Уже то, что посланцев русского царя принимал не хан, было пренебрежением по отношению к нему. Тон, которым разговаривали крымские князья с посланцами, предъявленные претензии вызывали у Хотунского и Фомина обиду и возмущение, но приходилось терпеть. Сейчас нужен был мир с Крымом. И поэтому на заявление М. Сулешева они ответили, что обещание хана не нападать на Россию достаточно для присылки обусловленной казны. Однако на требование запретить донцам нападать на Турцию и Крым посланцы сообщили, что донские казаки имеют полную самостоятельность и повлиять на их действия невозможно.
То же они подтвердили и в беседе с визирем Сефер-газы-аги 6 октября 1654 года. Ответом им были крик и угрозы крымско-турецкого нападения на Россию. С этим и выехали русские посланцы из Бахчисарая.
Извещенный обо всем, Хмельницкий принял Тахтамыш-агу настороженно. Встреча состоялась в Корсуне 24 октября 1654 года. Может, потому, что были они с Тахтамыш-агой, смелым воином и дипломатом, давние приятели и уважали друг друга, говорил он с ханским посланцем спокойно и даже с какой-то не свойственной ему горечью и сожалением.
— Пойми же, твоя милость, — отвечал Хмельницкий, прочитав грамоты с предложением хана порвать с Москвой и вместе с татарами и поляками пойти против нее войной, — не можем мы разъединиться с Москвой, потому что ляхи на нас многие земли созывают и вы сами про это ведаете, а нам неправду пишете. Твоя милость дружил с нами и знаешь, что присягу не мы нарушали, а вы. Пусть вас бог судит. Мы остаемся на Украине и, помолившись богу, будем вместе с Москвой защищаться.
Хмельницкий умолк, погрузился в мысли. Потом набил трубку, разжег ее от огня, принесенного джурой, и взглянув проницательно на Тахтамыш-агу, слегка улыбаясь, спросил:
— Неужели то хорошо будет, если вы с нами разбратаетесь? Вы с нами хлеб и соль ели, были в безопасности. Лучше уговорите хана остаться с нами довеку. Мы поляков не трогаем, это они всякими способами хотят нас уничтожить. Но бог этого не допустит.
С этим и был отпущен Тахтамыш-ага в Бахчисарай.
Тохтамыш-ага возвратился в Бахчисарай 18 ноября 1654 года и сразу же был призван к Махмед-Гирею. Услышав ответ гетмана, хан пришел в ярость. Обуреваемый гневом, он посылал на голову Хмельницкого проклятия и ругательства. 22 ноября спешно собрали диван. На него был вызвал Якульский. Махмед-Гирей обратился к нему со словами:
— Брат мой Ислам уговорился с вами и присягнул каждого врага бить вместо. Это самое чиню и я. Перекажи это брату моему королю польскому и всей Речи Посполитой.
Взяв из рук визиря договор, хан проговорил:
— Как делают это все монархи, так и я отдаю тебе этот договор. Там моя святая присяга на веки вечные.
Приняв договор, Яскульский, осмелев, потребовал, чтобы хан присягнул при нем и чтобы его мурзы вместе с ним также присягнули.
Слова эти вызвали недовольство хана, и он со злостью ответил:
— В договоре написана моя присяга.
Но тут к нему наклонился главный визирь и тихо проговорил: «Ваше царское величество, не стоит перечить».
Немного поразмыслив, Махмед-Гирей приказал подать ему книгу «Алкоран» и, склонившись над нею, произнес:
— Пусть меня бог побьет, если я надумаю отойти от вас. Обещаю довеку враждовать со всеми вашими врагами. Помоги мне в этом, боже!
Осмелевший польский посол потребовал, чтобы присягнули и мурзы, но Махмед-Гирей резко отказал в этом:
— Как един бог на небе, так и я один властитель в моем царстве. Ступай.
Яскульскому после этого указали на дверь. В знак особой важности заключенного договора хан приказал отпустить с ним двести польских пленных.
На другой день на соединение с войсками Речи Посполитой двинулась первая татарская армия. А Хмельницкий, узнав об этом, спешно послал своих посланников к донским казакам, «о неприязни татарской дая знать, чтоб и они струги готовили и на Крым шли». Сам он также поднимал свои войска, готовясь вместе с русскими войсками, пришедшими на Украину, к новым битвам.
ДРЫЖИПОЛЕ
В августе, «в среду (1654 г. — В. З.) в пост спасов страшное было солнца затмение о полдни, так иж цала светлость дневная мраком нощным бысць закрыта и звезды по небеси видины бяху», — сообщают летописи.
Народ воспринял затмение как недоброе предзнаменование и со страхом готовился к новым бедам. Ждать их пришлось недолго. Вскоре по всей Украине распространились вести, что ляхи вместе с татарами двинулись на украинские земли и Богун со своими казаками ведет с ними бой на Брацлавщине.
Тем временем коронный гетман Станислав Потоцкий, который вместе с польским гетманом Лянцкоронским возглавил двинувшееся на Украину шляхетское войско, направил основную часть его под командованием коронного обозного Стефана Чернецкого на Брацлав.
На их пути встала небольшая крепость Буша. Всего шесть тысяч левонцев[106] укрылось за ее стенами, и казалось, что 60-тысячное войско Речи Посполитой походя сметет крепость с лица земли. Жители Буши поклялись умереть, но не сдаться врагу. Оборону возглавили сотники Гречко и Зависный. Во время одной из вылазок погибли Гречко и Зависный. Руководство обороной приняла на себя вдова Зависного Марьяна. Крепость продолжала держаться. Но с каждым днем ряды ее защитников редели. Шляхтичам удалось ворваться в Бушу. Тогда Марьяна Зависна взорвала пороховой погреб. Развалины крепости погребли вместе с защитниками много врагов.
Когда неприятельские войска подошли к Брацлаву, они встретили такой же решительный отпор, как и под Бушей. Узнав, какое огромное войско ляхов и татар подошло к Брацлаву, Хмельницкий послал Богуну на подмогу казаков во главе с войсковым есаулом Томиленко. Пришел сюда и отряд русских драгун под командованием В. Колупаева.
Казацкое и русское воинство встретило врага, выйдя из крепости. Завязался жестокий бой, в котором погиб есаул Томиленко, полегло много казаков и русских воинов. Но шляхетская армия также понесла тяжелые потери.
После изнурительных боев казаки вместе с Богуном оставили Брацлав, сожгли мост через Буг, замок и город, а сами ушли на Умань.
Умань в то время была одним из главных центров обороны страны. Разместившись на речке Уманке, город издавна подвергался нападениям кочевников, а позже разных иноземных захватчиков. Это заставляло жителей постоянно укреплять его. Богун в очень короткий срок подготовил к обороне уманский замок, а сам город окружил крепкими валами, которые проходили двумя линиями.
Спешные меры, предпринятые Богуном, были кстати. Уже 10 января 1655 года шляхетские и татарские войска подошли к стенам Умани и на следующий день решили взять ее приступом. Потоцкий приказал бомбардировать город изо всех орудий, но зажечь его не удалось. Богун приказал намочить всю имеющуюся материю и покрыть ею крыши домов. Когда польским жолнерам удалось овладеть первым валом и вступить в ров, Богун неожиданно сделал вылазку и заставил врага отступить.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
