Он знал это потому, что Страж твердил ему об этом всякий раз, стоило ему опустить веки…
* * *
«Гордость. Гнев. Неправильно. Не готова. Я мог ошибиться. Докажи, что это не так».
Лита не могла дышать. Все плыло перед ее глазами. Все, кроме глаз Ивановой. Пылающая в них темная ярость и безумие, сосредоточенные на ней одной, прожигали ее разум до самого основания.
«Помоги…»
Руки Литы беспомощно шарили по полу вокруг, старясь уцепиться за что-нибудь. Ее пальцы вдруг коснулись чего-то холодного и скользкого.
Она поспешно отдернула ладонь, когда поняла, что это такое. Посох Ивановой, залитый кровью Маркуса.
Лита снова дернулась от удара головы об пол.
В ужасе и отчаянии, она снова вытянула руку. Коснувшись посоха, она попыталась подтянуть его к себе. Он был липким от крови, кровь растекалась по ее руке, но она не обращала внимания на это.
Она отвела руку с посохом для удара…
Хватка Ивановой на ее горле слегка ослабла, и Лита снова смогла сделать вдох, но продолжалось это лишь мгновение. Иванова схватила ее за голову, рванула вверх и снова с силой стукнула о землю. Все то небольшое количество воздуха, которое оставалось в легких Литы, вырвалось наружу в одном тяжком хрипе, когда Лита содрогнулась от удара.
Посох выкатился из ее руки.
«Плохо».
* * *
— За-Вален.
Джон окаменел. Деленн заметила это и слегка отодвинулась от него.
— За-Вален, — повторила она. — Тень, брошенная на Валена. Теперь я никто. У меня нет титула, нет должности, нет даже имени. Все, что у меня есть — это слово. За-Вален.
Когда он услышал его, что-то забрезжило в его памяти. Шеридан уже слышал это слово, и теперь он вспомнил, когда и где. Тот, кто послал загадочное сообщение на «Вавилон» с еще более загадочной станции Вавилон 4, обращался к Деленн как к За-Вален. Когда он сам был на той станции, он видел себя, убивавшего Анну — именно так, как это случилось на самом деле.
— Что… — он проглотил тяжелый ком в горле. В его голове пульсировала боль. — Что теперь будет?
— Тебя они, наверное, убьют. Меня… меня уже покарали достаточно. Я не мертва, но это уже ничего не значит. Джон… Я… я…
Гнев Шеридана полностью испарился. Недоверие и подозрение остались, но злость пропала, — для нее просто не было места. Никогда раньше он не чувствовал ее близость к себе, как в этот момент.
— Посмотрим, — сказал он.
Теперь, когда он перестал злиться на нее, в его уме начали возникать планы бегства отсюда. Первейшим долгом заключенного является побег.
— Посмотрим.
Синевал — вот где самое слабое звено. Он горд и высокомерен, и, возможно, помнит их последнюю встречу. Может быть, ему захочется прийти сюда, чтобы поиздеваться над Шериданом, и тогда у него появится шанс. У Деленн могут найтись оставшиеся верными ей друзья в Сером Совете, — Шеридан сам видел, какие сильные разногласия царили в нем в последний раз. У него не было оснований ожидать, что теперь что-то изменилось. И еще были Корвин и Бестер. Может быть, они как-то сумеют помочь…
— Прости меня, Джон, — прошептала Деленн. — Из-за меня ты погибнешь. Я предала тебя и… и…
— Я еще не умер, — ласково напомнил он ей. — И потом, когда это кончится, у нас будет довольно времени, чтобы поговорить о предательстве.
Он медленно пошарил взглядом вокруг. Была полная темнота. Он померил шагами размеры комнаты, но его блуждания в темноте не позволили ему найти ничего полезного, даже койки. Кроме него, в камере была только Деленн.
Нельзя было сказать, что темнота угнетающе действовала на него. Шеридан блуждал во мраке почти всю свою жизнь, и ему приходилось попадать в более отчаянные ситуации, чем эта. Он был уверен, что это еще не конец.
Ему нужно было как-то убедить в том же самом и Деленн. Она только что утратила все, во что прежде верила и, как человек, переживший однажды то же самое, он хотел ей помочь найти путь к спасению.
Он сел на пол в углу камеры и мягко притянул Деленн поближе к себе. Она молчала, но ее дыхание выдавало, что с ней не все в порядке. Оно было почти астматическим. Деленн чувствовала себя у него на руках уютно и естественно, прижавшись к его груди так, будто это было для нее самой простой вещью в мире.
— Расскажи мне что-нибудь, — попросил он.
— О чем? — тихо отозвалась она. — Джон… Я…
— Неважно о чем. О себе, о своем детстве, о какой-нибудь чепухе. Просто расскажи.
