он тебя или ты его! Родину он вспомнил!! А она о нас часто вспоминает?!
Демьян четко услышал боль души в словах Эндрю. Он понял, что где-то здесь находится его травма, его обида, его неутихающая боль.
— И какое же задание ты выполняешь сейчас? — тихо спросил Демьян.
— Да, пошел ты!
Глаза Эндрю вновь вспыхнули, и Демьян отметил как его рука синхронно скользнула вдоль тела в сторону ножен. В последний миг Эндрю усилием воли отвел руку в сторону, отчего движение получилось странным и неловким. Он махнул рукой, и плотно сжав челюсти, отвернулся в сторону. Затем он резко встал, подхватил автомат, и разразившись гневной испанской тирадой в адрес караульного зашагал прочь. Через мгновение его фигура слилась с зелеными джунглями.
Группа Эндрю, увидев перепад настроения командира, моментально перестала веселиться и подтянулась к лодкам. Демьян понял, что бойцы уже раньше видели на что способен Эндрю в гневе, и предпочли самостоятельно приступить к разбору вещмешков и груза. Отряд был готов следовать дальше.
***
Остров оказался вовсе не островом, а скорее косой, хотя может быть он просто был огромных размеров. Отряд следовал сквозь рощу высоких деревьев. Земля была покрыта опавшими листьями, ветками, стволами упавших деревьев, лишайниками, ядовитыми грибами и мхом. Почва имела выраженный красноватый цвет и на ней яркими пятнами выделялись зеленые папоротники, невысокие растения и пучки травы.
Второй ярус сельвы был представлен молодыми деревьями, кустарниками и тростником. Сверху на отряд опускались воздушные корни растений и тонкие лианы. Повсюду было видно множество орхидей, которые располагались между ярусами и образовывали яркие цветные пятна. Бойцы рассучили рукава курток и пониже натянули кепки и широкополые армейские шляпы. Очень не хотелось, чтобы какой-нибудь мерзкий жук или другое насекомое с сотней ножек, упали на голову или заползли за шиворот одежды и отложили свои яйца прямо под кожей.
Первым шел высокий Мишель. Он держал свой автомат наготове и внимательно осматривал почву под ногами, прежде чем сделать очередной шаг. В опавших листьях могло быть что угодно — от выводка ядовитых змей до индейской ямы-ловушки. Продвигались медленно.
Следом шел Эндрю, он сверял направление с компасом и картой и корректировал движение группы. Третьим с автоматом наперевес шел угрюмый Алехандро, который тащил самый тяжелый армейский рюкзак, но при этом ступал мягко как кошка. Его тело слегка покачивалось из стороны в сторону, словно маятник часов. В таком ритме опытный Алехандро мог пройти десятки километров, оставаясь настороже и зорко поглядывая на левый фланг.
Далее шел Демьян. Ему тоже достался тяжелый рюкзак с провизией отряда, а также мотками крепкой веревки, карабинами, флягами с водой и мачете. Другого оружия при нем не было и он ощущал себя туристом среди этих хорошо вооруженных людей. Молодой Карлос, который выполнял в отряде роль техника, шел замыкающим. На нем был контроль за правым флангом и арьергард. Несмотря на свою молодость он тоже был опытным бойцом, не раз побывавшим в горячих точках. Впрочем, других людей Луис в свою службу охраны и не нанимал. Он хорошо платил наемникам и всегда старался покупать только серьезных бойцов с реальным опытом участия в боевых действиях.
От той веселости, что царила на берегу, не осталось и следа. Группа была на задании и каждый хорошо знал свою роль. Они потому и были живы, пройдя столько локальных войн в разных точках мира, что всегда следовали неписаным законам боевого распорядка.
