— Как, неужели вы думали, что сам бог забыл о вас, Гарви?
— Господь никогда не забывает своих слуг, — проникновенно возразил Бёрч, выказывая искреннее благочестие, хотя недавно только притворялся благочестивым.
— Про кого же вы сказали “он”?
Тут разносчик выпрямился в седле с чопорным видом, снова превратившись в пастыря, которого он изображал. Огонь, горевший в его глазах, угас, а взволнованное выражение сменили сухая сдержанность и непреклонность, и он ответил так, словно разговаривал с негром:
— На небесах людей не различают по цвету кожи, брат мой, и потому выполняйте данное вам серьезное поручение, а позже дадите мне подробный отчет. — Тут он понизил голос и продолжал: — Возле дороги стоит последний часовой. Если жизнь вам дорога, не оглядывайтесь назад.
Генри вспомнил о своем положении и тотчас принял смиренную позу, соответствующую его роли. Вскоре он забыл о неожиданной горячности разносчика, ибо думал лишь об угрожавшей ему опасности, и его вновь охватила затихшая было тревога.
— Что вы видите, Гарви? — воскликнул он, заметив, что разносчик с мрачным лицом внимательно смотрит на покинутую ими ферму. — Что происходит возле дома?
— То, что я вижу, не сулит нам ничего хорошего, — ответил лжесвященник. — Теперь вы должны владеть в совершенстве всеми своими органами чувств, сбросьте с себя парик и маску и киньте их на дорогу; впереди нам бояться некого, но те, что остались позади, готовят нам беспощадную погоню!
— Тогда не будем даром терять время! — вскричал капитан, бросая на землю маску и парик. — До поворота остается всего четверть мили, почему не поскакать во весь опор?
— Спокойнее, капитан. Они подняли тревогу, но драгуны не бросятся за нами без офицера, если не увидят, что мы удираем от них. Вот он вышел, идет к конюшне… Теперь переходите на рысь; вот с десяток солдат вскочили в седла, но офицер задержался, чтобы подтянуть подпругу… они надеются незаметно подкрасться к нам… вот и офицер в седле. Теперь скачите, капитан Уортон, коли вам дорога жизнь, и не отставайте от меня! Если задержитесь — все пропало!
Разносчику не пришлось повторять свой совет. Как только Бёрч пустил лошадь вскачь, капитан бросился следом за ним, отчаянно погоняя свою несчастную клячу. Бёрч сам выбрал себе коня, и, хотя он далеко уступал откормленным драгунским скакунам, все же был не в пример лучше жалкого пони, которого сочли вполне достойным возить Цезаря Томпсона. Стоило этой лошадке сделать несколько прыжков, как Генри увидел, что спутник быстро удаляется от него, а бросив испуганный взгляд назад, он убедился, что враги так же быстро его нагоняют. Несчастье кажется нам вдвое тягостней, когда мы вынуждены переносить его в одиночестве, и капитан в отчаянии закричал разносчику, чтобы тот его не покидал. Гарви тотчас придержал коня и обождал, пока капитан на своем пони не поравнялся с ним. Когда лошадь разносчика пустилась вскачь, треугольная шляпа и парик свалились у него с головы, и это превращение, произошедшее на глазах у драгун, окончательно разоблачило беглецов; солдаты подняли оглушительный крик, и нашим всадникам показалось, что он раздался у них прямо за спиной, так ясно были слышны эти вопли и так сильно уменьшилось расстояние между беглецами и преследователями.
— Не лучше ли нам соскочить с лошадей, — спросил Генри, — и добежать до холмов пешком, по полям влево от дороги? Ограда задержит драгун.
— Этот путь ведет прямо к виселице, — ответил разносчик. — Драгуны скачут вдвое быстрее, чем мы, а ограда задержит их не больше, чем нас — рытвины в поле. До поворота совсем недалеко, а за ним в лес идут две дороги. Солдаты могут там задержаться, пока решат, по какой дороге скакать за нами, и мы выиграем немного времени.
— Но моя клячонка уже задыхается. Ей не проскакать и полумили!. — крикнул Генри, подгоняя пони концом повода.
Тут Гарви подстегнул ее несколько раз тяжелым хлыстом.
— Пусть она пробежит только четверть мили — этого нам довольно, — сказал разносчик. — С нас хватит даже четверти мили — и мы спасены, если вы будете слушаться меня.
Немного успокоенный хладнокровием и уверенностью своего спутника, Генри продолжал молча погонять свою лошадь. Через несколько минут беглецы достигли желанного поворота и, огибая низкие кусты, бросили взгляд назад, на растянувшихся вдоль дороги драгун. У Мейсона и сержанта были более резвые кони, они далеко опередили остальных и скакали гораздо ближе, чем Гарви мог ожидать.
У подножия холмов, на некотором расстоянии от темного ущелья, вившегося между горами, росла густая молодая поросль на месте прежнего леса, срубленного на топливо. Увидев этот подлесок, Генри снова предложил разносчику сойти с коней и спрятаться в нем; но Бёрч решительно отказался. Упомянутые им две дороги проходили недалеко от поворота, образуя острый угол, и разбегались в разные стороны, так что издали была видна лишь небольшая их часть. Разносчик выбрал левую дорогу, но вскоре свернул вправо по тропинке между деревьями, пересек правую дорогу и начал подниматься вверх по склону, расположенному прямо перед ним. Эта уловка спасла беглецов. Доскакав до развилки, драгуны бросились влево по следам копыт, но проскочили мимо тропинки, куда свернули беглецы, и лишь позже заметили, что следы копыт кончились. Когда усталые и запыхавшиеся лошади Генри и Бёрча взбирались на подъем, беглецы услышали внизу громкие голоса драгун, кричавших отставшим товарищам, чтобы они сворачивали на правую дорогу. Тут Генри снова предложил разносчику бросить лошадей и спрятаться в чаще.
— Нет, нет, еще рано, — ответил Бёрч тихо. — Эта дорога доходит до самой вершины и так же круто спускается вниз. Сначала взберемся на гору.
Наконец они добрались до долгожданной вершины и оба соскочили с лошадей. Генри сразу скрылся в густой чаще, покрывавшей склоны горы, а Гарви задержался и несколько раз сильно ударил обеих лошадей хлыстом; они помчались вниз по дороге, спускавшейся по ту сторону горы, и тогда разносчик присоединился к Генри.
Бёрч вошел в лес осторожно, стараясь, по возможности, не ломать веток и не шуметь. Едва он успел спрятаться в зарослях, как на вершину выехал драгун и крикнул вниз:
— Я только что видел, как одна из их лошадей скрылась за поворотом!
— За ними! Пришпорьте коней, вперед, ребята! — закричал Мейсон. — Англичанина пощадите, но разносчика сбейте с лошади и прикончите на месте!
Генри почувствовал, как Гарви крепко сжал ему руку, прислушиваясь к этим возгласам. Тотчас вслед за ними раздался стук копыт, и мимо проскакал десяток всадников с такой быстротой и яростью, что беглецы ясно увидели, как плохо бы им пришлось, если б они понадеялись на своих утомленных лошадей.
