Идеализированный вариант таких маршрутов выработал в итоге довольно интересный вид теоретиков от туризма, многословно рассуждающих о походах в одиночку, во время которых на человека сходит некая нирвана, мир в душу, здоровье в тело…
На деле, к сожалению, немногие люди представляют себе, что значит путешествовать в одиночку. Походы «соло» требуют довольно специфических качеств характера.
Прежде всего – это удел абсолютно самодостаточных людей.
Походы «соло» традиционно делятся на несколько типов:
• маршрутик для собственного удовольствия – по принципу «туда и обратно» – дня на три. Обычно демонстрирует человеку всё необходимое для того, чтобы понять на своей шкуре, что такое походы «соло». При этом собственно «соло» человек бывает всего один день;
• переход из точки А в точку Б по некоей необходимости – батареек для радиостанции принести, срочно обеспечить связь в каком-нибудь безвыходном положении и прочие околоЧэПэшные ситуации;
• путешествия людей некоторых профессий, которые подразумевают значительную степень автономии. Это могут быть охотники-промысловики, осваивающие значительные участки, а также люди ряда биологических и геологических профессий. По поводу последних замечу, что отвечающие за технику безопасности начальники полевых партий, к которым эти люди формально были приписаны, обычно их ненавидели:
• собственно походы «соло» – несколько дней (до десяти), обычно в горах Средней Азии или на Севере. Их практиковали продвинутые адепты эзотерических учений из Москвы и Питера, именовавшиеся «сталкерами». Должен сказать, что я знаком минимум с пятью людьми, осуществляющими длительные одиночные походы. Для троих это была профессия, постепенно перешедшая в образ жизни (что интересно, один из этих троих – женщина), двое принадлежали к пресловутой категории сталкеров.
Между прочим, сталкеры как раз предпочитали путешествовать парами – просто они вынужденно отправлялись в дорогу поодиночке, если не находили товарища по душе.
Изначально я попробую сразу же высказать несколько замечаний не в пользу сольных походов. Делаю я это для тех нескольких человек, которые, может быть, читают эти строки именно для того, чтобы никогда не попасть в такую ситуацию, – глядишь, им поможет. Здоровенным бугаям, мечтающим самоутвердиться и поэкспериментировать на себе, из написанного не поможет ничто.
Во-первых, хотелось бы вспомнить Кнута Рассмуссена, который говорил, что есть масса препятствий, практически непреодолимых для одного, но почти незаметных для двоих. Истинную правду говорил человек!
Во-вторых, человек – существо всё же социальное. И если нельзя поделиться с кем-либо зрелищем заката над Памиро-Алаем, открывающимся с Искандер-Куля, то закат этот получается, как бы вам сказать… несколько с горчинкой. Кроме того, одна голова – хорошо, а две – лучше.
В походах «соло» всё снаряжение, так сказать. на пределе. Ультралёгкие палатки, спальники, а также коврики и рюкзаки не очень теплы, устойчивы и надёжны. А когда базовый комплект снаряжения поделён хотя бы на двоих, можно взять более практичные модели.
Одна из самых неприятных вещей, которая подстерегает человека в одиночных походах. – это многодневный дождь. Поэтому, если нет возможности найти укрытие, чтобы высушиться и обогреться, необходимо немедленно прекращать движение и городить какое-нибудь укрытие. А в одиночку это делать довольно-таки скучно.
Иногда проще идти не тайгой, а берегом моря…
Что касается снаряжения для охоты или рыбалки, то это вопрос спорный. Для того чтобы «жить» охотой или рыбалкой и при этом не сильно задерживаться в пути, надо владеть этими способами добычи на уровне высшего пилотажа или передвигаться в районах переизбытка рыбы и дичи. Причём не всегда ваш опыт и рассказы предшественников могут совпадать.
Вспоминаю, как однажды, перед заброской на озеро Эльгыгытгын на Центральной Чукотке. мой товарищ отговаривал нас от того, чтобы мы взяли с собой тушёнку. По нашему прошлому опыту казалось, что оленей на берегах и рыбы подо льдом будет сколько угодно.
И что же? Олени подкочевали к озеру незнамо откуда лишь через полтора месяца, а рыба – пресловутый арктический голец, хватающий любую ложку. – не ловилась первые две недели ни на одну из применяемых нами приманок.