У Демьяна никак не выходил из головы короткий разговор с Эндрю. Он невольно вспоминал молодые годы, когда они вместе с Андреем Щукиным, тогда еще молодым лейтенантом по прозвищу «Щука» проходили службу в армейской разведке ГРУ. С тех пор прошло немало времени и их жизненные пути сильно разошлись. Демьян оставил службу в армии, ушел в бизнес и предпочитал не вспоминать ту, прошлую жизнь в которой они, вместе с такими же молодыми парнями как Щука, творили историю. Во всяком случае так ему тогда казалось, такова была навязанная идеологией парадигма его мышления. Они были «хорошими» и воевали с «плохими» парнями по всему миру. Но в ходе боевых операций к Демьяну быстро пришло осознание того, что они не всегда были «хорошими». Просто они выполняли работу, которой требовал политический момент того времени. Однако политики, словно проститутки, часто меняли свои решения в угоду сиюминутным выгодам или чьим-то персональным амбициям. То ради чего молодые парни проливали кровь и отдавали свои жизни, зачастую было ненужным пшиком, сиюминутным геополитическим интересом. Страна разваливалась на куски и армия, которая всегда была ее авангардом первой почувствовала на себе бессмысленность происходящего.
А далее было всего три пути. Пить водку и стараться ни о чем не думать или уйти совсем, как это сделал Демьян в свое время. Был и третий путь, которым судя по всему пошел человек ставший нынешним Эндрю. Это скользкий путь продолжения военной карьеры в качестве добровольца чужой армии или наемника. После развала СССР многие люди, чьей единственной профессией было военное дело, по зову сердца или от незнания другой жизни шли воевать в многочисленные горячие точки, которыми тогда полыхала вся Европа и юг России. Кто-то воевал в Приднестровье, кто-то в Карабахе, кто-то на Кавказе. Кто-то воевал на стороне одних, а кто-то оказывался на стороне других. Война в отсутствии четких политических принципов превращается в простое смертоубийство. Люди, чьи души становятся черствыми от ежедневных потерь, перестают чувствовать разницу. Война становится не просто частью их жизни, она заменяет собой всю жизнь.
Судя по словам Эндрю он прошел этот путь и он не был легким. Его фраза «14 стран, 3 ранения, 2 малярии и 8 паспортов — вот все, что мне дала твоя родина!!» твердо засела в голове Демьяна. Пережить такое он не пожелал бы и своему врагу, а ведь Эндрю когда-то был ему близким другом.
Демьян тяжело вздохнул, перешагивая очередное поваленное дерево. Они вошли в довольно странное место. Здесь почти не было деревьев, но зато всю поляну покрывали высоченные древовидные папоротники. В высоту они были не меньше шести метров и идти под их огромными причудливыми зонтиками было диковинно и необычно. Даже бывалые бойцы Эндрю озирались по сторонам в попытке осознать необычную природную реальность.
Мишель что-то произнес и Эндрю подал знак рукой, чтобы все замерли. Отряд встал. Приблизившись к Мишелю, Эндрю увидел очередной тотемный камень торчавший из земли. Рядом с ним лежала горка камней, а на росшем неподалеку крючковатом деревце были повязаны разноцветные ленточки с узелками. На одной из веток красовался выбеленный солнцем череп какого-то животного. Его пустые глазницы смотрели прямо на путников.
— Чего это за херня, босс? — спросил Мишель, недоверчиво ворочая головой по сторонам. — Мне уже осточертели эти индейские штучки!
— Это очередное поклонение Пачамаме. Только, видишь, вместо дров они почему-то сложили здесь камни.
— А ленточки за каким хреном повязали? Как-то неуютно здесь, босс. Не к добру это все.
— Согласен, Мишель, не уютно. Ленточки — это заклинание или молитва, которую должен прочесть путник по узелкам.
— Узелки вместо букв что ли?
— Да, что-то вроде этого.. Знать бы еще что здесь написано…
Эндрю внимательно осмотрел окрестности. Он повидал в своей жизни немало различных племен, включая африканских людоедов, и понимал что в джунглях бывает намного опаснее, чем на войне. Угодить в охотничью яму, искусно замаскированную листьями и напороться на острые колья на дне, ему не хотелось. Индеец-рыбак мог нарочно послать их этим маршрутом, так что доверять надо было только своим инстинктам.
— Так, Мишель, сруби длинную палку и прощупывай дорогу перед собой. — повернувшись к отряду, Эндрю скомандовал: — Идти след в след! Внимание по сторонам.
— Ты думаешь эти узелки — предупреждение? —
