– Как насчет игры, Тигр? – спросил Джон Слейтер.
– Видите ли… – сказал Тигр, заметив, как члены совета начинают кружить вокруг него. – Мы должны еще поработать, чтобы подготовиться к ней, как следует.
– Черт, отменить целую тренировку, – сказал Джек Хитчнер. – Вы должны быть готовы к тому, что две, три тренировки могут полететь коту под хвост…
Тигр посмотрел на него, зная, каким великим футбольным экспертом тот себя считает, хотя в действительности он был полным профаном в этой сфере.
– Мы будем еще работать, – ответил Тигр.
Таким образом он удовлетворил этого остолопа и развязал для себя свободу действий.
– Почему бы им не устроить двойные похороны? – заметил Хитчер.
Тигр только развел руками. Что он мог сказать на это? Он ничего не ответил. Он посмотрел на часы. Хитчер уже болтал с другими. Они обсуждали проблему двойных похорон. Тигр устало прислушивался к их болтовне.
– Ну вот, мы вернули вам вашего парня, – обратился к нему Серчер со своей обычной усмешкой.
– Спасибо, – поблагодарил Тигр от всей души.
Потом Серчер познакомил его со своим планом опросить всех преподавателей. Учителей-мужчин, конечно же. Тигр слушал, согласно кивая головой, желая ему всяческой удачи и – предложив ему свою полную поддержку и сотрудничество в поисках преступника.
– Я с удовольствием делюсь с вами своими мыслями, – сказал Серчер. Я натолкнулся на глухую стену.
Тигр улыбнулся.
– Вы ее преодолеете… – Он выдержал паузу и продолжил: – Или пробьетесь сквозь нее.
Этот человек нуждался в поддержке. Он похлопал его по плечу.
Перебросившись несколькими словами с Проффером о том, о сем, Тигр, наконец-то, выбрался из зала заседания.
Нахмурившись, он глянул на часы.
Понс не мог больше выдержать, хотя старался сделать это изо всех сил. Выбравшись из библиотечных стеллажей, выплакавшись вволю на пахнущих небесной амброзией грудях, он прямо рванулся в туалет… и занялся онанизмом. Он знал, что потерпел полное фиаско. Она предложила ему все свои сокровища, он хорошо это понимал. Теперь, наконец-то облегчившись с помощью серии конвульсивных толчков, гулко стучащего сердца, и колотья в конечностях, он понял, что все кончено. Понс начал размышлять, нахмурясь, даже в более мрачном состоянии, чем обычно. Он смотрел на свой горячий, красный, здоровый молодой член, который медленно уменьшался в размерах. Сколько же он будет заниматься этим? Скольким же парням еще предоставлялись такие члены. Мисс Нектар он бы, конечно, понравился, она была бы от него в восхищении! Он уберег его от нее. Разве это единственная вещь, которую он мог предложить ей? Ему стало муторно. И закружилась голова. Он почти падал в обморок. Его голова могла бы упасть в туалет. Вот что может случиться с ним, подумал он, потому что это все, на что он способен. Когда же, наконец-то, он прекратит эти дурацкие игры? Он думал, что встал уже на путь истинный, последние дни он успешно боролся с искушением и контролировал себя… И вот теперь… Он снова занялся прежним. Он торчит в этой кабинке. Когда же он повзрослеет? Станет мужчиной? В этом загвоздка. Что хорошего в этом? После этого он всегда чувствовал себя, как и сейчас, больным. Ему уже почти семнадцать, пора бы уж избавиться от этой дурной привычки. Разве другие ребята тоже занимаются этим самым? Что бы, черт возьми, Динк сделал бы с ней? А что, если он узнает? Понс был совершенно унижен и подавлен. Динк довел бы дело до конца. Он это знал. Он представил себе эту картину. Глубоко среди этих стеллажей… Какой уголок! Он еще больше поник головой. От этого не избавишься. Он не мог продолжать вот так все время, он это знал. Это все зависит от него, он знал это тоже. Он должен положить конец этому, действительно покончит с этим, и начнет взрослеть. Как еще, черт возьми, может