— Я…
— Ну хорошо. Тогда я начну первым. У меня на «Вавилоне» несколько лет назад был член экипажа, который держал у себя кота. Это было против всех правил, но ему удавалось прятать его почти ото всех, а те, кто знали об этом, любили кошек так же, как и он. Но однажды к нам неожиданно прилетел с инспекцией генерал Франклин, и…
Джон рассказывал эту старую историю, и кроме его голоса, в комнате слышалось лишь дыхание Деленн. Он гадал, догадается ли она, что этот рассказ о Джонсоне и его коте — не более чем широко известная в Вооруженных Силах Земли байка, которую постоянно рассказывают новичкам и не устают повторять после второй стопки во всех земных барах, где отдыхают военнослужащие. Шеридан сам не далее как два дня назад слышал, как Корвин рассказывал ее Алисе Белдон на «Парменионе». Она восторженно слушала его, а все вокруг отворачивались и прыскали в ладонь. Она весело смеялась, но потом поняла, что Корвин все придумал от начала и до конца. Проклятые телепаты — портят все удовольствие.
— И вот, после того, как мы все починили, я сказал ему: «Если вы хоть еще раз покажетесь мне на глаза с этим котом, я обвиню во всем вас».
Шеридан рассмеялся, вспомнив, как сам в первый раз слышал эту историю, больше пятнадцати лет тому назад.
Деленн тоже засмеялась, хотя ее смех то и дело прерывался одышкой.
— Кот? — переспросила она. — Кажется, я ни разу в жизни не видела кота. Но у нас на Минбаре есть животные, которые, кажется, на них похожи. Мы называем их гоками.
— Как? Гоки?
— Да. — Шеридан был уверен, что она улыбается. Он так и видел, как ее лицо озаряется светом улыбки. — Я думаю, что они посланы нам Вселенной для того, чтобы мы иногда не воспринимали себя слишком серьезно.
— Наверное, ты права, — согласился он. — Ну, теперь твой ход.
— Мой ход?
— Да. Я рассказал историю, теперь твоя очередь.
— Я… ох. Я ведь не знаю ничего, что было бы похоже на это…
— Это не имеет значения. Говори о чем угодно. О своем детстве, о семье, о друзьях. О чем хочешь.
— Я… ах, ну хорошо. Когда я была еще маленькой девочкой, мой отец часто бывал занят, и я оставалась вместе с Драалом, который учил меня. Однажды он собрался рассказать мне о Вармейн, которая была нашим величайшим дипломатом из касты воинов. Тогда мне еще совсем не нравилось учить историю, и, чтобы пропустить занятие, я…
Шеридан слушал ее и смеялся, а потом рассказал еще одну историю — про тот случай, когда они с капитаном Мэйнардом были в увольнительной и повстречались с той танцовщицей, а потом рассказал о другом, потом еще и еще.
И он, наконец-то, начинал чувствовать, что сквозь эту бесконечную тьму начинает пробивается тоненький лучик света. Это не означало, что тьме пришел конец. Это было невозможно, но сейчас, хотя бы на короткое время, она отступала под натиском смеха и веселья.
— И как, вы нашли снова ту статую? — спросила она. — Или вы оставили ее там?
— О, конечно же, не оставили, — ответил он. — Но сперва нам нужно было выследить посла дрази. Вся проблема была в том, что это случилось прямо во время их церемониальной борьбы за лидерство, когда они все делятся на зеленых и пурпурных и…
Дверь открылась, и на светлом фоне появился силуэт минбарца. Они оба поспешно встали, придерживаясь друг за друга.
— Деленн? — раздался голос.
— Ленанн! — воскликнула она. — Но ведь?..
— У нас нет времени, Деленн. Надо спешить. Среди нас есть такие, кто не верит обвинениям Синевала против тебя. Я собрал их всех, и мы выслушаем то, что ты хочешь сказать нам. Но все нужно сделать быстро, или Синевал узнает о том, что я делаю.
— Джон пойдет со мной, — настояла она.
— Это невозможно, Деленн. Быстрее, прошу тебя!
— Без него я не пойду.
— Иди, Деленн, — сказал ей Шеридан. — Со мной все будет в порядке. Верь мне.
— Джон, я…
Он нежно притронулся к ее лицу, так легко, будто не был уверен в том, зачем он делает это.
— Иди, — повторил он. — Если она пострадает из-за этого, вы поплатитесь. Я обещаю.
— Нечего меня пугать, Старкиллер, — огрызнулся Ленанн. — Деленн…
— Я иду. Я… Джон…
— Ступай, — сказал он. — Я сам присмотрю за собой.
Она слегка коснулась его и вышла. Секунду Шеридан смотрел на дверь, закрывшуюся за ее спиной, потом вновь опустился на пол. Было странно ощущать, каким сильным кажется аромат, оставшийся после нее в комнате.
