Кэрол тем временем внимательно скользила взглядом вокруг, все изучая.
Женщина лежала на деревянном полу недалеко от камина, прямо около ковра. Кэрол увидела, что ее одежда вся вымазана кровью, но не понятно было, ее ли это кровь или того мужчины, с которым она лежала в багажнике. По этой причине Хьюго не захотел положить ее на ковер, боясь запачкать, безжалостно оставив ее на ледяном полу. Если бы она была мертва, вряд ли он стал бы ее тащить в дом, оставив на улице, как тело мужчины.
Когда пламя в камине разгорелось, он выпрямился, удовлетворённо потирая руки.
Подняв Кэрол с кресла, он пересадил ее на стул и, снова достав из кармана скотч, примотал ее к спинке. Потом вышел на улицу, закрыв за собой двери.
Патрик тут же открыл глаза, приподнявшись на локте и посмотрев на неподвижную женщину на полу.
— Она жива? — Кэрол вопросительно взглянула на него.
— Да, — уверенно отозвался мальчик. — Пока да.
— Он даже не потрудился ее связать, в отличие от нас.
— Мам, ты можешь освободиться?
— Нет. Крепко связал.
— И я пока не могу. Он пошел прятать труп. Эти люди подобрали его там, где мы угнали его машину. Этот внедорожник, на котором он сейчас, их. Вот так и подбирай на дороге незнакомцев!
Мальчик ухмыльнулся, но сочувствия в его голосе не было никакого. Ему были безразличны эти люди и то, что с ними случилось. Его жестокое сердце способно было чувствовать жалость только к тем, кого он любил. Но Кэрол не могла равнодушно смотреть на несчастную, так безжалостно брошенную на холодном полу, умирающую если не от ран, которых было не разобрать под грязной окровавленной курткой, то от холода — это точно.
— Может, ее ещё можно спасти? — с надеждой проговорила Кэрол, разглядывая ее.
— Хорошо, мам, только давай сначала спасём себя, ладно? — раздражённо фыркнул Патрик.
Открылась дверь, и с улицы сразу потянуло холодом. Патрик зажмурился, притворяясь, что без чувств, Кэрол же наоборот, повернулась в сторону вошедшего мужчины. Пройдя через комнату, он пошел дальше.
Вскоре они услышали свисток на чайнике, и поняли, что он на кухне. Послышалась скворчание масла на сковороде, а затем вкусно запахло чем-то жаренным.
— Он что, жрать собрался? — прошептал Патрик. — Я тоже хочу!
— Он же столько за нами гонялся, проголодался, бедненький, — усмехнулась Кэрол.
— А мы нет, что ли?
— Вряд ли его это заботит.
Они оба замолчали, уставившись на женщину на полу, когда она вдруг издала едва слышный стон.
— Эй, — зашептала Кэрол, бросив опасливый взгляд в сторону кухни. — Эй, очнись!
Услышав ее, женщина медленно повернула голову на голос. Кэрол встретилась с ошеломленным пустым взглядом.
— Как ты? Можешь подняться?
Некоторое время женщина смотрела на нее ничего не выражающими глазами, потом в них постепенно начало появляться осознанное выражение. А вместе с ним — боль и ужас. Она что-то вопросительно шепнула, но Кэрол не поняла языка.
— Тс-с-с! — зашипела Кэрол, расслышав приближающие шаги.
На лице женщины появилось выражение панического ужаса, и она зажмурилась, стиснув челюсти и положив голову на место.
Появившись в дверном проёме, мужчина окинул всех настороженным взглядом, задержав его на Кэрол. Минуту он стоял на месте, что-то пережевывая и внимательно разглядывая ее липким жадным взглядом. Потом скрылся и тут же вернулся, но уже с ножом в руке.
Кэрол невольно сжалась, задрожав всем телом, когда он подошел к ней.
«Мам, не пугайся, он пока не собирается тебя убивать, я же говорил!» — раздался в ее голове голос Патрика.
Мужчина наклонился, перерезая скотч, которым она была примотана к стулу. Потом взял ее за подбородок и поднял вверх лицо. Кэрол перехватила его взгляд. Губы его тронула какая-то довольная улыбка, показавшейся ей крайне неприятной, он погладил ее по щеке большим пальцем, рассматривая лицо. Потом что-то одобрительно сказал.
Кэрол с трудом сдержалась, чтобы не скривиться.
Наклонившись, он обхватил ее руками и поднял со стула.
