проходит — устоять на ногах трудно, дышать тоже трудно. При этом шар уже относительно далеко. Когда падаешь — шар падает тоже. Значит, когда отпускает — падать нельзя, надо продолжать крутить. Либо перетерпеть боль, либо ее не допустить — может быть, изменив дыхание.
Он сидел и повторял это на все лады, пока не почувствовал, что отпустило уже совсем, живот не болит, ноги не трясутся, а дыхание вернулось в норму.
Раин встал, поднял посох, покачал его влево-вправо, подавив невольную дрожь в руках. Глубоко вздохнул — раз, другой, третий. Свел лопатки до упора, до боли в плечах и шума в голове. Потом развел и повторил. Когда-то он ходил на бокс и так им советовал делать тренер. Говорил, что при этом улучшается мозговое кровообращение и снижается уровень адреналина. Раин бокс давно забросил, но совет помнил и применял его в критических ситуациях — обычно помогало.
И снова начал вращать.
На этот раз он следил за дыханием и дал себе почувствовать посох, долго вращал его медленно. Потом попробовал ускоряться и замедляться. С кончика посоха летели одиночные искры, вернулись спазмы, но ему показалось, что они стали меньше и переносятся легче. Еще ускорился — живот скрутило, но он заставлял себя продолжать дышать. Даже успел удивиться — летящие с концов посоха искры стали разноцветными. Ускорил вращение и все лишние мысли из головы вылетели — живот снова затрясся, словно из него рвался наружу Чужой из одноименного фильма. Дыхание начало пресекаться и он снова замедлился — это было не так легко, руки плохо ему повиновались, но он все же смог их заставить двигаться медленнее. Искр стало меньше, спазм сгладился, дыхание начало возвращаться.
Он снова ускорился, и все повторилось в точности — Чужой в его теле зашевелился, что заставило мышцы живота превратиться в камень. Боль вернулась и была очень сильной — он понял, что скорее всего не выдержит ее и снова снизил скорость вращения. В этот раз вышло гораздо хуже — руки его не послушались, движения сбились, посох увело в сторону. Он не смог удержать его в руках и выпустил — в результате тот улетел в кусты, а сам он снова упал — просто потому, что кончились силы.
Он немного полежал и отдохнул — даже не стал сразу вытаскивать посох из кустов. Думал. Почувствовав, что силы возвращаются, встал. Стальф и Савон все еще были на противоположном берегу, разговаривали с Пироном. Раин сделал несколько упражнений, подышал, наконец выдернул посох и встал спиной к реке. На этот раз он решил обязательно дойти до появления шара, так что сразу взял быстрый темп. Искры показались почти сразу, он сцепил зубы и, с трудом проталкивая воздух в легкие, ускорился еще сильнее. Рвущая боль снова выбила из него воздух, мир потерял цвет и, на этот раз, глубину — перед Раином словно бы развернулась старая выцветшая фотокарточка. Тем не менее, он заставил себя продолжить движение — до момента выталкивания, которое, как он уже знал, сопровождается появлением шара.
Как и в первый раз, шар словно сам взял на себя управление телом Раина — руки двигались как будто сами по себе. Он с трудом втянул в себя немного воздуха — уже немалое достижение. Когда шар отдалился на три примерно, шага, связь резко ослабла — к Раину вернулась способность управлять своим телом, правда накрытая болью и граничащей с полным истощением усталостью. Тем не менее, к этому ощущению Раин был готов, он устоял на ногах и даже продолжил вращение посоха.
Почти сразу же он понял, что связь с шаром никуда не делась, просто стала иной. Он даже сморгнул — ему показалось, что между ними пролегла золотистая нить, выходящая из шара и уходящая куда-то в центр его собственного живота. Ему даже показалось, что он чувствует место, к которому эта нить привязана — там, внутри. Каждое вращение посоха словно делало эту нить толще и заставляло светиться. Шар замер перед ним, пульсируя и как будто увеличиваясь в размерах.
На этот раз его подвела нога. Она просто подломилась под ним и он завалился на правую сторону. Успел увидеть, как нить лопнула, успел ощутить, что ее конец будто втянулся ему в живот — ощущение было как от сильного удара по печени. Другой конец нити втянулся в шар, тот затрясся и, издавая низкий свист, с довольно большой скоростью полетел вправо и вниз, по косой траектории. Далеко он, естественно, не улетел — врезался в землю метрах в десяти от упавшего Раина. Раздался сильный взрыв, земля затряслась, во все стороны полетели комья глины и каменная крошка.
Раина засыпало, он едва успел прикрыть голову руками. Силы снова ушли, он даже пошевелиться не мог. Услышал топот, с трудом приподнял голову — к нему подбегал Савон. За ним бежали Пирон и Стальф, дальше — еще кто-то.
— Ты чего! — крикнул Савон. — Что с тобой! Что случилось? Ты цел?
— Круто, да? — задыхаясь, сказал Раин. Вроде все у него было цело, только тянуло живот. Он воспользовался помощью Савона и встал. Ноги тряслись, руки кололи тысячи иголок — словно он их отлежал.
— Что случилось?! — Повторил вопрос Савон. Стальф и Пирон стояли уже рядом, Стальф как раз поднял посох. Держал он его, можно сказать, с уважением.
— Что случилось, что случилось, — мысли Раина текли медленно, как облака. — Повращал немного посох. Потренировался. Кое-что, кажется, понял. А как оно со стороны смотрелось?
— Смотрелось грандиозно. Шар увеличился, ты упал, он полетел, визг поднялся, потом бабахнул по земле. Взрыв был гораздо сильнее, чем от файеров колдуна! Ведь правда? — Савон оглянулся на Пирона, тот кивнул. Взгляд колючих черных глаз командира не отрывался от Раина.
— Ясно. У меня получилось, значит.
— Еще как! А как ты себя сейчас чувствуешь? Ты бледный как простыня.
Раин на это не ответил. У него закружилась голова, он стал заваливаться вбок. Савон, видимо, подхватить его не успел, так что сильный удар о землю окончательно вышиб из него сознание.
Очнулся Раин уже в лагере. Лежал на плаще, под голову ему подсунули его же мешок — приклад арбалета давил на шею. Лицо было мокрым.
— Чего вы, а?
Он попытался встать, но его удержали. Рядом с ним стоял Савон с миской и Калей, у того в руках была кружка. Видимо, его поливали из нее.
— Подкрепись…
В миске было овощное варево с кусочками мяса — видимо, Пирон распорядился распечатать неприкосновенный запас. Первую ложку Раин съел с
