– Привет… – сказал он Мари Эймис, которая сидела там в ожидании его.
Она нашла оставленную им записку.
– Ну и суматоха… – добавил он.
– Ты ее видел? – спросила она без формальных приветствий.
– У-гу, – ответил Тигр, усаживаясь за стол.
– Школу будут закрывать? – спросила Мари, и не без оснований.
– У-гу, – ответил он этой проницательной мисс.
– Думаешь, они посмеют?…
– Нет, не думаю.
– Хотя сложилась довольно опасная ситуация.
– Видишь ли… так-то оно так… – спокойно сказал Тигр. – Но… вся жизнь – довольно опасная вещь… Не так ли? – И, выдержав паузу, он добавил: – Давай больше об этом не думать… дорогая Мари. – И он умолк.
Несколько секунд Мари сидела спокойно, уставясь на Тигра. Конечно же, она много думала об этом. Тигр знал, и поэтому сидел и смотрел на нее: если кто-нибудь, возможно, кроме Рошелл, и мог серьезно думать о таких вещах, то это, безусловно, эта красавица, эта милая девушка. Мечта. В ней рано проявился редкий дар сочетать холодную рассудочность и горячность чувств. И еще у нее незаурядный талант, что сказалось в ее активном участии в постановке пьес и в других делах, вообще в отношении к жизни. Поэтому-то Тигр и назначил ее своим помощником по руководству драматическим кружком, советуясь с ней при постановке пьес. Они уже долго и успешно сотрудничали, и было печально, если не сказать сильнее, что она заканчивает в этом году школу и поступает в университет штата, в школу драматического искусства. Она будет успешно учиться там, в этом Тигр не сомневался. И в один прекрасный день, несомненно, мир услышит о ней… если она не выйдет замуж, не народит кучу детей. Такая возможность совсем не исключается. И это не самый плохой путь для нее, размышлял Тигр, глядя на девушку с любовью и нежностью. Он знал, что любая нормальная женщина мечтает именно об этом. Кто может возражать против этого? Тигр знал в чем они могут наиболее полно выразить себя, достичь совершенства. Он очень хорошо знал сущую правду на этот счет и не питал особых иллюзий. Об этом не стоило даже говорить, он знал это так же хорошо, как и Мари.
– Я думаю, ты прав, – наконец, сказала она, с нескрываемой грустью посматривая на него. – Наши болельщики остались совсем без лидеров.
Тигр кивнул, думая об этом же. Несомненно, их болельщики потеряли всех своих лидеров. Он, конечно же, сожалел об этом, так как команда имела действительно выдающихся лидеров среди болельщиков. Кого сейчас можно поставить на их место? Может быть, Барбару Брук? Про себя он подумал, что необходимо как-нибудь, как бы между прочим, предложить ей эту должность. Это, понятно, не входило в зону его интересов, он не мог прямо повлиять на выбор главы болельщиков, он в этом отдавал себе полный отчет. Но это его, тем не менее, не могло не волновать. Он очень хорошо относился к дружной команде болельщиков, и очень высоко ценил их вклад в спортивные успехи футболистов школы.
– Из тебя бы вышел неплохой лидер болельщиков, – сказал он Мари без особого энтузиазма. Он знал, что она не подходит для этой роли.
– Разве я смогла бы?… – спросила она, ошеломленная этим неожиданным предложением.
– Конечно, – очень серьезно уверил он.
– О, Тигр… – мягко рассмеявшись, сказала она.
Теперь он тоже рассмеялся. Он тоже перевел все в шутку.
– Как ты? – спросил он.
– Я чувствую себя неплохо.
– Что слышно от твоего брата?
– Он ненавидит эту авантюру во Вьетнаме.
– Я не сомневался, что он будет относиться к Вьетнаму именно так.
– Он утверждает, что это преступление, Тигр, а как ты считаешь?
– Это, действительно, грязная война.
– А что ты думаешь о тех, кто открыто выступает против этой войны?
– Видишь ли… я не знаю… Мари… – Он помолчал, рассуждая над этой проблемой. – Я не знаю, должны ли американцы протестовать против этой войны? – Он остановился, не зная, чем аргументировать это свое утверждение.
– Почему же нет, Тигр?
– Ну… мы все вовлечены в эту войну… – Он снова осекся.
– Она довольно несправедливая…
– Да, я все это знаю… – Он сделал паузу. – Все это мне хорошо известно, Мари.
На мгновение возникло неловкое молчание. Они просто смотрели друг на друга.
– В любом случае, Ти1р… – спокойно сказала она. – У нас в Соерсвилле никто открыто не протестует против этой войны… – Она сделала паузу. – Не так ли?
Тигр криво усмехнулся. Он боролся с этой войной. Но в душе, открыто он не решался высказать свое мнение о Вьетнаме. И то, что сказала она, было, к сожалению, сущей правдой, независимо от того, что и кто чувствовал в душе. Что за мир! Какой жестокий мир! В этом нет никакого сомнения. Он подумал о Далласе, об убийстве президента. Это ведь произошло не на другой планете, а здесь, в Америке. Разве что-нибудь изменилось с тех пор? Хотел бы он знать, глядя на нее. Он думал о ее брате. Обо всем. Он перевел разговор на другую тему.
– Как насчет пьесы? – спросил он.
– А разве у нас осталось время говорить о пьесе? – заметила она.
Она совершенно права. Что за девушка!
– О чем же нам говорить? – спросил он, – Мне очень нравится твоя блузка, – сказал он.
– Мне замкнуть дверь? – спросила она.
– Я уже это сделал, – он улыбнулся ей.
– Ты все продумаешь заранее…
– Ты – моя мечта…
– Давай помечтаем…
Она наклонилась и дотронулась до него. Он любовался ее рыжими волосами. Какие роскошные волосы! Она нежно шептала ему и гладила его лицо. Что за девушка!
– О чем ты думаешь? – спросила она.
– Будешь послушной девочкой? – спросил он, и с улыбкой коснулся ее носа.
Слегка зардевшись, она улыбнулась в ответ. Она наклонилась к нему поближе и потерлась носом о его нос. Он увидел рядом с собой ее зеленые глаза, он никогда не мог вдоволь налюбоваться ими. От нее веяло свежестью и лаской. У нее хорошее настроение, и это настроение передалось ему. Он снова ожил…
– Я всегда очень послушная девочка, – сказала она, целуя его, закрыв глаза.
Он обнял ее и горячо поцеловал эти любимые глаза.
– Что я буду делать без тебя? – мягко прошептала она в его объятиях.
– У нас есть с тобой впереди еще целый год, – шепотом ответил он, гладя ее тело.
– Он пройдет так быстро… очень быстро… – заметила она.
– Такова уж жизнь… ничего не поделаешь… Я тоже буду очень скучать по тебе… – сказал он, помогая ей освободиться от блузки, восхищаясь ее обнаженной грудью.
У нее очень белая кожа. Ее комбинация очень тонкая, прелестная. На ней больше ничего не было, кроме комбинации. Он нежно гладил ее груди через тонкую шелковую материю. Она выскользнула из юбки. Она обхватила его страстными объятиями, шепча его имя. Она прижалась к нему. Так она поступала с ним всегда, подумал Тигр, лаская ее бедра… Девушка со своим собственным мнением, с независимым умом. И какая еще умница! Таких еще надо поискать… Он нежно ласкал прильнувшее к нему девичье тело…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