повзрослеть парень? Именно так, таким образом, он знал это. Тигр сказал ему об этом… не то, чтобы он обсуждал эту проблему с Тигром – он бы никогда не решился на это… но говоря в общем, вообще, говоря о взрослении… развитии… он говорил ему об этом. И Понс знал, что это правильно, так как этого бы не случилось, следуй он наставлениям Тигра. Как это могло случиться? Он виноват, что так получилось. Он был в этом уверен. В противном случае… его внезапно передернуло при одной мысли об этом, его едва не вырвало… он проведет всю оставшуюся жизнь вот так! Понс уставился на свой уже полностью обмякший член. Он взял его, дав последним каплям семени упасть на ладонь и на пальцы. Кончил. Он чувствовал себя опустошенным. Все пошло в туалет. Он это также понимал. Он чувствовал в руках свой член. Ему нравилось его ощущать, нравился его запах. Зная, как сильно божественно пахнувшие Бетти Смит и Хетти Нектар любили бы его, его ощущение. Как хорошо бы чувствовал себя при этом его чудесный рог, этот горячий рог внутри их? Он чувствовал, что приходит в возбуждение, думая обо всем этом. Его охватило необоримое желание узнать это. Как он сможет? Он никогда не сможет. Независимо от того, как далеко он продвинется на пути возмужания, это будет чем-то таким, что он никогда не узнает, или не сможет узнать. Он понимал это. Он чувствовал себя более, чем грустно… Он уселся на сиденье унитаза, после того, как полностью пришел в себя и глубоко задумался. Об этом. Обо всем. Ему стало еще хуже. Что случится теперь? Этот маньяк снова убьет кого-нибудь? Кого? А как насчет игры? Состоится она вообще когда-нибудь? А как школа? Не конец ли это Соерсвилльской средней школе? И Бетти Смит? Хватит ли у него мужества придти к ней в гости снова? Как насчет тренировки? Будет ли сегодня тренировка? Бедная Ивонн. Какая прекрасная девушка, что за чудесная девушка была эта Ивонн! Ее отец. Ее родители. Понс подумал о ее родителях. Она была единственным ребенком – они тряслись над ней, как над зеницей ока… он это знал… Лэрри Меллиш стрил свое дело годами… все эти годы… Какое скверное дело. Гнилое! Какое загнившее дело! Это все! Понс подумал пойти вниз и увидеться с Тигром. Но затем он вспомнил, что Тигр должен быть все еще на этом собрании. Ну, хорошо, он увидит его после собрания, у него есть к нему множество вопросов. И прежде всего, даже важнее, чем Маммер, – вопрос: закроют ли школу. Он почти боялся спрашивать об этом Тигра, так как знал что ответ мог бы быть… он молил Бога, чтобы такого ответа не последовало. Он молча молился Богу, что он не знает ничего об этой сенсационной новости, что, если даже решили закрыть школу, то пусть он не узнает об этом… Он очень беспокоился, чтобы не закрыли школу. А разве это так уж много значит для него? Он начал открывать то, что ему казалось самой грустной правдой на земле – так много вещей ничего не значат. Он подумал о большинстве его родных горожан, которые полностью поддерживают бомбардировку Северного Вьетнама, количество их еще более увеличилось, согласно последнему опросу Гэллапа. Он подумал об этой несчастной, отсталой стране. Обо всех таких странах. Он подумал о могуществе своей страны. Он подумал об обывателях. Он почувствовал себя таким несчастным, что ему показалось, он никогда не встанет с этого унитаза. Его обнаружат здесь. Как Джилл. Он наклонился вперед, обхватив лицо руками, думая о многих вещах, обо всем на свете… Если у него хватит мужества, он обязательно увидит сегодня вечером Бетти Смит. Он должен ее увидеть и поговорить с ней… Нет никого в целом мире, кого бы он любил так сильно… кроме матери… Его глубокая печаль немного развеялась, когда он подумал о ней… и о матери…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
