Все передвижения войск поручалось осуществить командующим армиями и дивизиями, а офицерам связи гарантировалась дипломатическая неприкосновенность, ибо они высылались в дивизии и армии противной стороны.
При отходе войск воспрещалось брать заложников или эвакуировать гражданское население, а также забирать имущество, в том числе железнодорожные составы. Запрещалось всякое передвижение людей с одной стороны на другую, за исключением офицеров связи и их помощников.
Перемирие устанавливалось на 21 день, но каждая из сторон имела право отказаться от перемирия с предупреждением за 48 часов. Если до истечения этого срока перемирия ни одна из сторон не откажется от него (так и было), то перемирие автоматически продолжалось до ратификации окончательного мирного договора (на это ушло несколько месяцев), но и в этом случае каждая из сторон имела право отказаться от перемирия с предупреждением за 14 дней{340}.
Все передвижения войск для занятия указанных линий должны были начаться не позже, чем через 24 часа после прекращения военных действий, т. е. не позже 24 часов 19 октября. Передвижение войск должно было происходить со скоростью не менее 20 километров в сутки.
Добавочный протокол к договору о перемирии и прелиминарных условиях мира касался экономических вопросов в отношениях между Польшей и Россией.
В результате заключения договора о предварительных условиях мира и перемирии была установлена государственная граница между Польшей и ССРБ, Польшей и УССР. В Белоруссии остались на советской стороне такие крупные населенные пункты как Бегомль, Бобруйск, Борисов, Ельск, Игумен (Червень), Кличев, Копыль, Логойск, Минск, Мозырь, Осиповичи, Паричи, Слуцк, Туров, Холопеничи.
На востоке граница между ССРБ и РСФСР была определена правительством РСФСР после вторичного провозглашения советской Белоруссии 31 июля 1920 года. Она совпадала с границей бывшей Минской губернии на востоке, но не всей. За РСФСР остались Речица, Лоев, Наровля и железнодорожный узел Калинковичи (в 17 км севернее Мозыря).
Но и эта территория была частично занята польскими войсками. Так, 13 октября польские войска захватили Туров, а 16 октября — Житковичи и Домановичи, к 18 октября они были в Копцевичах (на реке Птичь). 11-й польская пехотная дивизия 11–12 октября заняла уездный город Слуцк, а к 18 октября российские войска в этом районе были оттеснены на 25 верст восточнее Слуцка, за деревни Омговичи, Дарасино и Закальное.
К моменту полного прекращения военных действий войска Западного фронта на северном его участке располагались в 15 километрах от границы. Севернее местечка Узда (55 км юго-западнее Минска) линия фронта отходила на юго-восток к Веркалам (12 км южнее Шацка), затем шла восточнее деревень Омговичи и Дарасино (Слуцкий район) — Закальное (Любанский район) — Комаровичи — Бобрик — Голубица на Припяти — Махновичи — Ельск. Здесь польские войска зашли на восток от границы с ССРБ на 50–100 километров.
На территории Украинской ССР к моменту прекращения военных действий польские войска занимали Олевск, Новоград-Волынский, Славуту, Изяслав, Старокостантинов, Проскуров (ныне Хмельницкий) и Каменец-Подольский{341}. Они находились восточнее линии новой границы на 30–90 километров. Но по условиям перемирия должны были начать отход назад.
* * *
Договор о перемирии и прелиминарных условиях мира от 12 октября в короткие сроки ратифицировали обе сторонами. 21 октября его ратифицировал на чрезвычайной сессии Всеукраинский ЦИК, 23 октября — на чрезвычайной сессии и без дискуссии Всероссийский ЦИК, а сейм Польши — 22 октября. Для приличия 27 октября его одобрил и Военно-революционный комитет Белоруссии. Обмен ратификационными грамотами произошел в Либаве 2 ноября 1920 г.
Договором о предварительных условиях мира был недоволен Пилсудский. Выразил свое неудовлетворение условиями договора и министр иностранных дел Э. Сапега. Но сейм обладал высшей властью и договор ратифицировал.
Этот договор вызвал единогласное возмущение со стороны «Союза поляков белорусских крэсов». Эдвард Войнилович в своих мемуарах, в записи от 24 октября 1920 года отметил, что фактически произошел «четвертый раздел страны»:
«Белорусы нас не поймут, поскольку мы сами, жалуясь на протяжении стольких лет на раздел государства между тремя соседями, теперь, не спросив белорусов, расчленили их страну»{342}.
