был вынужден признать, что не знал правильного ответа.
Входная дверь открылась, прежде чем он и Элси поднялись на крыльцо. Миссис Сандберг была очень похожа на Элси. Как и дочь, она в какой-то момент встревожилась, увидев японца у своего дома. Затем, она узнала этого японца, даже без объяснений Элси и её лицо прояснилось.
- Мистер Такахаси, если не ошибаюсь? - вежливо поинтересовалась она.
- Всё верно, миссис Сандберг, - так же вежливо ответил Кензо.
- Благодарю вас за рыбу. Это очень ценный подарок - сказала она. Кензо кивнул. Но следующие её слова повергли его в шок: - Рада вас видеть. И раз уж вы здесь, позвольте и вам кое-что подарить.
- А? - откликнулся он. Это было единственное, что он мог сказать - ей удалось его удивить.
Женщина улыбнулась легкой снисходительной улыбкой - настоящей улыбкой хоули. Элси, которая подобным вещам ещё не научилась, хихикнула и сказала:
- Идём, Кен.
Улыбка миссис Сандберг слегка, лишь самую малость, померкла, но она быстро вернула её на место.
- Проходите, - сказала она. - У нас есть лимонад, если хотите. Элси, отправляйся за лимонадом, а я пока схожу за подарком.
Обстановка в доме напоминала Новую Англию: много мебели с мягкой обивкой и резьбой, дерево окрашено в темные тона, близкие к вишневым, на стенах множество картин, на столах и полках полно разнообразных безделушек.
- Спасибо, - сказал Кензо, когда Элси принесла лимонад. Это его не удивило. Очень многие держали у себя лимонные деревья, а использовать лимоны иначе, как выжимать из них сок, не получается. К тому же, на Гавайях было больше сахара, чем где бы то ни было. Себе она тоже принесла. Кензо сделал глоток. Хороший лимонад.
Вернулась миссис Сандберг с дюжиной аллигаторовых груш в руках. Их толстая кожа была темно-зеленой, практически черной.
- Вот, держите, - не без гордости сказала она.
- Спасибо огромное! - восхищенно сказал Кензо. Аллигаторовы груши - некоторые звали их авокадо - добыть было гораздо труднее, чем лимоны. Он уже и забыл, когда ел их последний раз.
- Пожалуйста - ответила женщина. - Те, что потемнее, уже созрели. Остальные дойдут через несколько дней. Когда они станут мягкими, тогда их можно есть.
- Хорошо. Здорово. Ещё раз, спасибо. - Кензо был рад, что она дала ему столько авокадо, чтобы он смог поделиться с отцом и братом. Сделала ли она это намеренно? Возможно. Эта женщина вряд ли упустила хорошую возможность. Он рассказывал Элси, чем занимался, и это вряд ли осталось без внимания её матери. Если Элси хоть раз упоминала о нём, миссис Сандберг вряд ли могла об этом забыть.
Кензо решил, что она останется с ним и дочерью, но ошибся. Она тут же скрылась в глубине дома. Почему-то он почувствовал себя ещё более неуютно, как если бы она осталась. Попивая лимонад, они с Элси принялись обсуждать своих бывших одноклассников.
Допив свой стакан, он произнес:
- Пойду, пожалуй.
Элси не стала возражать. Она сказала:
- Спасибо, что проводил. Очень мило с твоей стороны. - Эти слова его приободрили.
- Всё нормально. Рад был тебя видеть. - Эта фраза значила едва ли десятую часть того, что Кензо хотел на самом деле сказать. Собрав волю в кулак, он всё же решился: - Может, эм, будем встречаться почаще?
Он уже убедился, что Элси, в отличие от своей матери, не очень умела скрывать эмоции. Не нужно было быть опытным сыщиком, чтобы понять, о чём она думала в данный момент. Они знакомы уже давно, но он японец. То, что он японец, и то, что они давно знакомы - не очень сочеталось друг с другом в нынешней ситуации. После 7 декабря быть японцем значило совсем не то, что значило до. Но, что бы это ни значило, он не коллаборационист, по крайней мере, не выше той планки, которая ограничивала вопросы выживания при оккупационной администрации. Поэтому...
- Да, пожалуй, можно, - сказала Элси.
- Классно! - Кензо ухмылялся, как дурачок. - Увидимся. - По дороге домой, он совсем не чувствовал земли под ногами.
Поезд запыхтел и остановился.
- Пенсакола! - объявил проводник. - Кто в Пенсаколу - на выход!
Джо Кросетти вскочил с койки, схватил с верхней полки холщевую сумку и закинул её за плечо. В этой сумке хранилось всё его скромное имущество, но он гордился собой. Он был настолько возбужден, что не мог усидеть на месте.
- Авиабаза ВМС "Пенсакола"! - сказал он. - Наконец-то, летать!
Орсон Шарп тоже закинул свою сумку на спину.
- Не дергайся, Джо, - сказал он. - До обеда мы точно никуда не полетим.
- Но полетим же, - возразил тот. - Мы уже можем летать. И мы полетим. Это не Чапел Хилл.
- Ну, ладно, - не стал спорить его сосед по комнате. Джо показалось, что он пытался сдержать смех и задумался, стоило ли на это злиться. Но, когда толпа курсантов направилась к выходу, он обо всём забыл.
Когда он сходил с поезда в предыдущий раз в Южной Каролине, стояла зима. Весна во Флориде нравилась ему намного больше. Мельком он увидел Мексиканский залив. Одного этого взгляда оказалось достаточно, чтобы понять, что прежде об океане он ничего не знал. Тихий океан у берега Сан-Франциско был иногда зеленоватого, иногда серого цвета. Он мог быть зеленовато-синим или серовато-синим. Джо и представить не мог, чтобы вода могла быть бирюзового или сапфирового, в общем, настоящего синего цвета. Этот цвет вызывал острое желание сходить искупаться. В Сан-Франциско тоже купались, но выходя из воды, клацали зубами от холода.
Стоявший рядом Орсон Шарп сказал:
- Никогда раньше не видел океан.
От удивления Джо даже моргнул. Для него самого просто изменилась картинка, для Орсона же всё было в новинку.
- Ты решил стать пилотом палубной авиации, но никогда не видел океан? - поинтересовался Джо.
Шарп
