Однако, когда прохладный воздух вздрогнул от первых музыкальных аккордов, я чуть не рванула со всех ног в Зал Торжеств, чтобы засунуть первую попавшуюся колонку Туру в задницу. Как он мог?!! Как он мог вот именно в этот момент поставить мою любимую "Don`t Cry" группы "Guns`n`Roses"?!! Я же готова вернуться обратно просто для того, чтобы послушать её, а тут этот белокурый ублюдок, чтоб его гоблины съели!!!
– Пошли потанцуем, амурчик, - Эдуард ласково взял меня за руки и повлёк за собой. - Это слишком красивая песня, чтобы слушать её на улице.
Я чуть не подавилась слюной от возмущения. Это что ещё получается, у нас с ним и песни любимые на двоих?!!
Однако вдруг оказалось, что я послушно иду за четверть-оборотнем, даже нет, взлетаю по ступеням вслед за ним, потому что всё во мне, что неравнодушно к прекрасному, жаждет очутиться в самом сердце Зала торжеств, чтобы "Don`t Cry" звучала сразу со всех сторон и обволакивала. Ну Майк, вот это тебе девки спляшут, когда я до тебя доберусь! Ну шлягерман хренов! Не мог поставить какую-нибудь глупую песенку, чтоб я неслась отсюда быстрее радиоволн?!!
Разноцветные всполохи и дождь лазеров медленно скользили во тьме, подчиняясь нежной мелодии. Блёстки и бусины чужой одежды вспыхивали то тут, то там, обнаруживая своих хозяев, которые, вдруг став такими нежными и милыми, сплелись в объятьях друг с другом и покачивались в такт песне. Я оглянуться не успела, как оказалась в центре зала. Хрипловатый голос Экселя Роуза летел со всех сторон и почти оглушал, но не громкостью, а вызываемым во мне чисто эстетическим наслаждением. Ничего не могу поделать, я люблю эту песню так, как любила её Саноте, как любит её Ким. Что-то в ней звучит в унисон мне самой, моей… душе или природе. Что-то в ней моё, от и для меня.
Ладно, мать-перемать, одну песню можно и потерпеть! Точнее, ради одной песни можно и потерпеть! Чёрт возьми, это всего лишь один танец, и какая разница, с кем? Некоторые девицы спят с кем попало, и все счастливы!
М-да, липово-вонючее сравнение, не спорю.
Руки Эдуарда оплелись вокруг моей талии, и я, подчиняясь их мягкому, но настойчивому давлению, сделала шаг вперёд и положила голову ему на плечо. Пока я не дослушаю песню, мне будет всё равно, что я и где я. Может, если бы не закрывающая даже мои мысли громкость "Don`t Cry", я была б посообразительней птицы Говорун, но сейчас думать, мягко говоря, не получается.
В груди надувался словно воздушный шарик ком яркого восторга. Чисто эстетического. Любимая песня может оказывать на нас различное влияние в зависимости от того, где и когда мы её слышим. Дома она даже надоедает, но здесь… здесь Эксель Роуз поёт только для меня:
"- Talk to me softly
There's something in your eyes.
Don't hang your head in sorrow
And please don't cry.
I know how you feel inside I've
I've been there before.
Somethin's changin' inside you
And don't you know…"
Песня гремела вокруг и внутри моей головы одновременно, заглушая пульс, мысли и сознание. Я ощущала сквозь пелену вязкой отстранённости, с гребня очередного взлёта мелодии, как рука Эдуарда переместилась с мой талии мне на лопатки, точнее, под крылья. Ха-ха, они ему явно мешали. Пожалую им медаль за такое дело…
Думать не хотелось абсолютно, хотя вопрос "А что потом?" упрямо звенел где-то на дне моей черепной коробки. Вот потом и подумаю. Когда песня закончится, вот сразу же… сразу же, как только закончится песня… мигом…
"Give me a whisper
And give me a sigh,
Give me a kiss before you
tell me goodbye…"
Как-то странно извернувшись, словно в самых недалёких предках у него были жирафы, Эдуард нежно коснулся носом моего носа, и я чуть не послала его гулять по анатомической карте. Он что, не может мне дать спокойно послушать любимую песню?!
Подняв голову, я смутно увидела, как белокурый парень улыбается. Правда, в этой улыбке не было ни толики коварства, типа мы не Мефистофель и ария у нас другая. Щас же! Так я и поверила!
– Ты ведь любишь эту песню, амурчик, - прижавшись лбом к моему лбу, произнёс Эдуард, - признайся, что любишь. Я это чувствую: ты… растаяла.
– Я никогда не отрицала, что она мне нравится, - устало выдохнула я, не заботясь о том, услышит он меня или нет, а потом положила голову обратно ему на плечо поверх своей руки. Услышит. То, что ему надо, он всегда слышит. Это особая примета всех сукиных детей вроде него. Но если он на ближайшие пять минут не заткнётся намертво, то это будет его последний в жизни танец.
"And don't you cry tonight?
Don't you cry tonight?
Don't you cry tonight?
There's a heaven above you baby
And don't you cry tonight…"
В воздухе завибрировала жёсткость гитар, и от внезапного прилива эмоций, вздымающегося откуда-то от диафрагмы удушающей волной, я почти до крови впилась зубами в костяшки. Чёрт возьми, да что же это за…? Кажется, я до сих пор не понимала всей этой песни, точнее, её смысла. В ней поётся о боли, но не о той, которую изливает перелом или вывих. Только после всего того дерьма, что вылилось мне за шиворот, начиная с внеочередного поединка с Эдуардом, я постепенно вспомнила, что боль бывает разная. Я и раньше об этом помнила, но как-то не особо. А теперь гляньте, до чего я докатилась! Я перестала быть человеком и танцую под одну из своих самых любимых песен с белокурым ублюдком - свом единственным, наверное, стоящим врагом. У-у-у! Что-то я вообще перестаю понимать эту жизнь! Что это за дрянь такая?!! То одно, то другое, то сразу пятое и десятое.
Нет, всё, мне пора лечиться. Мне нужен тщательный психологический анализ с электрошоком. Вот в такие моменты самое оно заняться йогой.
Давай, прямо тут - поза лотоса и в нирва-а-ану…
"Don`t Cry" затрепетала в последних аккордах, в финальном вытягивании струны и умопомрачительной дрожи хриплого голоса, который был со мной ночами и, заглушая стоны моего избитого тела, повторял один и тот же вопрос на протяжение пяти лет моей жизни. И мой ответ на него оставался одним и тем же.
Танцевать уже не было смысла, поэтому я устало подняла голову с эдуардового плеча и сделала шаг назад. Всё это время я дышала терпким запахом его одеколона, но голова у меня от этого не поехала кругом. Майк, Никита и Джо, когда начинали пользоваться мужскими парфумами, поначалу не рассчитывали дозы, и нам с Ки приходилось терпеть этих "скунсаторов", как мы их называли. Вот с тех пор у меня стойкий иммунитет ко всяким там ароматам, от которых, если верить рекламе, любая девушка теряет голову. Запах - не топор, это уж поверьте. Ха! Вы только поглядите! А я, оказывается, стойкая аки броневик "Потёмкин"! Вот только, когда танец закончился, что следует учудить броневику с… э-э-э… кавалером, чтобы он отвял?
Пальнуть из всех орудий.
– Ну вот, а ты хотела уйти, - наклонился к моему уху Эдуард. - Оставайся до рассвета, а потом я провожу тебя. Можно попросить Майка - ну, ди-джея - поставить что-нибудь ещё на твой выбор. У тебя ведь есть ещё любимые песни?