— Эй, ты! — закричал вдруг в ярости Патрик, подскочив на диване. — Не трогай ее! Убери от нее руки! Я убью тебя!
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Не обратив на него никакого внимания, мужчина спокойно вынес Кэрол из комнаты и, свернув направо, толкнул одну из дверей ногой и зашел в другую комнату, спальню. Посредине стояла большая кровать, у стены — потертый шкаф. Больше мебели не было. Зато тоже был камин, правда поменьше того, что в первой комнате.
Включив свет, Хьюго поставил женщину на ноги и, развернувшись, запер дверь на ключ, который положил в карман.
Кэрол застыла на месте, вытянувшись, как струна. Не пошевелилась она, когда он подошел ближе и расстегнул на ней куртку. Распахнув ее, он схватил джемпер и потянул вверх.
Кэрол сцепила зубы, не двигаясь, когда он уставился на ее грудь в черном бюстгальтере, потом погладил пальцами кожу и, оттянув чашечку, скользнул под нее ладонью. Дыхание его сорвалось и стало тяжелее, он сжал грудь несколько раз подряд, словно проверяя на упругость. Вытащив руку из бюстгальтера, он каким-то нервным нетерпеливым движением рванул его, пытаясь сорвать с нее, но у него не получилось. Тогда он вцепился в ее одежду с явным намерением снять.
Попытавшись стащить с нее куртку, он озадаченно посмотрел на связанные за спиной руки. Резко повернув ее спиной к себе, он стал торопливо разматывать скотч. Освободив ее руки, он стащил с нее куртку и развернул лицом к себе, при этом не отрывая глаз от груди. И удивлённо замер, когда ее ладонь вдруг легла ему между ног и настойчиво погладила. Он вскинул на нее взгляд, но женщина низко опустила голову, смотря вниз, и шагнула ближе, почти прижавшись к нему. Он застыл, позволив к себе прикасаться, хрипло выдохнув от удовольствия. Но потом почувствовал, что что-то не так. В напряженных чреслах появилось какое-то странное неприятное ощущение, которое быстро нарастало, превратившись в боль. Он хотел отстраниться, но сильные пальцы вдруг сжали его так, что он взвыл от боли. Женщина вскинула голову, и он ошарашенно уставился в ярко-красные глаза, горевшие, как две маленькие лампочки. Другой рукой она внезапно схватила его за горло, стиснув с такой неожиданной силой, что у него сразу потемнело в глазах. Ошеломительная боль словно парализовала его, он толкнул Кэрол, но она лишь с рычанием вцепилась ему в горло второй рукой, наблюдая, как от его шеи по лицу ползут трупные пятна. Он захрипел, задёргался, глаза его почти вылезли из орбит, но он схватил ее за плечи и с силой оттолкнул.
Бросившись к двери, он налетел на нее всем весом, пытаясь выбить.
Он вскрикнул, когда женщина запрыгнула ему сзади на спину и снова вцепилась в шею поразительно сильными руками, способных причинять такую невероятную боль.
И вдруг из другой комнаты до них донеслось громкое утробное клокотание, которое резко переросло в пронзительный многоголосый крик, не похожий ни на один из звуков на земле. Этот крик смешался с вполне человеческим женском воплем, переполненным непередаваемого ужаса.
С ругательствами сбросив с себя женщину, Хьюго в панике проломил дверь и бросился прочь.
Кэрол погналась за ним, охваченная непреодолимой жаждой убийства.
Она услышала его испуганный крик и догадалась, что его могло так напугать, но когда забежала в комнату, того уже и след простыл. Лишь болталась на петлях распахнутая дверь, в которую он выскочил на улицу. Кэрол выбежала следом, намереваясь его догнать, но он уже был в машине.
Увидев ее, он с перекошенным от ужаса лицом развернул машину и рванул по дороге, выбрасывая снег из-под колес.
Наблюдая за удаляющейся машиной, Кэрол стояла на крыльце и тяжело дышала. Потом отступила в дом и захлопнула дверь. Наклонившись, она задвинула тяжёлый засов и повернулась к дивану, на котором должен был лежать Патрик.
Он там и сидел, все ещё связанный по рукам и ногам. Сердце ее сжалось, когда она увидела, что черты лица его и тело изменились, не настолько сильно, как тогда в Париже, но достаточно, чтобы заставить перепуганную женщину беспрерывно вопить во все горло от ужаса. Она даже нашла в себе силы доползти до дивана и спрятаться за него, но оттуда все равно продолжала смотреть на мальчика и вопить.