На собрании «Союза поляков белорусских крэсов» в Варшаве, где присутствовали около 500 человек, был заслушан отчет Мирослава Обезерского, делегированного в Ригу как эксперта по белорусскому вопросу. Он доказывал, что Иоффе охотно уступал восточные земли до Днепра и Двины. Однако Грабский, который вел переговоры за плечами делегации, пришел к заключению, что Польше раз и навсегда необходимо избавиться от этой «белорусской язвы», и удовлетворился линией сегодняшнего перемирия:
«Эксперты и генерал Кулиньский не были приглашены, чтобы высказать свое мнение… Для сейма было важным, чтобы каждая партия была представлена в составе делегации, а будут ли это политически и дипломатически грамотные люди, никто не заботился. Зато сполна этими достоинствами могла похвастаться большевистская делегация во главе с Иоффе»{343}.
Собрание выразило возмущение поведением польской делегации на переговорах. Тем более, что как выяснилось, из числа лиц на выезд в Польшу, включенных в список, поданый новому начальнику «Восточных земель» Владиславу Рачкевичу, в Минске уже после заключения перемирия были расстреляны 140 человек. Большевики с польской стороной теперь уже не церемонились и упрочили свою «победу над третьим походом Антанты» посредством очередного избавления от «контрреволюционных элементов».
ГЛАВА 15.
ПОХОД БУЛАК-БАЛАХОВИЧА В ПОЛЕСЬЕ
Провал наступления УНА
(октябрь 1920 г.)
Статья 2-я договора о предварительных условиях мира запрещала пребывание на территории обеих сторон вооруженных сил и организаций, «ставящих себе целью вооруженную борьбу с другой договаривающейся стороной». А такие вооруженные силы имелись. В Белоруссии создавались подразделения Польской Красной Армии. Но их быстро вывели на Урал, а после ратификации договора и вовсе расформировали за ненадобностью.
Сложнее обстояло дело у польской стороны. В Украине вместе с польскими войсками сражалась союзная им украинская национальная армия С. В. Петлюры (УНА). Подписав договор о перемирии, польское правительство поставило своих украинских союзников перед выбором: либо сложить оружие и ликвидировать свою армию, либо вести борьбу с Красной Армией самостоятельно.
В таком же положении оказались российские воинские части, формировавшиеся в Польше из добровольцев и военнопленных красноармейцев. Еще в августе 1920 года руководитель Русского политического комитета в Польше Борис Викторович Савинков, сообщил в письме Пилсудскому, что на 23 августа сформирован штаб Российской армии, 3 стрелковых полка (по 200–460 человек), два полка казаков (оренбургских и кавказских), дивизион артиллерии и другие части — всего 2711 человек, в том числе 710 офицеров и военных чиновников.
Савинков сообщал, что есть еще две отдельные части казаков: бригада есаула М. И. Яковлева и бригада есаула А. Сальникова.[61] Это насильно мобилизованные большевиками донские и кубанские казаки, которые летом 1920 года перешли из 1-й Конной армии на польскую сторону. Они не пожелали присоединяться к новой Российской армии, так как ее формировал генерал Петр Владимирович Глазенап, которого казаки считали сторонником Деникина и Врангеля, а, значит, противником автономии Дона и Кубани.
Во время летней кампании 1920 года в Полесье действовал и Белорусский особый отряд под командованием генерала С. Н. Булак-Балаховича, который тоже считался чужеродным войском и после ратификации договора о перемирии подлежал разоружению, либо должен был перейти к самостоятельным действиям против большевиков на советской территории.
После заключения советско-польского перемирия Пилсудский вызвал Савинкова и предложил в 24 часа дать ответ, будут ли они воевать. Савинков собрал представителей русских и белорусских формирований, передал им требование Пилсудского. На совещании присутствовали генерал С. Н. Булак-Балахович, его брат, полковник И. Н. Булак-Балахович, русские генералы Б. С. Перемыкин и П. Махров (представитель Врангеля). Они единогласно решили воевать. Савинков определил общие силы в 27 тысяч солдат{344}.
Но при этом генерал Перемыкин, поддержанный Махровым, отказался подчиняться С. Н. Балаховичу и заявил, что его части будут действовать на правом фланге украинской армии, т. е. поближе к врангелевской армии. А Булак-Балахович заявил, что избирает другое направление для наступления: Лунинец — Мозырь.
