особого внимание, решив что это ребята из поселка корабелов, или такие же простые работяги из окрестных деревенек).
— Что ж, — на этот раз твой вождь сильно ошибся. — Хмурясь, сказал я аиотееку. Мы совсем даже не легкая добыча. Ты сам мог в этом убедиться, мы побили всех вас, не потеряв ни одного человека, ибо Отец наш Икаоитииоо разрешает нам пользоваться оружием, которое запретил для всех других… Потому что только мы его истинные дети и исполняем сейчас его волю.
…Я дам тебе верблюда. Ты поедешь к своему Вождю, и скажешь ему, что я — Великий Шаман Дебил, и мой брат — Великий Вождь Лга’нхи, зовут его поговорить с нами… о выкупе взятых нами в плен верблюдов. …Людей, как ты сам понимаешь, в живых уже не осталось. А иначе, мы выведем этих животных за ворота и убьем их на глазах всего вашего племени. И вина за это падет на вашего Вождя, коли он проявит трусость и не придет сюда на переговоры. …Я обещаю ему, именем нашего отца Икаоитииоо, что его и тех кто с ним придет, тут никто не тронет!
Потом пришлось долго возиться поднимая мачту, отлавливая верблюда, и усаживая на него пленника. А еще ведь надо вынуть из трупов дротики и подтащить тела поближе к месту переговоров, чтобы аиотееки могли прикинуть во что им обойдется новый штурм.
Но положить тела надо так, чтобы это не казалось демонстративной похвальбой и выражением презрения к врагам, дабы в аиотееках дурь не взыграла. То есть достаточно далеко от места ведения переговоров, и пятками к зрителю, чтобы не сверкать скальпированными макушками. Когда так много поставлено на карту, мелочей не бывает.
…Больше всего при этом, я боялся что мы не успеем, и раненный аиотеек потеряет сознание раньше, чем успеет донести мое послание.
Или что ему там не поверят… Или не захотят вести переговоры… Как там у Ильфа и Петрова? «Согласие есть продукт при полном непротивлении сторон». А аиотеекская гордость, еще как может воспротивиться попытке договориться, даже после столь яркого доказательства нашей «кусачести», а, может, как раз вследствие него.
Да уж, что там не говори, а ниточка, протянутая между двумя враждующими сторонами, была очень тонка. А подвешено на этой ниточке немалод — наши жизни. Дадут аиотееки слабину — появится шанс отбазариться и выжить. А упрутся рогом… — потери конечно у них будут большие, и почетные места у костров предков нам будут гарантированны. …Только вот хреново, что я до сих пор атеист, и в предков как-то не очень верю.
Так что, думаю можно представить какое облегчение я испытал, когда от вражеского войска, к нам двинулась делегация в дюжину человек.
…Вот только оказалось что радость моя несколько преждевременна.
Я это понял когда увидел аиотеекского Вождя. …Даже от того как он, соскочив со своего верблюда, решительно пошел в нашу сторону, у меня уже пробежал озноб по спине, а когда я посмотрел ему в глаза… Бр-р-р!!! Самый ненавистный мне тут тип. Умник, со стальной волей, подкрепленной большой физической силой, бесстрашием, и беспощадностью, в том числе и к самому себе. Такого вокруг пальца, как наивного дурачка, не обведешь и ложными авторитетами вроде предков и Икаоитииоо не задавишь. Такой четко знает что ему надо, и как этого добиться, и пойдет к цели по трупам родни, предков и богов. …Чем-то мне он напомнил старину Бефара… чья душа по сей день «загнанная» в камень, валяется где-то в нескольких дневных переходах от Мос’квы. …Только этот вот, в десятки раз его умнее.
И свита, идущая вслед за Вождем, была ему под стать. Все до одного — этакие битые матерые волки, так и шарящие глазами по окрестностям, в поисках подходящей глотки, которую можно было бы порвать. А в глазах… Глаза просто переполнены амбициями и готовностью захапать под себя весь мир.
Чувствуется, очень интересная подобралась компания. Столько потенциальных альфа-самцов в одной стае. Они просто-таки обязаны перегрызться, либо отправиться вершить Великие Дела, под предводительством своего Мега-крутого Пахана. Того кто сумел подчинить их и указать некую цель, настолько желанную, чтобы ради нее можно было потерпеть положении бета-самца. — Что-то вроде военного похода из Македонии в Индию, или в обратную сторону, из монгольских степей до «последнего моря».
Да уж, дает некоторое представление о том, с кем придется вести переговоры. Ведь чтобы держать таких в подчинении, надо быть не просто волчарой, а супер-волчарищей. Не люблю я таких.
…Надо было наверное выдержать паузу, и дождаться чтобы аиотеек заговорил первым. Но каюсь, под его взглядом я не выдержал, и начал представлять участников «конференции».
— Это Лга’нхи — Великий Вождь Великого и Многочисленного Народа Ирокезов, что живет по ту сторону Моря. — Сказал я, мысленно представляя что говорю о ком-то уровня Юлия Цезаря или Александра Македонского, чтобы звучало попафостнее. (Про наши взаимоотношения с Икаоитииоо, я пока предпочел не упоминать. Ведь аиотееки тоже считают себя его прямыми потомками. Нам сейчас только и не хватает поругаться на тему «Кого несуществующий папочка больше любит». Вместо этого я перевел стрелки на себя.) — А я его брат, — Великий Шаман Дебил глубоко проникший в Мир Духов. А это наши воины… перечислил десяток имен приглашенных на переговоры ирокезов… для дипломатии очень важно, чтобы наша численность равнялась количеству переговорщиков с другой стороны. Иначе они могут почувствовать превосходство или угрозу. (Но я специально постарался, чтобы в данную минуту, нас окружали только самые рослые и богато экипированные вояки).
— Я Вождь Рода Серых Курганов, оуоо Эгииноасиик. — Небрежно ответил мне аиотеек, словно бы выполняя пустую формальность. …Так примерно в мое время представлялись гаишники, прежде чем вытянуть из проштрафившегося водилы взятку. — …Так значит, ты говоришь что Амулет у вас?
— Да. — Ответил я, внутренне досадуя что мой оппонент явно перехватил контроль над разговором, без всяких предварительных дипломатических «переплясов» схватив быка за рога.
— Тогда я заберу его, ваше оружие, и все товары что есть на корабле. А вас отпущу обратно за море не причинив зла… и не мстя за гибель моих людей.
…Надо было видеть, КАК он это сказал. Сколько самоуверенности и чувства превосходства продемонстрировал, и в какой поганенькой улыбке скривился его рот, при словах о «не мстя
