На следующем этапе Хантер составил вопросник и предложил 14 экспертам (не входившим в число потенциальных лидеров, но хорошо ориентировавшимся в городских проблемах) проранжировать персон в каждом из четырех списков, поставив на первые места наиболее влиятельных людей. Так строго формально были отобраны четыре первые десятки, составившие 40 лидеров. До этого этапа работа Хантера не отличалась оригинальностью — сегодня списки «самых влиятельных персон» не составляет только ленивый. Но Хантер сделал следующий шаг: он подготовил второй вопросник и отправился с ним к каждому из этих 40 человек. Его интересовало, кого сами лидеры считают наиболее влиятельными людьми в Атланте[599], кого бы они добавили в список, какие городские проблемы волнуют их больше всего [Domhoff, 2005], с кем из этого списка лично знакомы, в каких клубах проводят время и все такое прочее.
А теперь сделаем небольшую паузу. Предположим, что в списке Хантера оказались бы случайные люди, зиц-председатели, все вопросы за которых решали бы настоящие хозяева. Кого бы они назвали самыми влиятельными людьми?
Читатель. Ну уж не своих сюзеренов, конечно. Придумали бы кого-нибудь, разве человек Власти правду скажет?
Теоретик. Совершенно верно: они назвали бы относительно случайные фамилии, среди которых вряд ли были бы повторения. Но когда Хантеру удалось опросить 27 из 40 лидеров, и он сопоставил результаты, выяснилось, что самыми влиятельными людьми Атланты они называли главным образом друг друга. Только шесть человек, отсутствовавших в списке топ-40, оказались упомянуты больше чем тремя из 27 участников! Подобный консенсус относительно лидеров города можно было объяснить только одним: все эти люди хорошо знали друг друга и неоднократно участвовали в совместном решении городских проблем. Поэтому у них не было сомнений относительно того, с кем в Атланте нужно решать вопросы.
Ответы на другие вопросы анкеты подтвердили это предположение. Когда Хантер выявил среди топ-40 подгруппу лидеров, чаще других указывавших друг друга в качестве влиятельных людей, оказалось, что все эти люди знакомы между собой [Ледяев, 2012, с. 227], «живут в одном районе, принадлежат к одним и тем же клубам и заседают в одних и тех же советах директоров» [Domhoff, 2005]. Внутри списка достаточно произвольно выбранных потенциальных лидеров обнаружилась реальная и весьма сплоченная группа городских заправил!
Читатель. Прям-таки «Консортерия-2»!
Теоретик. Или «Консортерия-222», ведь нет никаких оснований думать, что Атланта чем-то уникальна среди американских, а то и вообще всех городов мира. Отличие атлантской «консортерии» от итальянской заключалось только в том, что итальянская была на виду у всей Европы, а про атлантскую знали лишь те, кому это было положено знать. Исследование Хантера позволило выявить реальную структуру городской власти: помимо лидеров, в топ-40 входило некоторое число людей, знакомых с несколькими лидерами[600], но практически не знакомых между собой. Таких влиятельных, но недостаточно влиятельных людей Хантер назвал профессионалами:
Анализируя практику принятия решений по некоторым важным вопросам жизни города, Хантер обнаружил, что главную роль всегда играет относительно замкнутая группа людей (топ-лидеры), тогда как исполнители политической воли элиты (профессионалы) меняются в зависимости от того, какая именно проблема находится в процессе решения. Опрошенные Хантером репутационные лидеры были практически единодушны в том, что для запуска проекта необходимо относительно небольшое количество топ-лидеров. После этого может понадобиться сравнительно много людей для его осуществления — от 10 до 100 человек. То есть функционально необходима небольшая группа для принятия политического решения, а «осуществителей политики» могут быть сотни [Ледяев, 2012, с. 228].
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Читатель. Да это просто пересказ Моски с его «двухслойным» правящим классом!
Теоретик. Не пересказ, а эмпирическая проверка его теории, и притом весьма успешная. Как бы мы ни ценили Моску за его открытия, вклад Хантера в теорию Власти значительно весомее: он впервые не просто обнаружил правящий класс, а эмпирически, научно обосновал его существование. После Хантера говорить о том, что правящая элита всего лишь выдумка, а правит «весь народ», стало невозможным, так что правящему классу пришлось срочно менять способы своей маскировки. Но не будем забегать вперед, продолжим знакомиться с результатами Хантера.
Помимо вертикального разделения правящего класса, Хантер выявил и его горизонтальную структуру:
Крупнейшие бизнесмены, как правило, становятся неформальными лидерами «компаний» (групп своих людей, группировок — crowds), в которые входят практически все репутационные лидеры [Ледяев, 2012, с. 231].
Единый, на первый взгляд, правящий класс при ближайшем рассмотрении оказывается состоящим из нескольких группировок, умеющих находить общий язык, но в любом случае с разными интересами. Устройство Власти в Атланте оказывается очень похожим на уже описанную нами парламентскую систему или на конституционную олигархию: борьба группировок ограничена некими правилами игры, обязательными для всех участников. Это позволяет правящему классу не только выглядеть единым для стороннего наблюдателя, но и совместно действовать в проектах, сулящих выгоду каждому из участников[601] (или в случае общих угроз).
Хантер заостряет внимание на роде занятий правящего класса Атланты: абсолютное большинство лидеров оказались бизнесменами. Для Хантера это было всего лишь проявлением американского капитализма, который неплохо было бы подвинуть в сторону «социализма»; мы же видим в этом результате реализацию идеи Моски о том, что понять общество можно, лишь поняв его правящий класс. Общество, где правящий класс составляют бизнесмены, будет ощутимо отличаться от общества, во главе которого стоят наследственные аристократы (которые играли важную роль в итальянской консортерии) или, к примеру, «полевые командиры» (как это модно сейчас в «горячих точках» планеты). Основные интересы лидеров Атланты, выявленные Хантером, заключались в банальном принципе «делать деньги и сохранять собственность», они не ставили перед собой идеологических целей (вроде объединения Италии или строительства нового справедливого общества). Будучи практическим социологом, Хантер ограничился установлением этого факта, оставив сравнительный анализ правящих классов другим исследователям.
Далее Хантер обнаружил и описал практические методы, которыми правящий класс осуществляет свою Власть:
Непосредственным источником влияния являются прежде всего личные связи, которые обычно не афишируются[602]… и материальные ресурсы, делающие лидеров желательными участниками политических коалиций и дающие им возможности осуществлять скрытое принуждение путем угрозы отказать в предоставлении кредитов… В определенных ситуациях используется сила и принуждение в отношении тех, чье поведение идет вразрез с интересами и (или) ценностями власть имущих. Структура власти, подчеркивает Хантер, обладает средствами принуждения, которые при необходимости могут быть использованы для достижения результата, и большинство профессионалов-управленцев хорошо осознают их силу.
…Хантер приводит несколько достаточно ярких примеров, показывающих, как власть имущие наказывали тех, кто пытался сопротивляться их власти. По отношению к ним применялись и угрозы увольнения, и всевозможные расследования их деятельности, и… соответствующая обработка общественного мнения. Но непосредственное давление использовалось достаточно редко; обычно было достаточно сделать соответствующий намек [Ледяев, 2012, с. 233–234].
