рядом, сами устроили походный стол. Я вытащил мангал и разжёг дрова. Мясо замариновали заранее - дома. Этот участок скалы, где нашёл пристанище наш первый кораблик, практически не выделяется. Мне удалось хорошо замаскировать фрагмент обшивки. А наши младшенькие вспомнили это место. По крайней мере, все втроём носятся по лесу, как угорелые. Грей активно путается в ногах у Иры, Васил предпочитает перемещаться по веткам и сверху болеет за друзей. Штурмовик тенью перемещается, следя за порядком. Ну а мы с Леной удобно устроились на стульчиках и наслаждаемся осенним лесом. Красиво то как. Ремонтник у нас за стюарда. Белое полотенце, перекинутое через верхний манипулятор и согнутая спина не даёт в этом усомниться. Я только отдаю команды, притащить ещё из бота пивка, подкинуть горячего мяса на тарелку.
Под Прокопьевск прибыли с утра. Ещё в темноте спрятали бот в карьере, и вышли к окраине города. Теперь надо бы снять домик, для этого поймали частника, и он отвёз нас к ж/д вокзалу. Советские рубли я предусмотрительно поменял заранее ещё в Дании. У меня на руках около десяти тысяч. Не маленькая сумма. Нашли бабулю, которая предлагала комнату на съём. Узнав, что нам нужен весь домик на неделю или дольше, она охотно согласилась переехать к дочери на это время. Пожилая женщина зарядила цену в сто рублей за неделю. Судя по всему, это дороговато, но торговаться не захотелось, глядя на её старенькое платице. Трёхкомнатный домик недалеко от Зеленковского района нас устроил. Особенно участок в 5 соток для выгула животных. Недалеко, в пешей доступности, парк и рядом автобусная остановка. Остаток дня ушёл на закупку продуктов. В магазине шаром покати, люди подсказали, что купить хоть что-то можно в ведомственных магазинах. Но там только для работников этих предприятий. Остаётся коопторг и рынок. Поехали на базар, затарились мясом и овощами. Молоко и яйца подрядилась приносить соседка. Слава богу, в доме, кроме угольной печи есть обычная, газовая. Готовить лучше на ней, меньше мороки.
А с утра я поехал по своему старому месту жительства, пораспрашивал бабулек. Мой знакомый Лев Давыдович сейчас находится в Доме-интернате для инвалидов ВОВ.
Пришлось брать такси и ехать на окраину города. Некогда презентабельное двухэтажное здание носило удручающий вид. Заметно, что его лучшие годы позади. Когда-то нарядная бронзовая табличка у входа, сейчас стыдливо пряталась за разросшейся зеленью.
Облупившаяся штукатурка на кирпичных стенах, сорняки во дворе. У входа, на лавочке несколько бабулек.
После расспросов я нашёл директора этого заведения. Немолодая, полная женщина внимательно меня выслушала и вызвалась проводить. Комната на четыре койки была пуста.
- Понятно, опять свинтили старики-разбойники. Сейчас мы их найдём. За зданием раскинулся запущённый парк. На одной из аллей мы и нашли нашу компанию. Шесть старичков устроились в беседке за столом и бодро стучали в козла. При этом азартно раздавались возгласы - Рыба - и мощные удары по деревянному столу.
Своего знакомца узнал не сразу. Раньше он всегда ходил в костюме, а сейчас одет в синий спортивный костюм и панамку на голове. Неизменная палочка лежала рядом.
- Лев Давыдович, к Вам пришли.
М-да, время не щадит. Мой соседушка сильно постарел, глаза в красных прожилках близоруко щурятся на мир.
- Что-то я не признаю, Вы из журнала?
- Нет, Лев Давыдович, я к Вам по просьбе моего дяди приехал.
- Хорошо, давайте отойдём.
Старик прихватил палочку и ворчливо сказал, - так ребята, я ненадолго. Моё место не занимать.
Мы нашли лавочку и устроились на неё.
- Лев Давыдович, Вы помните Леонида Алексеевича, вашего соседа с третьего этажа.
- Лёньку, конечно, помню. Только он исчез много лет назад, говорят умер.
- Не, не умер, живой. А я его племянник, Игорь.
- Подожди, это его брата сынок? Ты же вроде моряком был.
- Ну да, вот по просьбе дяди Вас разыскал и передаю посылку.
Заранее подготовил коробку из-под обуви. Туда плотно упаковал индийский чай, пару килограммов шоколадных конфет и десяток пачек папирос "Беломорканал". Я помню, что сосед курил только этот сорт курева. И ещё я добавил туда америкосовский нож-мультитул. Солидная вещь, в походе не заменим.
- Так, что тут у нас. Ну конфеты сестрёнкам отдадим, чаёк самому пригодится. Папиросы, жалко, врач запретил - придётся мужикам презентовать. А это что? Ух, какой красавец, вот за это спасибо огромное. Уважил Лёня, так уважил. Передай ему поклон от меня. Кстати, где он?
- Да, жизнь занесла его в Латвию. - ненавижу врать, а что делать.
— Вот, попросил узнать, как у Вас дела. Как, вообще жизнь в глубинке страны? Что изменилось.
- А то он не знает, что у нас изменилось. Хотя, в Прибалтике всегда жили по-другому.
- В лучшую сторону ничего не поменялось. Когда Горбачёв встал у руля, все думали, что облегчение будет для народа. Говорит он складно, а вот дела всё хуже и хуже. Я многое знаю, как дела на производстве и в армии. Раиска его подталкивает, глупая баба. Это же надо - антиалкогольная кампания. Вырубили виноградники, позакрывали вино-водочные заводы. Что, народ пить перестал? Нифига, просто пили водку за 4.70. А сейчас голимый самогон дороже стоит. Где это видано червонец за бутылку. А эта их госприёмка, ведь загубят же экономику. В магазинах пусто, вводят талоны. А ты говоришь.
И огорчённый ветеран махнул рукой. Да, я что-то читал, но думал, что новый и молодой реформатор улучшит жизнь народа.
- Лев Давыдович, а как Вы сами, как ветераны?
- Да никак, уходят старики. Те, кто воевал на фронте, большинство уже поумирало. А эти, что в тылу «воевали», те нормально.
- Раньше лучше было, для ветеранов войны и квартира, и машина с гаражом вне очереди. В ветеранских магазинах была колбаска и масло, а сейчас позакрывали всё, не нужны никому мы стали.
- Ясно, а как Вы попали в Дом-интернат?
- Ну ясно как, остался один. Жену похоронил четыре года как. Сын на Дальнем Востоке, как одному прожить. Через военкомат помогли попасть сюда. Здесь ещё ничего, грех жаловаться. А в домах престарелых намного хуже.
Через полчаса беседы мне стало более-менее понятно.
- Лев Давыдович, а помнишь, как мы с тобой разыграли соседку. Ну, ту с соседнего дома, у которой целая свора собак дома жила.
Собеседник недоверчиво нацепил на нос старые очки со сломанной дужкой, перемотанной изолентой.
- Чёт я не признаю.
-
