- Пять, четыре, три, две, одна... С Новым годом, с Новым годом! закричали все в унисон, чокаясь бокалами с портвейном и обмениваясь поцелуями через стол.
Роберт поцеловал Адди.
Ноа поцеловал Сару.
Потом Роберт поцеловал Сару, а Ноа - Адди.
Мужчины пожали друг другу руки.
Сестры бросились в объятия друг друга.
Роберт запел рождественскую песню на слова Бернса, и все подхватили ее.
После окончания песни наступила тишина, слегка овеянная грустью.
Роберт прервал молчание.
- У нас есть друзья и родные, с которыми мы сейчас в разлуке, по которым скучаем, но благодаря вам всем, в особенности нашим дамам, собравшим нас всех вместе, мы провели прекраснейший вечер. Не помню ничего подобного с тех пор, как я приехал в Дедвуд. Так выпьем за многообещающий год впереди и за наше счастье!
- Правильно, правильно!
Осушив бокал, Ноа вздохнул и произнес:
- Я очень сожалею, разрушая компанию, но я обещал Фримену сменить его в полночь, чтобы он тоже смог отметить наступление Нового года. Проводи меня, пожалуйста, Сара.
Они встали, и Роберт тактично заметил:
- Я думаю, мы с Адди выпьем еще по бокалу портвейна.
Выйдя из дома, Ноа произнес:
- Большое спасибо. Было так здорово. И мне очень понравился Роберт.
- Я рада. Мы можем вчетвером устраивать такие вечера в будущем. - Она подняла голову. - Боже! Посмотри на эти звезды! Сколько их! Правда, они прекрасны?!
- Угу... - Он посмотрел вверх. - А что ты сказала Роберту и Адди про нас?
- Ничего. Что мы только друзья. - Ее голова была в каком-то неестественном положении, будто на резиновом шарнире. - Прекрасные звезды!.. - Она хихикнула.
Он пристально посмотрел на нее.
- Послушайте, мисс Меррит, а не пьяны ли вы опять?
Она с трудом двинула головой.
- Отчего же нет, мистер Кемпбелл, я действительно пьяна, и это очень приятно. - Она снова хихикнула.
- Почему ты смеешься?
- Это ты виноват. Ведь ты принес портвейн.
- Итак, женщина, на которой я хочу жениться, иногда позволяет себе немножко... Хм... - Он усмехнулся.
- У-м-м, а что, это так уж ужасно?
- Разумеется.
- Тогда арестуй меня. - Она обняла его за шею и прижалась всем телом. У тебя есть оружие, и ты носишь звезду шерифа. Так что давай. Арестуйте меня, мистер Кемпбелл, вы же начальник полицейского участка. - Она приблизила лицо к нему.
Ноа прижался к ее губам в продолжительном и страстном поцелуе. Когда их губы разъединились, они дышали тяжело, как остановившийся паровоз. Сара уже больше не хихикала, да и у него ухмылка сошла с лица.
- Здесь очень холодно. - Он расстегнул свою куртку на меху, крепко прижал Сару к себе и запахнул куртку на ее спине.
Сара вышла проводить его, не надев пальто. Она охотно дала себя закутать, обняв Ноа и согреваясь от его теплого тела и меха куртки. Он крепко держал ее за плечи.
- Мне эта новая сторона в тебе очень нравится, - заметил он низким голосом.
- То, что я бесстыдна?..
- Будь всегда такой бесстыдной. - Его губы закрыли ей рот, но ее язык нашел его язык, ощутив вкус портвейна. Тепло их тел, тесно прижавшихся друг к другу, отогнало ночной холод. Но это блаженное состояние неполного слияния начало переходить в непреодолимое желание, и тогда он, призвав на помощь благоразумие, отстранился от нее.
Ноа слегка застонал и вдохнул холодный воздух полной грудью.
- Я действительно бесстыдна, - прошептала Сара ему в лицо, вдыхая запах его теплой кожи и меха куртки.
- Нет, это все портвейн.
- Происходит что-то прекрасное, правда, Ноа?!
- Что именно?
- Беспокойство, Все время, пока я сидела напротив тебя за столом, когда мы играли, я волновалась, что мы не сможем остаться наедине хотя бы ненадолго.
- Я тоже волновался по этому поводу, тем более что принес тебе кое-что.
- Что?
Он достал из кармана небольшую коробочку в бархатном футляре.
- Для официального подтверждения.
- О-о-о, брошка! - Она высвободилась из его куртки, взяла брошь в руки и подняла вверх, будто хотела лучше ее разглядеть при свете звезд. - Мое предсвадебное украшение.
- Да.
- Но я ее не могу рассмотреть.
- Сейчас. - Он достал спичку из кармана и чиркнул ею о подошву. Прикрывая огонек ладонью, он поднес его к броши, и Сара смогла ее разглядеть. Изящное основание украшала розочка.
- О-о-о! Так красиво, Ноа. - Сара начала уже дрожать от холода.
- Роза в знак любви. Я знаю, ты не будешь пока ее носить, чтобы Адди не увидела. Но ты найдешь для нее укромное местечко.
Спичка догорела.
- Найду. И буду любоваться ею каждый день. Спасибо, Ноа.
- Ты дрожишь. Лучше возвращайся в дом, а то простудишься.
- Да. К тому же Адди и Роберт будут удивляться.
- Спасибо за ужин.
- А тебе спасибо за брошь. - Она улыбнулась. - И за портвейн.
Он отошел на несколько шагов, затем вернулся и нежно поцеловал ее в губы.
- Я люблю тебя, и это так удивительно.
- И я люблю тебя.
Глава 18
Восемь дней спустя, в воскресный вечер, Роберт и Ноа обедали у сестер Меррит. В последующие недели эти встречи вошли в обычай. Они вместе ужинали или угощались жареной кукурузой, играли в карты или просто беседовали. Беседы эти продолжались допоздна и охватывали самые разнообразные темы - от истинного счастья до права плевать на улице, от выращивания салата зимой в домашних условиях до влияния погоды на человеческие эмоции. Зима все тянулась, и дружба их становилась все крепче, помогая переносить унылое время с короткими днями и холодными ночами.
Газета Сары сообщала о событиях наступившего 1877 года. В Вашингтоне новый президент и вице-президент принесли присягу. В Филадельфии закрылась выставка, посвященная столетию Соединенных Штатов. В Миннеаполисе вступила в строй первая телефонная станция. В Колорадо женщина-естествоиспытатель Марта Максвелл открыла новый вид птиц, названных ею совой Скалистых гор. А еще одна женщина - Джорджиана Шортхаус была приговорена судом к трем годам тюрьмы за совершение аборта. Из Нью-Йорка пришла интересная новость о том, что теперь женщина может определить, ждет ли она ребенка, ежедневно измеряя свою шею, которая немедленно увеличивается в объеме, как только женщина беременеет. В американских домах начали появляться электрические часы на батарейках, изобретенные немцем по имени Гейст. По всей Америке стали торговать кожей разных животных, а не только буйволовой.
Законодательным собранием Дакоты, созванным в Янктоне и Вашингтоне, был официально ратифицирован договор с индейцами, по которому Блэк-Хиллз был теперь официально открыт для белых поселенцев. С наступлением суровых холодов прекратились грабежи на дорогах, ведущих в Дедвуд.
