– Что были бы ваши винтовки без моего зажигательного слова!
В своём беснующемся стиле Одиссей объявил с импровизированной трибуны, в роли которой выступала обыкновенная двуколка-арба, поставленная на оглобли, что население этой и других деревень должны твёрдо уяснить для себя, что Советская власть пришла в эти края навсегда.
– Теперь вы можете не бояться Джунаид-бека. Не верьте, когда попы говорят вам, что он, дескать, неуязвим. Этот бандит не страшнее облезлого кота! Если он попадётся нам, то мы обязательно изловим его и покажем вам на обратном пути.
– А сколько вас? – спрашивали дехкане ещё разгорячённого после только что произнесённой речь оратора.
– Имя нам легион! – важно отвечал Лаптев. И видя недоумение на лицах крестьян, добавлял:
– Мы лишь передовой отряд героической Красной армии. За нами идут полки, бронедивизионы, летят армады аэропланов. Пройдёт совсем немного времени, и мы привезём на эту площадь Джунаида и будем судить его здесь народным судом.
Вечером в деревне был устроен праздник. Поверившие речам оратора сельчане действительно на какое-то время забыли про свой страх перед знаменитым бандитом. Хозяева накрыли для гостей столы прямо на площади. Из соседнего села пригласили музыкантов. Наверное впервые за многие месяцы люди свободно проявляли свои чувства и открыто говорили о том, что давно тяготило их души.
Но неожиданно посреди всеобщего веселья вдруг возникла какая-то непонятная суета. Сельчане чуть ли не бегом покидали площадь, словно узнав страшную новость.
– Так обычно реагируют на весть о чуме, – флегматично заметил муж Киры Артур Каракозов…
Глава 60
Причина странной перемены со стороны жителей кишлака выяснилась очень скоро. Оказалось в соседней деревушке, через которую недавно прошла экспедиция, произошла страшная трагедия. По зловещему ли совпадению или нет, но деревня подверглась нападению тигра-людоеда! По словам прибывшего рассказать эту новость очевидца, зверь выглядел и вёл себя совершенно необычно. Он был громадный и чрезвычайно наглый. Явился в кишлак среди бела дня, не таясь. По дороге убил нескольких женщин, работавших в поле. И сразу по-хозяйски направился к дому местного бедняцкого активиста, который собрался организовать из земляков отряд самообороны. Правда, его самого хищник вначале не нашёл, тем не менее он загрыз всех, кто находился в хибаре. После этого зверь стал методично обходить близлежащие дома, убивая всех, кто попадался ему на пути. Вооружённых мужчин тигр не воспринимал как опасность, что было совершенно нетипично для дикого зверя.
Через несколько часов кровавого террора людоед, наконец, напал на след нужной ему жертвы. Несчастный молодой человек побежал на площадь, громкими криками призывая на помощь односельчан. Но тигр догнал его, стащил с дерева, на которое бедняка вскарабкался. И ещё живого поволок из деревни. В селе слышали, как из зарослей густого кустарника доносятся страшные крики их собрата, которого зверь убивал не спеша, словно желая показать всем, какая участь ожидает отступника. Всего жертвами пришлого зверя стали 13 человек.
Луков видел, как перепуганы сельчане. На их лицах было написано, что они сожалеют о гостеприимном приёме, оказанном русским.
– Отвратительная привычка ук этих азиатов – переводить все естественное в чудесное! – насмешливо, и одновременно с нотками досады заметил комиссар Лаптев. – Только начали гулять, и на тебе!
– А вы бы хотели, чтобы праздник продолжался, несмотря на трагедию у их соседей? – неприязненно поинтересовался Ягелло.
– Я говорю в общем смысле, – пояснил комиссар. – Почему, например, на меня взъелись их старухи, когда я подул на отвратительные на вид черные точки жира, плавающие в кумысе, которым нас угощали? Видите ли, есть поверье, что нельзя дуть на кумыс, так как кобыла не станет давать молоко. Чушь какая! Вся их жизнь состоит из таких примет! Отныне я сознательно буду при каждом удобном случае дуть на кумыс и выплёскивать его остатки в огонь: пусть убедятся, что с их кобылами ничего не случится. Пора нам революционизировать быт местной деревни! А начать надо с того, что за пересказ всяких дурацких баек сажать на неделю под арест или приговаривать к общественным работам.
С Лаптевым горячо заспорил археолог.
– Нельзя же так, голубчик! Так вы уничтожите тонкий плодородный слой самобытной народной культуры. Надо быть тактичным – прежде просвещать, а уже потом пытаться что-то менять.
