Если бы ей было семнадцать лет, как другим ассистентам режиссера, Вив смогла бы с этим смириться – в качестве начала карьеры. Но ей было двадцать семь, давно прошел возраст, когда можно было мириться с такими унижениями. Вив представить себе не могла, как мирилась с этим Лоретта, ибо она всегда рассказывала о блистательных годах, проведенных ею на сцене. И, конечно же, Блэйк с удовольствием вспоминал про нее. Но тогда он всех, и даже самых незначительных работников сцены, называл «дорогая», исключая, конечно, те случаи, когда, орал на них и говорил им, что они никогда не смогут больше работать в театре!
У Блэйка была жена – грудастая, небольшого росточка характерная актриса с явным простонародным произношением – кокни, которая каждый день приносила в театр украшенного бантиком йоркширского терьера, но у Вив не заняло много времени, чтобы понять, что у Блэйка какие-то делишки с ведущей актрисой Белиндой Грей. Они обменивались короткими интимными взглядами, а иногда в полумраке коридоров между уборными и сценой Вив видела, как Блэйк поглаживает зад Белинды или ласкает ее довольно-таки недоразвитую грудь. Может, таким образом она стала ведущей актрисой? – размышляла Вив. Ведь в конце концов, она была далеко не Пегги Эшкрофт! Конечно, в такую игру могли играть только двое!
Когда Вив столкнулась с Блэйком, она уже знала, что тот интересуется ею. Когда-то Блэйк, возможно, был привлекательным, но сейчас он вышел в тираж и был немного смешон в своем пухлом вельветовом смокинге, в рубашках с оборочками с кушаком, обхватывающим его круглый живот. Но сейчас она, однако, решила проработать этот вариант: сияла улыбкой, дразнила глазами, терлась бедром о него как раз с такой силой, чтобы он почувствовал, как раздражает его застежка ее подвязки.
И вскоре она увидела результаты – судя по испарине, проступавшей на лбу Блэйка, когда она взирала на него, он попался в ее силки. Вначале он резко отворачивался и уходил, словно не замечая ее, отрицал разгоравшееся в нем вожделение, но она настаивала, ее забавляло, насколько легко раздуть страсть, а потом манипулировать мужчиной, который терроризирует целую труппу профессионалов своими наигранными воплями. В конце концов он сделал шаг ей навстречу, и она знала, что так и будет.
Они сидели после спектакля в баре «Смаглерс Хоул», в пабе, который находился на противоположной от театра улице.
– Я думаю, а не попробовать ли тебя на большую роль, Вив. Правда, тебе потребуется дополнительное обучение. Что ты па это скажешь?
Вив улыбнулась, встряхнув волосами. Неужели он думал, что она настолько наивна, чтобы не видеть его насквозь? Мужчины! Они все такие дети! Вив пробежала язычком по густо накрашенным губам.
– Дополнительное обучение? В театре, вы хотите сказать?
– Возможно. Но ты можешь смущаться из-за этого перед другими актерами. Почему бы не прийти ко мне в берлогу? Клермон Отель. В четверг, строго в два тридцать.
Вив снова улыбнулась. Право же, это было настолько прозрачно! Все знали, что Ди-Ди, его жена, по четвергам ходит в парикмахерскую, чтобы вымыть голову, уложиться и «привести в порядок корни», – а это было довольно длительным процессом.
Ровно в два тридцать в четверг Вив пошла в Клермон Отель. Это было небольшое зачуханное здание на какой-то отдаленной улочке, и вряд ли оно могло именоваться «отелем», но Вив все же сочла, что это на целую ступеньку лучше, чем те норы, которые она и другие актеры труппы были вынуждены снимать. По крайней мере Блэйку и Ди-Ди не надо было в течение суток ждать, пока можно будет вымыться, или рисковать оказаться запертыми владелицей квартиры, которая отказывается дать ключ от парадной двери на случай, «чтобы он не попал в плохие руки»!
Блэйк ждал ее на тротуаре и поспешил вперед, по тусклому вестибюлю вверх по лестнице. Их преследовал запах тушеной капусты и вареной рыбы. Спальня была темная, безрадостная – старомодная мебель, почти вытертый ковер, кровать, накрытая покрывалом, которое когда-то было цвета «старой розы». Но туалетный столик Ди-Ди был заставлен баночками для макияжа и флаконами из-под духов, а за дверью висела выцветшая шелковая ночная рубашка, которая могла принадлежать любому из супругов.
– Ну а теперь роль, которую я имел в виду для тебя, она требует немного больше опыта, чем у тебя есть, – провозгласил Блэйк, отбрасывая остатки коротких волос со лба, покрытого испариной. – Я учил тебя поворачиваться, не правда ли? Думаю, мы еще должны попрактиковаться. Ну, а теперь представь, что я – зритель. Ты выходишь на сцену слева – со стороны окна, идешь через комнату и поворачиваешься. Вот так. Все время лицом ко мне. Хорошо. Теперь. Как надо сидеть. Запомни, никогда не перекрещивай ноги. Если ты так будешь делать, зрители, сидящие в. первом ряду, смогут заглянуть тебе прямо под юбку. Руки. На сцене актеры вдруг начинают замечать свои руки и думать, что с ними делать. Ну и что мы должны в таких случаях делать?
Я-то знаю, что ты делаешь со своими! – подумала Вив. Вслух она произнесла:
– Думаю, мы должны забыть о них.
– Хорошо. Именно так и надо держаться на сцене. Пусть двигаются естественно и чтобы не болтались. Потом, самое трудное – сценический поцелуй.
Вив одним глазом посматривала на часы. У нее не было желания находиться в этой комнате, когда вернется из парикмахерской Ди-Ди.
– Ради Бога, Блэйк, для чего нам пробираться сквозь всю эту шараду? – холодно спросила она. – Если вы хотите заняться со мной любовью, то почему бы нам не сделать это прямо сейчас?
Блэйк потрясенно уставился на нее. За все годы, что он проработал режиссером, ни одна из девиц, которую он соблазнил, не разговаривала с ним так. Некоторые из них были скромными, застенчивыми, и ему приходилось направлять их (хотя, он должен был признать, таких было меньшинство), другие действовали откровенно, флиртовали и бесцеремонно переходили к сексу. Но ни одна из них не была столь прямолинейна.
– Ну? – улыбаясь, проговорила Вив. – Ведь все устраивается ради этого, не так ли? Я хочу приличные роли, вы хотите меня. По-моему, это прямое соглашение.
Внезапно Блэйк разразился восторженным хохотом – когда прошел первоначальный шок. Было положительно эротично – смотреть, как она здесь стоит, уперев руки в бедра, отбросив назад голову, бросая ему вызов Блэйк любил сильные ощущения. Он любил покорять, но большинство его побед были слишком легкими. Но только не эта. Она может на тарелочке предлагать ему свое тело, но тут борьба не тел – до тех пор, пока они не займутся чем-то другим, возбуждающим.
– Ты думаешь, после этого я дам тебе лучшие роли, да? – спросил он.
– Я знаю, что так и будет, – сладко ответила Вив, подходя к нему и расстегивая пуговицы на его отделанной воланами рубашке. – Ты не сможешь мне ни в чем отказать.
