стоящих на ступенях. Хуэй пронесся мимо них.
Они поспешили в святилище в задней части храма. По белым стенам плясали огоньки, наполняя интерьер туманным золотистым светом, а в воздухе витал пряный аромат благовоний. Вдоль стен стояли каменные колонны, а между ними были тонко раскрашенные фрески, изображающие людей и щедрость, дарованную им богами, каждая из которых была подчеркнута описанием в священных письменах. В одном углу стояла статуя Гора, возвышавшаяся в три раза выше Хуэя. Бог с головой сокола смотрел на него сверху вниз, красно-белая перламутровая корона на его голове означала, что он был царем всего Египта.
- Великий Гор, дай мне защиту, - пробормотал Хуэй, постукивая двумя пальцами по лбу.
У дальней стены стоял алтарь, а на нем - Камень Ка, черный, как ночь.
Хуэй почувствовал, как у него скрутило живот, когда он увидел это. Возможно, он был проклят, а возможно, именно такой путь выбрали для него боги, когда он принимал их дар. Когда в дверях раздались крики, Хуэй обернулся и, выхватив меч, направился к столу богов. Он жестом приказал Ахуре и его сестре укрыться за колоннами.
Кен вошел, его
