убедить. До сознания с трудом доносились слова об опасности, о том, что он ничем не мог помочь.
Пока специальный агент сообщал своим коллегам по рации о заложнике на крыше, чуть поодаль раздался голос, усиленный громкоговорителем:
– Отпустите девушку, и никто не пострадает. Все жители эвакуированы из здания. Взрывать его бессмысленно. Пока не случилось ничего непоправимого. Отпустите девушку.
За гомоном толпы Давид всё же услышал, как Адриан рассмеялся.
– МОНСТР! СЕГОДНЯ! СДОХНЕТ! – долетели сверху слова.
А затем Адриан поднял руку, в которой держал устройство размером с книгу. Давид наконец сумел вырваться из удерживающих рук, прекрасно понимая, что не успеет добраться до крыши.
Из центрального входа выбежали парни в форме. В руках одного из них была девушка. Вероятно, администратор.
Его не пустят внутрь.
Что делать? Как остановить ублюдка?
Давида снова подхватили под руки и потащили прочь. Он отчаянно сопротивлялся, краем уха слыша, как человек с громкоговорителем пытался продолжать переговоры. Был ли тот достаточно профессионален, чтобы убедить психопата отступить? У Давида возникла мысль, что именно нужно было сказать, чтобы Адриан отпустил Софию. Он заметил, как кто-то натянул ткань, чтобы поймать её, реши этот придурок просто столкнуть свою жертву вниз. Это можно было использовать…
Но голос Адриана раздался вновь:
– VERUM ET DEFENSIO! – проорал он, отступил, исчезнув вместе с Софией из вида, и внизу раздался первый взрыв.
Земля содрогнулась.
Окна лопнули, изрыгнув ярко-оранжевое облако огня.
Толпа отпрянула, спасатели бросились врассыпную. Раздались крики и визги, а хлопки начали повторяться один за другим, пламя теперь вспыхивало на разных этажах.
У Давида не было сил ни чтобы крикнуть, ни чтобы пошевелиться, он просто ощутил, как бесконечная чёрная пустота начала наполнять грудь, вытесняя все чувства, кроме боли.
Люди в форме, закрываясь щитами от летящих осколков, бежали, отталкивая Давида, вынуждая его отступать, крича толпе уходить подальше. В последнем, впрочем, не было необходимости, все и так понеслись прочь, едва раздался первый взрыв.
Грохот стоял неимоверный, и Давиду показалось, что он глохнет. Наконец его оставили в покое, решив, что отпихнули на безопасное расстояние.
Но всё это не имело значения. Мир вокруг перестал существовать.
Впервые за многие годы Давид начал молиться, увещевая Бога спасти Софию. Разумом он понимал абсолютную тщетность просьб: корпус просто начал оседать, сползать, превращаясь в огромное облако пыли, и было невозможно выжить, оставаясь на крыше, что как вафля сложилась без, казалось бы, каких-либо усилий.
Но Давид всё равно умолял.
«Пожалуйста, Боже, пожалуйста, спаси её, умоляю».
Здания уже не было видно из-за бурых клубов. Мрачное облако всё реже вспыхивало оранжевым, и, казалось, небо навсегда заволокло серо-коричневой пеленой. Давид провалился в бездну, хотя губы продолжали шептать:
«Господи, пожалуйста. Пожалуйста!»
И в небе появился Ангел.
Глаза наполнились слезами от едких клубов дыма, и Давид решил, что это просто видение, плод его воображения. Но на фоне строительной пыли действительно возник человек с огромными крыльями. Он спустился к ним, будто на параплане, неловко приземлившись и упав на траву. В его руках была София.
К ним подбежали врачи, дежурившие рядом.
– Перелом! – крикнул кто-то.
– Осмотрите девушку!
На негнущихся ногах Давид подошёл к ним, не смея поверить.
– Я в порядке, я в порядке! – услышал он её голос. – Помогите Яну!
Ян Грасс лежал на траве, глядя на неуклюже вывернутую ногу и торчащую из плоти кость.
