двери. Вселенная бежала рядом. Запнулась о подол, упала, поднялась и понеслась дальше, спотыкаясь и подскальзываясь. Дверь. Ручка. Не поддается. Поддалась. Крик за спиной оборвался. Твила обернулась и увидела, как Левкротта выдернул нож. Кровь с серебром. Откинул.
Распахнула дверь, выскочила в коридор. Дыхание, громкое и хриплое, и страх-страх-страх. Кровь стучит в ушах. Конец коридора. Лестница.
Она даже не чувствовала, как переступает ногами. Картинка перед глазами тряслась и расплывалась. Стены. Гобелены. Пустые лица и страшные улыбки. Верхняя площадка. Нога соскользнула, и Твила проехала на спине несколько ступеней, осколки ушли глубже, ушибла локоть. Вскочила и побежала дальше. Наверху хлопнула дверь.
– Тви-и-и-ла-а-а!!
Нет-нет, не оборачиваться. Вперед, только вперед! Только бы никого внизу не оказалось. Только бы не перехватили! Выскочив в холл, она едва не поперхнулась прыгнувшим в горло сердцем: там стояли оба лакея, недвижно, как статуи. И господин Грин… Но ни один не шелохнулся. Твила метнулась к двери, рванула сразу обе створки и поймала на лице дыхание ночи.
Площадка, ступени, колючий гравий.
И далеко позади. Далеко и очень близко:
– Какого дьявола вы пялитесь? Почему не остановили??!!
Бежать-бежать-бежать! Ну почему она не умеет летать!
* * *
Такого зрелища Дымовенку еще не приходилось видеть. Огненные птицы вылетали прямо из-под земли. Взмывали вверх и, описав круг, падали. Некоторые успевали сгореть еще в полете. Он перешел дорогу и, вытянув шею, заглянул за забор. А что если там гнездо? Сколько на рынке заплатят за парочку таких? В этот момент очередной огненный голубь врезался в ночное небо, плавно повернул и пронесся перед самым его носом. Дымовенок нахмурился: бумага?
А потом услышал приглушенные крики.
– Мастер Блэк, это вы?
– Дымовенок, ты? Скорей сюда!
– Но где вы?
– Тут, внизу, в подвале!
– Что вы там делаете?
– Придумываю дурацкий ответ на дурацкий вопрос. Живо сюда.
Дымовенок без труда перемахнул через низенький забор – всегда удивлялся, чего сестры Крим его вообще поставили, – и поспешил на голос. Черная дыра, и прутья поблескивают в лунном свете. Дымовенок подполз ближе и прижался к ним лицом. Снизу на него глянули два глаза.
– Помоги мне.
– Выбраться?
– Нет, забраться глубже. Да, черт возьми, выбраться!
Дымовенок потряс железки – крепкие.
– Мне отсюда не подтянуться, слишком высоко. Нужно открыть дверь. Сможешь забраться в дом?
Дымовенок окинул быстрым взглядом стены, скользнул по выступам, плоской крыше.
– Я сейчас!
– Постой, ты куда?
Но мальчишка уже скрылся из виду. Эшес отступил обратно, стукнул кулаком о стену. Если Дымовенок сейчас убежит, то шансов нет: это была последняя страница из справочника, который оставила Фуксия. Бумажные птицы – он поджигал их и кидал, метясь меж прутьев. Глупый способ привлечь внимание, но лучшего он не придумал. И сработало же… наверное.
Он не знал, сколько прошло времени, – казалось, много часов. На деле же, наверное, минут десять. А потом наверху раздался шум, лязг открываемой двери, и быстрые шажки скатились по лестнице. Снова скрежет, и физиономия Дымовенка в проеме.
– Залез в окошко?
– В трубу.
– Молодец, чертенок.
Эшес скорее почувствовал, чем увидел, как чумазое лицо мальчишки залоснилось от гордости, и бросился наверх, перескакивая через две ступени. Дымовенок несся следом.
– В доме никого?
– Нет, сестры Крим ведь у госпожи Бэж, видели бы вы, какое…
– Потом. – Эшес остановился перевести дух. – Дымовенок, я так быстро не могу. Беги вперед и передай Твиле, чтобы никуда не выходила. Я скоро буду и…
– К вам домой? Но ее там нет.
Эшес споткнулся на последней ступени и едва не оставил на ней челюсть. Успел ухватиться за косяк.
– Как… нет?
– Так ее еще вчера забрал господин Данфер.
Мир вдруг сдвинулся и пошел тонким звоном. Вся будущая жизнь пронеслась перед глазами, и она была как эта лестница: длинный черный коридор, и две двери по бокам.
– Забрал? Он… они… уехали?
Сердце колотилось во всем теле, даже в пальцах. Наверное, у него теперь несколько сердец – одно не может так биться.
– Не знаю, навряд ли. Он сегодня снова приезжал в деревню, вас искал.
Внутри шевельнулась крохотная надежда. Эшес сглотнул:
– Он еще вернется, не сказал?
– Не знаю, это лучше у Розы спросить, она же ему записку передала.
– Записку?
– Ну, вчера, сразу как вы ушли из трактира. Я даже подумал, что от вас, – он как прочел, тут же к вам пошел.
(Дымовенок в тот момент ревел под крыльцом, где его и нашла Дитя. Она тоже туда забралась, устроилась рядышком и гладила по спине до тех пор, пока он не успокоился.)
– Но если у вас к нему что-то срочное, можете сами сходить.
– Но куда сходить?
– Так он же теперь живет у баронессы. Только, вы уж извиняйте, мастер, туда я с вами не пойду.
– Это и не нужно. – Эшес распахнул входную дверь и зашагал к калитке. Ночь была ясной, и звезды мягко плавились в небе. – Спасибо за все и беги домой, уже поздно. Погоди, ты видел Ланцета?
Мальчик пожал плечами:
– Так, пару раз на улице и возле бакалеи – Роза его прикармливает. Говорят, она теперь там верхнюю комнату снимает. А что, она больше у вас не работает? А почему? Потому что вы скоро уезжаете? И вот ведь Твиле повезло, да, мастер? Кто бы мог подумать, что она приглянется такому господину и…
– Это там случайно не твой отец?
Дымовенок шмыгнул за стену соседнего дома и только потом осторожно высунул нос:
– Ой, он. Ну, я побег, мастер.
Эшес махнул ему, уже не слушая, и поспешил к выходу из деревни. Чтобы не терять время на поиски пса, не стал заворачивать домой. На ходу вложил два пальца в рот, но без недостающего зуба ничего не получилось.
– Где же ты, Ланцет…
Очутившись на проселочной дороге, Эшес перешел на бег. Над темными кустами по обеим сторонам вились стаи светлячков, а из-под ног то и дело выскакивали какие-то ночные зверьки, спеша в укрытие. Холм чернел впереди сгнившим зубом, и, хотя сам особняк отсюда не было видно, Эшес отчетливо представлял себе эту громаду. И где-то внутри сейчас Твила… Лишь бы он ничего ей не сделал. Только бы успеть, только бы успеть!
Огоньки в окнах за спиной, светлячки вдоль обочин и звезды на небе. Эшесу казалось, что отовсюду на него смотрит множество горящих глаз, как будто вся природа затаила дыхание в ожидании развязки.
Глава 33. Про ценности и цену
Вот уже с полчаса со второго этажа не доносилось ни звука. Лаванда открыла глаза
