перетащить Будищева на флот, отсутствовал недели две, а затем снова появился в ставке цесаревича. История с предполагаемым бастардом рода Блудовых набирала все большую огласку и дошла наконец и до великого князя Константина Николаевича. Генерал-адмирал слыл человеком либеральных взглядов и оттого пользовался немалым авторитетом в кругах, кои принято называть прогрессивными. Решив, что этот случай весьма удобен для поддержания своего реноме, он приказал немедля наградить героя давно полагающимся ему знаком отличия военного ордена. К тому же, неведомо как узнав об истории с нехваткой золотого креста, не стал скупиться и распорядился прислать Георгия первой степени. Цесаревич, мягко говоря, недолюбливавший августейшего дядю, услышав об этом, счел себя уязвленным и пообещал сжить военных чиновников со свету, если они не исправят немедля своей ошибки.
Таким образом, на груди Дмитрия в один день добавилось сразу два золотых креста, и он стал бантистом, то есть кавалером, имеющим полный бант знака отличия военного ордена. Надо сказать, что в этой войне он стал первым нижним чином, удостоенным подобной чести, что лишь добавило ему славы.
К тому же цесаревича очень обрадовало нежелание Будищева переходить в морское ведомство, которое наследник престола искренне считал рассадником политической заразы, тем паче что высказано это было самым категоричным образом.
Нилов уныло пожал плечами, дескать, хозяин-барин, и с досадой заявил, что нужно отправить сообщение своему начальству, а телеграф не работает, поскольку от обильно выпавшего снега оборвались провода. Надо сказать, что подобные неприятности случались часто в последнее время и доставляли немало неудобств. Так что несколько свободных в этот момент от несения караулов казаков и телеграфист были немедленно посланы искать обрыв, чтобы как можно скорее восстановить связь.
Поиски были не слишком долгими, однако пока неисправность была найдена и устранена, люди изрядно продрогли и устали. Вернувшись, они доложили о результатах и отправились отдыхать. И вот тут полный георгиевский кавалер и совершил очередную оплошку.
— На такой случай надо радио иметь, — ляпнул он и, видя по изумленным взглядам, что окружающие его не поняли, пояснил: — Ну по беспроволочному телеграфу!
К несчастью, эти его слова были услышаны сразу несколькими людьми, тут же ими заинтересовавшимися.
— Это как? — первым опомнился начальник телеграфа титулярный советник Валеев.
«Походу, его еще не изобрели», — растерянно подумал Дмитрий, однако деваться было некуда, и вслух спросил лишь:
— У вас же мастерская есть?
— Почти наверняка, — с непроницаемым лицом отозвался Нилов.
А Барановский просто промолчал, но по лицу его было видно, что он никуда не уйдет, пока не узнает о чем, собственно, речь. Мастерская у телеграфистов действительно была, и унтер скрепя сердце взялся за работу. Дело осложнялось тем, что он не слишком точно помнил схему искрового передатчика и детекторного приемника. Так, в школе проходили… Первым делом он нашел небольшой обрезок доски, в который забил несколько гвоздей. Катушку намотал сам, считая витки, и закрепил ее между двумя гвоздями. Диода, разумеется, взять было неоткуда, так что пришлось обойтись кусочком графита, вынутого тут же из карандаша. Нилов и телеграфисты наблюдали за его манипуляциями с недоверчивым видом, но, слава богу, пока не вмешивались.
— Динамик-то у вас найдется? — хмуро спросил он у наблюдателей. — Ну, телефон хотя бы есть?
— Откуда? — искренне удивился начальник станции. — Это ведь совершенно новое изобретение, такое и в Петербурге вряд ли сыщешь.
— Зашибись! А лампа?
— Какая еще лампа?
— Накаливания, — вздохнул Дмитрий, прикидывая, чем ее можно заменить.
— Погодите, может быть, вы сначала объясните, что хотите получить в результате?
— Это приемник, — пустился тот в объяснения. — Им можно принимать радиоволны, отправляемые с помощью ключа Морзе, как на телеграфе. Нужно только сделать искровый передатчик, но это как раз не сложно.
— И можно будет связываться без проводов? — деловито уточнил Валеев.
— В общем, да. Пока на небольшое расстояние, метров двести, но если удлинить антенну, то на пару сотен километров. Нужен только динамик.
— Как вы думаете, это возможно? — осторожно спросил Нилов.
— Черт его знает! — пожал плечами телеграфист.
— Господа, а может, это и к лучшему, что пока нет всех потребных составляющих? — неожиданно спросил Барановский.
— Почему вы так говорите? — насторожились его собеседники.
— Да вы хоть понимаете, какое значение может иметь подобное изобретение? — горячо зашептал им инженер. — Я даже боюсь представить все возможные последствия, но скажу вам только одно, господа. Эта идея, при правильной организации дела, может стоить миллион!
— Не может быть! — ахнул Валеев.
— Еще как может, но самое главное держать все в тайне. Незапатентованное изобретение имеет смысл, только пока о нем никто не знает.
— Надеюсь, вы не хотите… — недоверчиво протянул мичман, с подозрением косясь на Барановского.
— Послушайте, Константин Дмитриевич, — правильно понял его инженер, — если бы я не был патриотом, пушку моей конструкции сейчас производили бы на заводах Альфреда Круппа! Но я специально приехал с ней в Россию, чтобы именно она получила передовую артиллерийскую систему. И в отличие от вас, я прекрасно знаю, как трудно пробивает себе дорогу все новое. А тут еще изобретение простого солдата. Да у генералов из инженерного ведомства мозги закипят от подобной ереси!
— И что же делать?
— Пока ничего. Эта война скоро закончится, и вот тогда можно будет заняться данным проектом в более спокойной обстановке.
— Но что же делать с Будищевым?
— Боже мой, да разве вы не видите, что он понятия не имеет, какое значение может иметь это изобретение! И наш с вами долг, господа, проследить, чтобы этот аппарат послужил интересам, прежде всего, нашего, горячо любимого отечества, а изобретатель не остался без заслуженной им награды.
— Вы полагаете такое возможным?
— Да просто уверен, что именно так все и будет, если не оказать ему поддержки и, некоторым образом, направить на истинный путь.
— Одно непонятно, каким образом он вообще мог додуматься до этого?
— Простите, а вам не все ли равно? Впрочем, у меня есть одна теория на этот счет…
— И какая же?
— Видите ли, это у него не знание, а умение. Мне приходилось раньше видеть подобное. Вот представьте себе неграмотного мастерового, который слухом не слыхивал о существовании физики, технологии или чего-либо подобного, но может… да что угодно, хоть блоху подковать! Я уверен, что мы имеем дело именно с таким феноменом.
— Ну, вот, готово, — заявил Дмитрий шушукающимся в сторонке господам. — Ни динамика, ни лампочки, к сожалению, у нас нет, но я решил, что для демонстрации подойдет и ваш гальванометр.
— Но для чего?
— Улавливать радиосигналы. Короче, смотрите сами, — пожал плечами унтер и стал замыкать и размыкать ключ.
— Мистика, — потрясенно прошептал Валеев, наблюдая, как стрелка прибора колеблется вслед