– Анна! Анна! Девушка! – воскликнул он в следующий момент, пытаясь отбиться от докторов. – Где девушка?
– Да вот же она, – сказал кто-то, указывая на стоящую рядом Софию, чей пульс сейчас пытался прощупать высокий молодой санитар.
– Другая! – раздался голос Яна.
– Её вынесли из здания, – громко произнёс Давид, догадавшись наконец, что тот говорил об администраторе.
Только тогда Ян позволил начать осмотр, продолжая, однако, вытягивать шею.
Давид, утерев глаза и чуть почистив очки о рубашку, подошёл к Софии. Она, встретившись с ним взглядом, вырвалась из рук врачей и устремилась в его объятия.
Он уткнулся лицом в её волосы, глубоко вдыхая запах гари и пыли. Он не хотел плакать – мужчины не плачут. Но переполняющие эмоции лишали дыхания и не оставляли ему никакого выбора.
Он прижимал к себе Софию, отказываясь отпускать, пока медработники не настояли на внимательном осмотре «ради её же блага».
Прижав ладони к глазам, Давид пытался справиться с собой и вернуть себе самообладание.
Он отыскал взглядом «Скорую», в которой лежала девушка-администратор, и поспешил туда, чтобы справиться о её состоянии.
– Вы – Анна? – уточнил Давид, увидев, что та очнулась.
Она кивнула, испуганно глядя на него, и тогда он вернулся к своему «ангелу», чтобы уверенно заявить:
– Анна в той «Скорой». Она очнулась. Всё хорошо, – а после паузы, проглотив комок в горле, спросил: – Как ты оказался на крыше?
Ян постанывал от боли, пока вокруг суетились врачи, но всё же ответил:
– Ты сказал, что не нашел администратора, что её не было нигде в здании. Я подумал про крышу. Полез туда и увидел этого типа с Софией. Постарался быть потише, чтобы он меня не увидел. Думал, как помочь. Они всё о чем-то говорили и говорили, а потом он услышал шум внизу, увидел толпу. Понял, что всех эвакуировали из здания, распсиховался. Пока он переговаривался с людьми внизу, я подкрался ближе, и когда он решил всё взорвать, у меня получилось схватить Софию. Я не умею летать и, очевидно, приземляться, – он кивнул на ногу, – но могу планировать.
Давид несколько мгновений смотрел на молодого человека в этой нелепой футболке и в порыве нахлынувших чувств крепко обнял.
– Не задушите пациента, – сказал кто-то, – перелома ему мало.
За спиной раздался женский голос, Ян встрепенулся, снова вытянул шею, чтобы разглядеть свою Анну.
Давид отступил, чтобы вновь найти Софию. Она стояла чуть в стороне, ей на плечи накинули плед и сунули в руки стакан с чем-то горячим. Заметив подошедшего Давида, слабо ему улыбнулась.
А вокруг царил хаос. К дымящимся развалинам подъехала пожарная машина. Давид заметил бойцов с собаками, а поодаль – Альберта с коллегой в леопардовых носках. Те уже увидели Софию, поэтому спокойно стояли, то и дело набирая на телефоне сообщения. Химеры и сотрудники лабораторий, оставшиеся без крова, ходили туда-сюда, что-то выясняли, обсуждали.
В конце лужайки началась суета, привлекшая внимание Давида, и вот из толпы к нему протиснулись Карина и Лука.
К «госпоже Брасс» пытались обращаться за помощью, но она сердито бросала:
– Меня уволили. Я больше ни за что не отвечаю.
Лука недовольно косился на неё и сам отдавал распоряжения.
Наконец они подошли к Давиду и Софии, оглядывая обоих.
– Что Адриан? – спросила Карина напряжённо.
Давид мрачно посмотрел на неё, затем ответил:
– Пока кинологи не подтвердят, что этого урода размазало по крыше, не буду никого обнадёживать.
– Слава Богу, – выдохнула она, – всё закончилось хорошо, – Давиду её беспокойство и облегчение показались искренними, отчего злость поднялась к самому горлу.
Он желчно выплюнул:
– Но не для тебя, не так ли? Ты
