Вячеслав Козляков
«Ближние люди» первых Романовых
При оформлении переплета использованы изображение герба Российского царства на наградном знаке царя Алексея Михайловича (третья четверть XVII века), а также фрагменты картин А. М. Васнецова «Красная площадь во второй половине XVII века» и С. В. Иванова «Поход москвитян. XVI век».
© Козляков В. Н., 2022
© Издательство АО «Молодая гвардия», художественное оформление, 2022
* * *
«Ближние люди», временщики и фавориты
Их имена помнят только историки, о них редко пишут в учебниках, чаще всего одной строкой, перечисляя основных «действующих лиц» той или иной эпохи, связанной с именем великого монарха. Хотя еще в начале XIX века сравнение «канцлера» Артамона Матвеева и кардинала Ришелье никого не коробило, сейчас оно в лучшем случае вызовет вопросы и недоумение, если не насмешки. И совершенно зря! Фаворитизм оказался универсальным свойством абсолютной власти независимо от того, как называется правитель: король, царь или император.
Но если французские образцы абсолютизма досконально изучены в мировой историографии, то с русской историей дело обстоит иначе. XVIII век скомпрометировал у нас понятие фаворитизма, придал ему сибаритские оттенки, увел историю из кабинетов министров в альков императриц. Изучать фаворитов стало равнозначно исторической «желтизне»; это дело отдано на откуп литераторам, отвечающим интересам невзыскательной публики. Поэтому, за редкими исключениями, биографии людей из монаршего окружения не пишутся, так как слишком понятны заранее расписанные роли…
При внимательном взгляде на Московское царство XVI–XVII веков хорошо видно, что истоки явления фаворитизма более глубокие, чем обычно считается. Рядом с великими князьями и царями всегда находились «ближние люди». В разное время ими могли быть бояре и родственники царя, представители самых заметных аристократических родов. Они заседали в Боярской думе и становились главными советниками царей или, в их отсутствие, правительниц, какими, например, были Елена Глинская в XVI веке и царевна Софья в конце XVII. Но сравнивать фаворитизм «московского» и «петербургского» периодов русской истории всё же не приходится. Кроме того, почти все «фавориты» XVI–XVII веков плохо кончали, а о фаворитках тогда вообще не слышали.
«Ближние люди» — термин, вынесенный в название книги; он имеет вполне определенный исторический смысл. Это немногие представители аристократической элиты, участвовавшие в управлении государством наряду с московскими царями. Они имели право совета царю, доклада и объявления царских указов. Остальные бояре хотя и носили почетный чин и вызывались на заседание Боярской думы, но не обладали привилегией отдельно от всех говорить с царем. Формула «государские очи видеть» точно отражала желание каждого служилого человека, а лишение этой возможности называлось опалой. Близость к царю — цель любого царедворца, имевшего право участвовать в совете — Боярской думе. «Ближние люди», как правило, выделялись своим происхождением и положением в Думе; они постоянно находились рядом с царем, участвовали в обсуждении главных вопросов войны и мира, дипломатии и внутреннего управления…
Постепенно в царском окружении появляются царедворцы, становящиеся выше других бояр, первыми среди равных. Старшинство таких людей, входивших в ближний круг, основывалось на царском доверии и даже дружбе. Но самым верным основанием было родство с царем, как у двоюродного брата Михаила Романова князя Ивана Борисовича Черкасского. Власть одного ближнего человека распространялась значительно дальше царских покоев в Кремле; он получал в управление важнейшие приказы — своеобразные «министерства» того времени. Через него решались многие тайные дела царства, что, впрочем, создает дополнительные трудности историкам, так как никаких записей разговоров царей с «ближними людьми», естественно, не велось.
Самым доверенным людям царя передавалось право предстательства, сравнимое с «печалованием» митрополитов Русской Церкви. Именно через них реализовывались общие ожидания справедливости и надежды на достижение правды. Если же первые люди в царском окружении не оправдывали ожиданий «мира», давали основание подозревать их в корыстолюбии и нерадении в царских делах, тогда происходил бунт. Как это случилось с классическим московским мятежом, или «гилем», 1648 года, направленным против «ближнего человека» боярина Бориса Ивановича Морозова.
Негласный порядок обязательного присутствия во власти «ближних людей» установился давно, возможно, с тиунов, посадников, отдельных членов княжеской дружины в летописное время. Были такие первые советники и во времена московских великих князей и царей. Но именно с начала династии Романовых эта особенность управления стала устойчивой и заметной.
Можно ли считать это признаком ограничения царской власти боярами? Конечно нет, несмотря на слухи о выдаче ограничительной записи царем Михаилом Федоровичем при его избрании на трон в 1613 году. Царь Михаил Федорович и его сын царь Алексей Михайлович вступали на трон в шестнадцатилетнем возрасте и поэтому нуждались в наставниках. Но они самостоятельно выбирали наиболее доверенных лиц, иногда даже вопреки воле остальных бояр. Кроме того, взрослея, цари не отказывались от опоры на первых советников царства. И ни при каких обстоятельствах «ближние люди» не претендовали хоть на какую-то часть царской власти. Всё по-прежнему делалось исключительно «по царскому указу».
При упоминании «ближних людей» в истории обычно приводят какие-то яркие, характерные детали. Например, о боярине Морозове говорят прежде всего как о воспитателе царя, а о «западнике» канцлере Матвееве — как об устроителе первых театральных представлений при царском дворе. Но этими общими представлениями всё и исчерпывается. Книга должна исправить подобную избирательность восприятия людей, сыгравших выдающуюся роль в управлении Московским царством XVII века. В ней впервые сделана попытка представить полные биографии бояр князя Ивана Борисовича Черкасского, Бориса Ивановича Морозова, Артамона Сергеевича Матвеева, показать пути возвышения «ближних людей», раскрыть обстоятельства их службы, привести сведения о «домашнем быте».
Биографический рассказ о многих деятелях истории XVII века ограничен состоянием источников. Это касается и героев книги. К сожалению, неизвестны точные даты их рождения; иногда приходится пропускать целые годы или даже важные периоды в их жизни. Неравномерно сохранились в документах свидетельства об участии главных бояр в делах царства, поэтому временами в книге говорится об общих событиях, участниками и свидетелями которых становились князь Иван Борисович Черкасский в 1620–1630-е, Борис Иванович Морозов в 1640–1650-е и Артамон Сергеевич Матвеев в 1660–1670-е годы.
Сопоставляя пути на вершину власти трех «ближних людей» в окружении царей Михаила Федоровича и Алексея Михайловича, можно познакомиться с важнейшей особенностью «самодержавия». Восприятие образа власти во многом зависело от окружения московских царей. Справедливым или несправедливым, правильным или неправильным виделось состояние дел
