Получив долго ожидаемую информацию с родины, я немедленно связался с капитаном французской гвардии графом Роже-Этьеном де Фуа и передал информацию о том, что ждать нам осталось совсем недолго. Мы с ним также договорились встретиться и пообедать в харчевне «У трех голубей» Буланже. В принципе, мы могли бы и не встречаться, дела у нас обоих шли в нормальном темпе, но ностальгия, тоска по родине заедала нас обоих. Епифаненко хорошо понимал, что он, волей божьей и проведением фортуны, навсегда стал французом и ему уже не суждено вернуться обратно в свои родные места, в деревушку на реке Белая. К тому же его родители, наверняка, уже отдали богу душу, а земельный надел отошел в пользу земской общины, ждать его возвращения было некому. Здесь же во Франции совершенно неожиданно для меня, а тем более для вахмистра у него оказалось множество знатных родственников, он даже оказался владельцем полуразрушенного замка в Фуа[27].
Поэтому капитан французской гвардии де Фуа с удовольствием согласился встретиться и провести со мной свое свободное время, вспоминая о далекой теперь родине.
Мосье Буланже, я не видел его примерно месяца три, мало изменился за это время, по-прежнему, оставался подвижным и энергичным человеком. Когда же я перешагнул порог его харчевни, то на мгновение застыл на пороге, перед моими глазами открылся обновленный обеденный зал харчевни. Сегодня харчевня мосье Буланже имела несколько столов, искусно расставленных по всему залу. Причем, столы были ремесленного изготовления, а не ящиками, как ранее, на четырех ножках, за которыми на нормальных стульях могли сидеть от двух до шести посетителей. Видимо, из-за цен и нововведений изменился и контингент самих посетителей харчевни, за столами сидели зажиточные парижане, а не какой-то там уличный сброд, мясников с базара или разбойников с большой дороги.
В этот момент мосье Буланже из-за своей раздаточной стойки смотрел в сторону входа в харчевню. Когда я вошел, то над дверями мелодично прозвенел колокольчик, оповестивший о появлении нового посетителя. Хозяин моментально признал меня и тут же мелкой рысью, ловко лавируя между столиков, потрусил ко мне. Мосье Буланже был сильно взволнован моим внезапным появлением, он все время говорил о том, что очень рад видеть своего благодетеля. Я же ему коротко объяснил, что хотел бы у него пообедать со своим старым другом, который вот-вот появится. Старина Буланже сам лично, вызывая этим большое удивление у своих разносчиц, повел меня к свободному столику, не переставая при этом тараторить о том, что у него сегодня нежная телятина в маринаде, замечательный луковый суп и свежие овощи с огорода. Все это время мосье Буланже с любопытством посматривал на меня снизу и вверх, но, в конце концов, не выдержал и поинтересовался:
— Мосье Орлофф, а вы сегодня со своим другом, не собираетесь ли немного повеселиться, а то мне старая мебель харчевни совсем надоела?!
— Что вы тогда имеете в виду, мосье Буланже? — По ходу я поинтересовался. — Вы, что же хотите попросить, чтобы я оплатил вашу новую мебель?
— Нет, нет, уважаемый мосье Орлофф! Я совершенно этого не хочу! Мне ваши деньги и задаром не нужны! Просто всегда случается так, что, когда вы у меня обедаете или ужинаете, то каждый раз мне приходится из харчевни выносить мебель, разбитую в дребезги вами и вашими друзьями! А потом у меня появляются деньги на новую мебель! Так что я просто поинтересовался, не нужно ли мне сегодня составлять смету на новую мебель, старая-то мне совершенно надоела?!
Но я не стал прямиком отвечать на этот вопрос старого лиса! Кто его знаете, какое сегодня настроение у Епифаненко? Может быть, ему захочется после пары бокалов бренди по старинке немного кулаки размять и пару раз пройтись по мордасам этих жиреющих парижских буржуа?!
Столик, предложенный мосье Буланже занимал отличную боевую позицию. С этого места прекрасно просматривался вход в харчевню, и практически все столики с посетителями. Вот разве что, этот столик оказался самым большим из всех других столиков и был рассчитан на шесть человек. Первоначально мне этот факт не понравился, но поразмыслив немного, я одобрительно кивнул головой хозяину харчевни, нам с Епифаненко будет повод начать мордобой, если кто-либо решит к нам присоединиться!
Капитан Роже-Этьен де Фуа появился в точно указанное время, что свидетельствовало о том, что он еще полностью офранцузился, французы никогда не приходили на встречи вовремя, всегда опаздывали. Но процесс натурализации вахмистра шел полным ходом, по-видимому, он уже стал немцем с их чертовской пунктуальностью, и вскоре после этого шага окончательно офранцузится. Вывод из всего этого означал, что Епифаненко уже перестал уже быть русским! Ведь, нам русским все равно, что сегодня, что завтра. Договорились о встрече на сегодня, а он возьми да приди завтра, а потом долго будет, чуть ли не с пеной на устах, доказывать о том, что мы договаривались на завтра.
Ну, да ладно, граф де Фуа прошел в харчевню. На этот раз он был в гражданской одежде, но с боевой шпагой под камзолом. Положив рук на эфес шпаги, он ее держал таким образом, чтобы, проходя между столиками, концом ножен чуть ли не бить по физиономиям едоков. Те едва успевали уворачиваться, при этом роняя на пол ложку или вилку, а затем с нескрываемой злобой смотрели вслед этому нахальному молодому шевалье аристократу. В этот момент я подумал о том, что настроеньеце у моего старого друга, бывшего вахмистра Епифаненко, не очень-то хорошее. Нам, видимо, все-таки придется сегодня немного подраться. Я окинул обеденный зал своим взором, и предстоящие расходы оценил примерно в пятьдесят золотых луидоров. Подумав о том, что, мосье Буланже, настоящий скряга выжимальщик, что мне нужно было бы, когда он поднял разговор на эту тему, заранее с ним согласовать смету расходов!
Мосье де Фуа грохнулся задом на ближайший ко мне стул, чуть его не поломав, и негромко, и зло мне буркнул:
— Что другого трактира не мог найти? Там хоть люди помельче, погрязнее, бей их кулаками так, чтобы слюни и сопли в стороны бы летели! А здесь, кого не тронь, сразу же крик поднимут, что их бить нельзя, что они сами хозяева жизни.
Не дожидаясь моего ответа, граф де Фуа слегка привстал, на весь обеденный зал таверны командным голосом проревел:
— Хозяина харчевни ко мне! Подавать на стол все, что на кухне имеется! Да не забудьте для разогрева литра два бренди на мой стол подать!
Мосье Буланже, на всякий случай вдали промелькнул, чтобы гости не думали, что он испугался, но к нашему столу не подошел, на всякий случай! Видимо, старик много о своем личике печься стал! Но пару наиболее симпатичных своих подносчиц с закусками и кувшином бренди к нашему столу послал. А я в этот момент горестно думал о том, что мои сегодняшние расходы еще возросли, по крайней мере, на пять луидоров. Да на такие деньжищи этот старый скряга еще пару харчевен откроет. Да, не зря люди говорят, делай то, что думается и хочется, а уж после разбираться будем! Договорился бы с мосье Буланже на тридцать золотых луидоров, бей и ломай в его харчевне все, что можешь! Тяжело вздохнув, я разлил бренди по двум бокалам, взял один бокал в руки, а второй протянул Роже-Этьену. Затем поднялся на ноги и произнес тост:
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
