— Что же вы так плохо защищали ее? — сердито обратился Магнус к принцу. — Я-то знаю, вы тоже любите ее. И позволили свершиться этому чудовищному злу. Почему вы не позаботились о ней? Теперь и она и я должны бороться с последствиями этого года. Теперь я не знаю, останутся ли наши с ней отношения прежними.
— Ну и человек! Сколько в вас высокомерия! — Илона дала волю своему гневу. — Да как вы смеете ныть о своей пострадавшей гордости, когда моя дочь оказала нашим мирам такую огромную, хотя и ужасную услугу? Калиг на сто лет запер Повелителя Сумерек в его замке, отнял у него отражающие чаши. Но Колл, несмотря на это, находит способы отдавать своим подручным приказы из своего замка. К сожалению, мы не можем усыпить зло на эти сто лет. В противном случае равновесие тьмы и света полностью нарушится. Но вы, конечно, этого не понимаете? — Ее зеленые глаза смотрели на Магнуса с ледяным презрением. — Если бы моя дочь не любила вас так сильно, я бы превратила вас в камень, Магнус Хаук! Берегитесь меня, если сделаете мою дочь несчастной!
И королева лесных фей улетела. Ее исчезновение сопровождалось грохотом сродни слабому раскату грома, вспышкой света и темно-фиолетовым дымом, это означало, что она очень сердита на зятя.
— Магнус, — ласково заговорил Калиг. — Лара не виновата в случившемся. Это произошло против ее воли. Понимаю, страдает твоя гордость, уязвленное самолюбие, тебе больно, равно как было бы больно любому мужчине, но ты не имеешь права обвинять ее, мой друг. Она любит тебя.
— А твои сыновья? — напомнил доминус своей жене. — Как ты могла так легко бросить их? Смотрю, ты легко привыкаешь покидать своих детей.
Его слова ударили по Ларе больнее, чем могла бы ударить его рука.
— Я была лишь средством, емкостью, контейнером для вынашивания и рождения сыновей Колла, — с дрожью в голосе ответила она. — Они не мои, — ее глаза наполнились слезами, — я их не хотела!
Магнус Хаук на секунду закрыл глаза, справляясь с волнением, честность Лары растрогала его. Калиг тоже прав, ибо страдает его гордость, но не Лара тому виной.
Он открыл глаза, протянул руки к жене и обнял ее.
— Прости меня, Лара, я был дураком. Но я очень люблю тебя, и мысль о том, что тобой обладал другой мужчина, режет мое сердце, словно нож.
Оказавшись в кольце его сильных рук, Лара заплакала так, что его рубаха намокла от ее слез.
— Мне очень больно, что я причинила тебе такое горе, мой милый муж, — дрожащим от плача голосом ответила она. — Я не знала, что должно случиться и что мне суждено сделать, но мне все равно больно. Ты моя жизнь, Магнус! Теперь же я ношу в себе новую жизнь, нашего сына, не хочу, чтобы ты сердился на меня и сама не хочу сердиться на тебя. — Она крепко прижалась к Магнусу, а он еще сильнее сжал ее в объятиях.
Принц Калиг понял, что теперь супруги помирились и смогут разобраться в своих отношениях без его участия, тихо отступил в тень и исчез. Доминус и домина Теры даже не заметили его исчезновения, они вообще ничего не видели, кроме друг друга. Лара пожирала мужа взглядом и ласкала своими нежными пальцами его волевое лицо. Магнус Хаук нежно гладил ее золотые волосы и шептал на ухо что-то ласковое. Правда, с которой они столкнулись, была тяжела для обоих. Но они понимали, что их любовь сильнее, чем эта боль, и всегда будет сильнее любых обстоятельств.
Магнус и Лара честно и до конца обдумали жестокую правду об утерянном годе и решили никому о ней не говорить. Потом принялись строить план, как быть с Хетаром. Лара настояла на том, что сама с помощью магии отправится к госпоже Джиллиан и узнает у нее, что там происходит на самом деле. Доминус встревожился, но Лара убедила его, что это для нее не опасно. Ее удивляло, что Джиллиан ни разу не вызывала ее.
Когда Лара появилась перед Джиллиан, та была в своей комнате. Бывшая Старшая госпожа гильдии женщин для удовольствий удивленно подняла взгляд на гостью, которая возникла перед ней в облаке лилового дыма.
— Обрисуйте мне нынешнюю ситуацию, — попросила Лара вместо приветствия. — Если Тера сейчас должен помочь Хетару, мне нужны точные сведения о положении дел. Вольфины уже захватили город или продолжают разорять Центроземье?
— Это вы уничтожили наш флот своей магией? — спросила в ответ Джиллиан.
— Нет, — ответила Лара. — Я даже не знала, что он будет потоплен. Моя мать должна была всего лишь создать плотную завесу тумана, в которой ваши корабли должны были курсировать, пока не подошли бы к концу запасы воды и пищи. Тогда флот поневоле должен был бы вернуться домой. Но потом она создала мощный шторм. Я думаю, она сделала это с целью напугать ваших людей.
Лара лгала, защищая свою мать, хотя и была в ужасе от того, что та учинила. Ни Джиллиан, ни кому-либо еще в Хетаре незачем было знать, как на самом деле жестока королева лесных фей.
— Мне жаль, Джиллиан, но, к сожалению, люди гибнут на войне, даже если у нас самые лучшие намерения. Именно поэтому мы должны предотвратить войну всеми возможными способами.
Госпожа Джиллиан вздохнула и стала отвечать на ее вопросы:
— Вольфины пока не пытались взломать стены или ворота города. Да поможет Небесный распорядитель жителям Центроземья, кроме него, сделать это некому. Большая часть наших войск заперта в Прибрежной провинции. Доблестные Рыцари, которые остались в городе, — пожилые люди, и их лучшие дни прошли.
— А что с императором? — спросила Лара.
— Он заперся в Золотом районе. И разумеется, укрепляет стены, которые отделяют район от остального города. Работы и раньше шли с бешеной скоростью, а теперь, когда до города дошло известие о гибели нашего флота, ускорились в разы. Знаете, Лара, я думала, что вольфины — мифологические персонажи.
— Нет, они вполне реальны и живут в Темных Землях, которыми правит Повелитель Сумерек. Его зовут Колл, и он хочет развязать войну, чтобы со временем завладеть и Хетаром, и Терой. Сам он сейчас заперт с помощью магии в своем замке, но может отдавать оттуда приказы. Он думает, что Хетар слаб и его захватить легко, а Тера сильнее.
— Увы, Хетар действительно слаб, — сказала Джиллиан. — Солдаты и Доблестные Рыцари стали бесполезными и существуют только по традиции.
— Пока ворота города будут заперты, вольфины не смогут войти в него. Принцы-тени наложили на него заклинание, которое делает его неприступным. Но об этом не должен знать никто, кроме нас. Мы не хотим, чтобы Гай Просперо чувствовал себя в безопасности. Избавить его от страха было бы глупо, к тому же, если не будет поступать продовольствие из Центроземья, в городе рано или поздно кончится еда, и тогда станет не важно, защищены его стены или нет.