Мне приходилось бродить по нескольку дней в одиночку, питаясь пойманными в тундровых ручьях хариусами. Но рыбалкой это назвать нельзя было никак – я подходил к яме на речке, делал три-четыре заброса и, если они были пустыми, шёл по маршруту дальше. Речек было много, ям на них – тоже, каждый вечер чего-то да и бултыхалось в котелке.
Когда мне приходится путешествовать в одиночку. то из продуктов я традиционно беру с собой рис. толокно, сгущёнку, тушёнку, галеты. сахар, чай. Хватает.
В походы «соло» рекомендуется брать с собой самый маленький коротковолновый радиоприёмник: по нему можно услышать какие-нибудь местные метеосводки.
Путник в сольном походе.
Довольно часто я наблюдал, как планировали одиночные походы предельно профессиональные люди.
Перед каждой заброской руководители экспедиций и полевых отрядов – будь то геологи, биологи или охотоведы – традиционно рассчитывали возможность самостоятельного выхода или всего отряда, или «одиночного гонца» на некую ближайшую точку, откуда, например, можно было получить помощь. Иногда, «по умолчанию», подразумевалось, что отряд будет делать, если его по какой-либо причине не вывезут вертолётом или вездеходом: да-да, такое тоже случалось. Особенно в системе Академии наук СССР. Я помню, к примеру, как один завлаб попытался оставить зимовать на реке Омолон полевой отряд из трёх особенно не понравившихся ему людей.
Забавно, что мне однажды пришлось в «околочрезвычайной» ситуации таким образом «выходить в люди» с довольно большого расстояния.
Как, собственно говоря, все подобные случаи, этот был результатом любопытного сочетания различных неудач.
Выло это в самом центре Чукотки – на водоразделе реки Осиновая (приток Юрумку-веема, левобережье Анадыря) в июле.
Высоковольтные батареи для радиостанции сели, а киловаттная электростанция вышла из строя.
Трактор нашей экспедиции с прицепленным к нему дополнительным вагончиком уехал в посёлок Мыс Шмидта за теми же батареями, запчастями для электростанции и ещё многими полезнейшими вещами. Не доехав до посёлка двадцати километров, трактор встал (сломался движок), о чём нам доверчиво сообщили подкочевавшие оленеводы.
А мне надо было через три недели быть в Ленинграде.
Ближе всего было добираться до Мыса Шмидта. Однако практика показывала, что сидеть там, ожидая рейсового борта, можно дольше, чем добираться пешком аж до самого Анадыря – единственного места, имевшего тогда относительно устойчивую связь с материком.
И я выбрал самый простой путь – на днях должна была забрасываться экспедиция нашего же института на озеро Эльгыгытгын (от нас до него было 45 км «птичьего полёта»), и я улетел бы этим же вертолётом в Анадырь, откуда отрапортовал бы руководству о наших проблемах, и они начали бы их решать.
Расстояние до озера я решил постараться преодолеть за три дня, учитывая, что со всеми сопками, хребтами, обходами равнинных тундр, каких-нибудь озёр, поисками бродов накрутится около шестидесяти километров.
В качестве снаряжения я взял кусок полиэтилена (палатка-укрытие), болоньевый плащик, суконную куртку, пуховый спальник, несколько свечек для розжига. Примус брать не стал, потому что в любом случае можно было найти ивняк на костёр, а на старых стоянках оленеводов и геологов практически везде есть куски рубероида – «армянского стланика». Прихватил малокалиберную винтовку, жестяную банку с леской 0,3, несколькими крючками и моточком медной трансформаторной проволоки для изготовления мушек. Ну, естественно, «чифирьбак», буханку хлеба, сахар, чай, рис (немного – не более килограмма), пакет макарон, тушёнки (не помню – три или четыре банки) и столько же сгущёнки. Кстати, сливочного и подсолнечного масла я не взял совсем (из-за невозможности сохранить) и соли тоже – я её. между прочим, вообще не ем!
На ноги скрепя сердце надел болотные сапоги – это универсальная обувь чукотских ходоков. Ноги на маршруте желательно иметь хотя бы относительно сухими, а болотные сапоги в горной местности помогают преодолевать вброд речки почти всех размеров. кроме самых крупных. Аптечка включала в себя бинт, йод и анальгин.
Да. надо добавить, что я к тому времени провёл в тундре уже полтора месяца, едва не каждый день ходил не меньше чем по пятнадцать километров. Так что на форму мне жаловаться не приходилось.
Сразу скажу, что если бы во время этого первого перехода я угодил в какую-нибудь серьёзную неприятность, то продолжения бы у моей мини-одиссеи не было.