– Нет, это долго. Так строительство коммунизма растянется здесь на полвека.
Луков не вмешивался в их спор. Он был взволнован и одновременно подавлен случившимся в соседней деревне. Неужели молодой смелый сельчанин погиб из-за них! И вообще, всё это очень странно…
Кто-то сказал Одиссею, что страшную новость из соседнего села принёс быстроногий мальчишка. Лукову хотелось его увидеть и расспросить, поэтому он отправился на поиски юного вестника. Одиссей нашёл гонца по окружавшей его толпе. В мрачном молчании слушали сельчане страшные подробности происшествия. Молодой учёный присоединился к ним.
– Когда мой отец услышал про тигра, он схватил мотыгу. Вместе с дядей и моим старшим братом они побежали к дому Анзура. Я тоже побежал за ними – бойко рассказывал мальчик. – Но в том доме живых уже не было. Меня туда не пустили. Но я видел белые лица людей. Тогда отец со всеми побежал на площадь. По дороге мы услышали пронзительные крики Анзура. Потом появился огромный тигр. Он тащил Анзура, закусив его за поясницу. Окровавленные ноги и перебитая правая рука Анзура волочились по земле. Широкий кровавый след тянулся через всю улицу к площади. Анзур бил кулаком левой руки тигра в грудь и поимённо призывал родственников и друзей на помощь. Но все словно остолбенели. Тигр прошёл всего в нескольких шагах от нас, мы всё хорошо видели, но никто даже не шелохнулся…
– Это из-за них тигр приходил в Садачи! – вдруг крикнул какой-то человек в пёстром халате с колючим взглядом, указывая пальцем на Лукова. Голос у него был неприятный, трескучий, зычный.
Только теперь увлечённо слушавшие рассказ мальчика люди обнаружили, что среди них находится чужак. Все попятились от Одиссея, как от прокажённого.
– Теперь оборотень обязательно придёт сюда, чтобы и нас наказать за предательство! – завопил с перекошенным ртом подстрекатель. – Из-за этих подлых нечестивцев, слуг шайтана, мы тоже примем страшную смерть.
Луков запоздало пожалел, что отошёл так далеко от своих спутников. «Главное вытащить револьвер, тогда на звук выстрела подоспеет помощь». Стараясь сдерживать себя, чтобы резким движением не запустить необратимую реакцию враждебной агрессии, молодой человек осторожно потянулся правой рукой к висящей на боку кобуре.
В это время подстрекатель, как ужаленный змеей, вертелся около Одиссея, натравливая на него сородичей. И ему это удавалось. Тон голосов, вначале озадаченных и удручённых, становился всё более враждебным и решительным:
– О горе нам!
– Что же нам делать?
– Убить его! Убить собаку! Тогда зверь не придёт.
– Тащи его сюда!
Разгневанная толпа, уверенная, что виновниками всех бед являются незваные гости, набросилась на Одиссея. Его схватили одновременно десятки рук. Дехкане потащили русского во двор, по пути собирая камни и палки для линчевания. Но прежде чем селянам удалось пролить кровь русского, в толпе появился верный Георгий. Индиец привёл маленького сухонького старика. Оценив и учтя настроение толпы, старейшина не стал отговаривать земляков от задуманного, а просто предложил горячим головам ответить самим себе на простой вопрос: Что будут делать друзья убитого ими русского?
– Мы спрячем пока его труп в пересохшем колодце, русские и не узнают, куда он пропал – нашёлся организатор нападения. Он постоянно оглядывался на остальных, ища поддержки своим словам.
– Разве вы не заметили в их отряде Рустама Мануйлова?! – дряблое лицо старик вытянулось в удивлённом выражении. – Он не уйдёт, пока не перевернёт кишлак кверху дном. А когда найдёт тело, жестоко накажет нашу деревню. Вы его знаете.
Мы больше боимся Оборотня! – визгливым голосом закричал зачинщик расправы.
– Подожди, Хошок! – остановили его люди.
– Но как нам отвадить зверя? – спросил старейшину один из дехкан, почёсывая затылок.
– Я поговорю с Мануйловым – сказал старик. – Он меня уважает. Я попрошу его, чтобы они скорей покинули наше село. А потом мы пошлём людей в соседние кишлаки рассказать, что мы выгнали русских, отказав им в гостеприимстве.
– Но это ляжет позором на наш кишлак, нельзя нарушать святую традицию гостеприимства!
– Лучше позор, чем гибель всех – вздохнул аксакал.
Лукова отпустили.
