сентиментальным романтиком. И тем не менее это было чертовски приятно ощущать!
Настя стояла у окна в полотенце. Стройная, красивая, тихая…
– Я безумно проголодался!– выдохнул Мирон в её шею и поцеловал.
Она пахла изумительно. Их запахи перемешались на коже и снова пробуждали желание.
Но неожиданно Настя оттолкнула его руки, отошла к двери и ровно проговорила:
– Я в душ, а когда вернусь, надеюсь, тебя уже не будет…
– Что?– прищурился он, сомневаясь, что ясно расслышал её слова.
– Ну… или коротко – прощай!
Лицо Насти не выражало абсолютно ничего. Она невозмутимо смотрела прямо в глаза и ждала.
У Мирона внутри резко похолодело и сдавило так, что вдох дался с трудом. Какое-то мрачное чувство осело в желудке камнем. Снова эта неопределённая тревога и жгущая досада сбивали с толку.
Он с неверием и с ускользающей надеждой кивнул на кровать:
– А для чего было всё это?
– Это было прощание,– ответила она как само собой разумеющееся, будто и не было той Насти, которую он так горячо обнимал в этой постели ещё десять минут назад.– Секс с тобой замечательный, и вряд ли ты нуждаешься в подобных комплиментах. Но на этом всё…
Тон её был убийственно равнодушным. В прострации Мирон медленно подошёл к ней и, с трудом допуская мысль, что им всего лишь воспользовались, всмотрелся в глаза.
– Что ты пытаешься там найти?– с холодной вежливостью спросила она, ни на миг не отведя взгляда.
У него не было слов. Мирон сдавленно сглотнул, зло сузил глаза и выпрямился, запечатывая то нестерпимое чувство, что начало биться в виски острой болью и разносить по венам тяжёлую вязкую смолу, отравляя самое светлое, что он испытывал к этой женщине.
– Зачем ты так?– разочарованно выдохнул он.– Чего тебе не хватает?!
– Мирон, незачем это выяснять – между нами ничего нет и не будет! Это был просто секс…
– Просто секс?! Брось, мы даже не начали!– не сдержался и повысил голос он.– И сколько ты будешь избегать отношений?!
– Вот только давай мы не будем друг друга учить, как кому жить! Просто уходи и не возвращайся!– сердито бросила Настя, будто приблудившемуся псу.
– Просто уйти?!– поморщился он от пронзительной боли в груди и склонился над Настей.– Это твоё последнее слово?
– Я не поняла: тебе спать не с кем? Вот уж не поверю,– бесстыдно усмехнулась она, и словно вонзила ещё один кол в живот.
– Действительно, что это я так приуныл?– неимоверным усилием сохранив лицо, процедил Мирон, схватил с пола боксеры и стремительно вышел из спальни.
У порога он нашёл свою одежду, судорожно оделся, сдерживаясь из последних сил, и вылетел из квартиры.
Уже в машине его накрыло мерзкое липкое ощущение подавленности и разочарования в себе. Он ведь знал, с кем связался, она предупреждала его не раз, но не проявил бдительности, открылся ей и уже загорелся планами на будущее… Но! Сам оказался виноват, что доверился, что не мог и представить, как такое возможно, ведь обычно женщины тают и сбрасывают броню под напором таких чувств, а здесь всё вышло наоборот. Мирон чувствовал себя тряпкой, дворняжкой, которую выгнали пинком под зад, и дикую злость, что позволил новой женщине разрушить устоявшийся порядок жизни. Как он допустил это? Что он в ней нашёл? Почему просто не бросил эту затею после первого откровенного разговора с ней? Чем она его взяла, чего не было во всех других?
Вопросы одолевали его до самого дома, куда он попал уже за полночь, потому что несколько раз сворачивал не туда и просто не хотел останавливаться. Казалось, что, пока он едет, – всё это только наваждение, но, если остановится, это станет уже очевидным провалом.
Дом встретил холодной тишиной и снедающим чувством чуждости всего этого и невозможности здесь оставаться. Не включая основной свет, Мирон поднялся в свою комнату, сбросил с себя одежду, которая пахла Настей, ещё раз принял душ, такой горячий, какой только позволял порог чувствительности, оделся и уехал в офис.
Утром его, скрючившегося на диване, застал Подымов. Мирон еле продрал глаза под молчаливым взглядом друга. Поднялся, облокотился на колени и обнял голову ладонями.
Григорий безмолвно вышел из кабинета и вернулся с подносом, на котором стояли две чашки кофе, тосты с красной рыбой и зефир. Увидев это, Мирон понял, что Дарья уже на месте и явно видела его в таком состоянии. Он никогда не позволял себе выглядеть разбитым перед подчинёнными. Успокаивало одно: его помощник была девушкой благоразумной и проверенной. Однако в свете происходящего с женщинами он допускал, что и эта могла перемениться.
«А может быть, они все химеры?!»– мрачно подумал он.
Хмуро умыв лицо ладонями, пригладив бороду и волосы, Мирон посмотрел на Подымова и прошёл к столу.
– Дарья, у меня сложные переговоры, ни с кем не соединять, никого не пускать!– отчего-то севшим голосом строго проговорил он по громкой связи.
– Хорошо, Мирон Евгеньевич. На какое время перенести вашу встречу с Миллером из «ОмегаБанка»?
– Чёрт!– беззвучно выругался Мирон, зажмуриваясь от досады.– Перенеси на завтра… На утро!
Встреча с Миллером была крайне важна, чтобы заручиться поддержкой для активного продвижения готового проекта. Но сейчас следовало прийти в себя, собраться, потому что не отступало угнетающее чувство, что провал в личных отношениях обессилил его и в бизнесе. Мирон понимал, что задета всего лишь его гордость и бизнес здесь не при чём, знал, что и навязчивые мысли о Насте и её поступке тоже пройдут, возможно, не скоро, но всему наступает конец. Однако обида, горечью разливающаяся по венам и отравляющая мысли, лишала объективности и продуктивности.
– Ну… кофе остывает. Шёл бы ты умыться,– спокойно предложил Григорий, когда Мирон отключил громкую связь.
Он с трудом оторвал ладони от стола, на который опирался, и молча ушёл в соседнюю комнату. Там находились душевая, туалет и маленький спортзал. После утренних процедур, стиснув челюсти, закрыв глаза, Мирон подтянулся несколько раз, размял шею, поморщился в отражение зеркала, заметив всё ещё тёмное пятно на шее и виске, и вернулся в кабинет.
Кофе остыл, но Мирону было всё равно. Под внимательным взглядом Григория он выпил его залпом, сел в рабочее кресло и включил ноутбук.
– Сам расскажешь или клещами вытягивать?– спросил Подымов, останавливаясь у края стола.
– У тебя вопросы по делу есть?– коротко бросил Мирон, не глядя на друга.
– А это и есть по делу. Я тебя в таком разбитом состоянии никогда не видел. Что случилось? Сделка сорвалась? Оборудование пришло с браком и поставщик не хочет
