Ото старательно присматривал за работой слуг-мужчин и конюхов, так что все в доме делалось вовремя и ей ни о чем не приходилось беспокоиться. И все же он мужчина и не мог решить тысячи проблем, возникавших у нее ежедневно.
Наступила ночь. Ребенок спал, и в доме наконец воцарилась тишина. Джиа ощущала пустоту рядом с собой в постели, и у нее болело сердце. Она закрыла глаза и попыталась мысленно дотянуться к мужу через многие и многие мили, их разделявшие.
Писем от Куни, как и любых заслуживающих доверия новостей, она не получала с тех самых пор, как он внезапно, никому ничего не объяснив, покинул Дзуди. Джиа поняла, что в их жизни это уже давно стало нормой, а не исключением: несмотря на то что они поженились для того, чтобы вместе наслаждаться новизной жизни, по большей части Куни уходил навстречу приключениям без нее, а она оставалась с ребенком и недомоганиями, характерными для ее положения. И где же то «самое интересное» для нее?
«Что тебя занимает, муж мой? Думаешь ли ты обо мне?»
Через несколько часов ей придется встать, чтобы потом целый день улыбаться и весело болтать. Все в ней нуждались; все от нее зависели; именно она должна была оставаться сильной и здравомыслящей – и ей казалось, что однажды из нее высосут всю кровь и она рухнет, лишившись последних сил.
Джиа чувствовала себя ужасно несчастной, и постепенно в ее разгоряченном сознании начала зарождаться обида на Куни за то, что бросил ее одну, да еще в таком состоянии. Ей сразу стало стыдно, и она попыталась избавиться от подобных мыслей, но они никак не хотели уходить.
«Я знала, что будет нелегко, но такой путь выбрала сама».
Джиа заплакала, сначала тихо, а потом все громче, и ей пришлось закусить подушку, чтобы рыдания не услышали в доме.
Почему я чувствую себя такой беспомощной?
Джиа так сильно ударила по подушке кулаком, что костяшки ее пальцев заболели от жестких шкурок кокосов, смешанных с семенами и лекарственными растениями, которыми она набила подушку, чтобы лучше спать. Как ни странно, от боли ей стало лучше.
Она ударила по подушке еще несколько раз, стараясь попасть по кокосу, и поморщилась. Джиа принялась колотить по семенам и растениям, и тоска немного отпустила. Что же, с горечью улыбнулась Джиа, она способна контролировать хотя бы это: сама может решать, какую боль испытать.
Улыбка застыла на ее лице.
«Я позволила себе утратить самоконтроль».
Джиа находилась в центре водоворота и понимала, что еще немного, и утонет. Ей было необходимо найти опору, кусок дерева, чтобы схватиться за него и остаться на плаву. Тогда она сможет выбраться из водоворота и уцелеть. Она хотела снова принимать решения, стать хозяйкой собственной судьбы.
Распахнув дверь спальни, она тихо выскользнула в коридор, бесшумно прошла по нему, свернула за угол к переднему крылу, а потом с едва слышным шорохом открыла другую дверь.
Джиа тронула за плечо спавшего мужчину, он пошевелился, что-то пробормотал и снова погрузился в сон. Тогда она потормошила его и прошептала в темноте:
– Проснись, Ото.
Ото Крин повернулся и, потерев глаза, воскликнул:
– Что случилось… сколько сейчас времени?
– Это я, Джиа.
Ото тут же сел на постели, не на шутку испугавшись:
– Леди Джиа! Что вы здесь делаете?
С судорожным вздохом она обхватила его руками, и юноша напрягся.
– Не беспокойся, – заговорила Джиа, и с каждым произнесенным словом ее голос становился все увереннее. – Я решила совершить поступок, который сделает меня счастливой.
– В самом деле? – тихо прозвучал голос Ото.
Джиа негромко рассмеялась. Какой удивительный парадокс, настоящее безумие – она больше не испытывала обиды на Куни. Она ощущала себя живой, опять полностью контролировала свою жизнь, и у нее появилась надежда.
Присев на край постели, она начала в темноте раздевать юношу.
– Нет! – попытался было протестовать Ото, но вскоре перестал сопротивляться. – Это определенно сон… Неужели леди Рапа решила так меня вознаградить?
– Это не сон, – возразила Джиа. – Мы найдем оправдания в другой раз. Сейчас достаточно знать, что мы нуждаемся друг в друге, чтобы помнить: мы все еще живы и сами выбираем свою судьбу, не обращая внимания на планы богов.
Они оказались рядом в темноте, их тела жадно скользили друг по другу, губы сливались в страстных поцелуях, одновременно искавших мгновения и вечность.
– Давайте расскажем всем, что я ищу домоправительницу, – сказала Джиа.
– Домоправительницу? – удивился Ото Крин, почувствовав изменения в Джиа – еще одно доказательство, что вчерашняя ночь не была сном.
Джиа с улыбкой заглянула ему в глаза, и в ее взгляде не было ни неловкости, ни смущения.
– Я чувствую себя очень одинокой, и мне нужна компаньонка: поговорить о женских проблемах, да и просто посплетничать.
Ото Крин кивнул: нет, это все та же Джиа, которую он полюбил, женщина, внушавшая благоговение, показавшая ему, что все возможно в этом мире. Он дал себе слово, что всегда будет ей верен и сохранит в тайне, что провел с ней ночь. Радость в его сердце не знала границ.
Он поклонился и ушел.
В дверях появилась женщина средних лет, весь вид которой – начиная с идеальной прически (все пряди на своих местах) и заканчивая вышивкой на туфлях и одежде (каждый стежок ложился один к одному, словно марширующие муравьи) – указывал на расторопность и деловитость, и представилась:
– Меня зовут Сото.
– У тебя есть опыт ведения хозяйства в больших домах?
Окинув Джиа снисходительным взглядом, дама ответила:
– Я сама выросла в очень большом доме, кое-какие хитрости мне известны.
Хоть женщина и старалась говорить как простая крестьянка, Джиа отметила ее изысканный акцент и уверенность, с которой та держалась: не кланялась и не расшаркивалась перед будущей хозяйкой, как это сделала бы обычная служанка.
Сото ей сразу понравилась.
– В Чарузе множество благородных домов, – заметила Джиа, – но в большинстве из них меня презирают. Так что работа у меня может плохо сказаться на твоей репутации.
– Если бы мне хотелось жить в домах, где все подчиняются испорченным детям, которых уже поздно пороть, – спокойно ответила Сото, – я постучалась бы в их двери.
Джиа рассмеялась, и по губам женщины пробежала едва заметная улыбка. Презрение Сото к аристократам Чарузы позволило предположить, что будущая домоправительница родилась в одной из скромных, но аристократических семей Кокру, для которой наступили трудные времена.
– Добро пожаловать в дом герцога Гару. Очень надеюсь, что вы быстро найдете общий язык с моим управляющим Ото Крином.
Сото оказалась умелой и доброй домоправительницей, и вскоре все в доме Джиа работало точно хорошо отлаженная машина.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
