обращать внимание. Чтобы остановить вулкан, пришлось идти на крайние меры. Я до сих пор сжимаю женщину только вместо того, чтобы удерживать её от избиения меня родимого, я притянул её к себе крепче и впился в губы. Недолгое трепыхание и сопротивление сломлено. Правда быстро разъединиться не получилось, теперь уже она придержала меня. Поцелуй из агрессивного превратился в нежный, любовный. Всё, теперь дикий мустанг укрощён, зато у меня манжет рубашки в помаде.
- Значить так, веди меня к вам за столик. Я рассталась с подругой почти час назад, выслеживая тебя паршивца.
Мне удалось только отпроситься и сбегать в мужскую комнату. Там я смыл следы преступления на лице в виде помады, ну а на манжете объясню дружеским поцелуем.
Остаток вечера провели вместе с Кирстин. Она уже успокоилась и рассказывала о своей жизни и неудачной карьере продюсера. При этом обиженно посматривала на меня.
- Когда прошло восемь месяцев и ты не объявился, тиражи пластинок наоборот увеличились. Пресса раскрутила легенду, что тебя с семьей похитили итальянские «Красные бригады» и замучили в подвале. Пришлось увеличивать тиражи. Но, без подпитки бум на тебя прошёл почти до минимума.
Мы общались до позднего вечера и под конец Кирстин пригласила нас к себе.
Лена, естественно, заметила пятно на рубашке, но деликатно промолчала.
У Кирстин мы были давно один раз, четыре года назад. Ухоженный старинный особняк в престижном районе Эстербро. Дворецкий встречает нас при выходе из такси. Нас принимают, как принцев королевской крови. Кирстин решила поразить, кроме нас присутствует её старинная подруга. Итальянка Беатриче Боромео, дама лет сорока пяти, жена датского графа Пьера Казираги. Я только не понял, она его вдова, разведена с ним или в таких же вольных отношениях, как и Кирстин. Поначалу меня немного напрягала официальность приёма. Когда за спиной стоит личный лакей и накладывает в тарелку выбранный кусочек. Потом, как-то расслабились. Дамы пили и не мало, скорее я придерживал коней, чтобы хоть кто-то сохранял свежую голову. Эта Беатриче отлично говорила по-датски и очень интересно рассказывала о своих путешествиях. Вот, буквально у человека талант. Представляю, если бы она побывала на торговой станции нашей системы, как бы она передала свои эмоции. А после десерта меня буквально заманили в капкан. Нас провели в небольшой зальчик, где нас ожидало несколько струнников и пианист.
- Ингвор, пожалуйста, Беатриче слышала тебя только на пластинке. И мне пришлось пообещать, что уговорю тебя спеть. Будь снисходителен к двум немолодым и одиноким женщинам.
Когда Кирстин это говорила, она улыбалась, а вот глаза, наоборот, очень печальные. Может у неё что-нибудь случилось?
- Кирстин, дорогая, я не пел много лет. Ты же понимаешь, что это очень большой срок.
Ну, да. Знакомое выражение лица у всех трёх женщин.
- Ну хорошо, дайте мне только распеться и меня отвели в комнату на втором этаже с громадным окном. Что интересно, на стенах несколько больших фотографий. Блин, хорошо, Лена этого не увидит.
На каждой фотографии мы с Кирстин. Причём не понимаю, кто и когда их делал. Мы не были с Кирстин в особых отношениях, ну кроме того, единственного случая. А тут на всех фотографиях мы вместе. Вот я обнимаю женщину, притянув к себе за талию. Помню, в Нью-Йорке фотограф попросил нас обняться для снимка. На другом нас сняли незаметно. Мы сидим за столом, и я держу руки женщины в своих, пристально всматриваясь в её лицо. Да, это Франция, тогда Кирстин получила плохие известия о смерти отца, и я успокаивал женщину как мог. И ещё несколько в том же духе.
Двадцать минут заняла у меня минимальная разминка. Конечно, форму потерял, но голос то остался.
Поэтому исполнил две оперные партии и заработал восторженные овации и пару поцелуев от экзальтированных дам. Лене глазами показал, что я тут ни причём и получил от неё сжатый кулачок с мысленными обещаниями показать мне дома.
Уже поздно ночью возвращались домой. Ирочка ночует у Ханне, поэтому мы одни. Ну грех, не воспользоваться моментом, поэтому я с пылкостью подростка доказываю супруге свои верноподданные чувства. Благо, это не трудно. Наши чувства в результате испытаниями временем и обстоятельствами перешли на новый уровень. Мы, буквально с полуслова понимали друг друга. Мои мысли в первую очередь о дочери и супруге. Уверен, что Лена тоже не задумываясь отдаст жизнь за нас. Поэтому минуты любви для нас стали особыми - редко, когда удаётся остаться вдвоём и не переживать за окружающее. Мы научились ценить такие минуты.
А утром забрали Иришку, а я случайно узнал от болтливой старушки, соседки наших друзей по лестничной клетке, что у Ханне онкология. Уже второй год и она проходит уже очередной курс химиотерапии.
Вот те раз, а нам даже не намекнула. Не захотела грузить своими проблемами. Мы с Леной переглянулись долгим взглядом. Енсены наши самые друзья. Сколько они для нас сделали, и всё бескорыстно. Если бы не Ханне, наша жизнь пошла бы другим путём. Не знаю, лучшим, худшим – но другим.
Поэтому на следующий день я подкараулил Енсена после работы и пригласил посидеть в баре. Мы накатили грамм по сто пятьдесят, и я задал вопрос о здоровье его жены.
Нильс сразу почернел, - Понимаешь, Ингвор, если бы мы раньше обнаружили эту чёртову опухоль. Ханне легла на небольшую плановую операцию, и хирург обнаружил образование. Сразу удалил, но биопсия показала наличие злокачественных клеток. Она, бедная мучается второй год, прошла ещё одну операцию и три курса химиотерапии.
После этих слов мы надолго замолчали, Нильс только перекатывает стопку между крупных пальцев
- Нильс, что врачи говорят?
- А что говорят, обнадёживают. Говорят, что вроде есть улучшение. Вот, какое-то новое лекарство нашли. Очень дорогое, должно помочь.
Я передал этот разговор Лене.
- Слушай, Игорь, а если не поможет это лекарство? Я не хочу смотреть, как она умирает. И жена требовательно посмотрела мне в глаза.
-Хорошо, я тоже про это думаю. Но давай подождём результата, не каждый согласится бросить всё и исчезнуть. Мы не будем просто лечить ей, предложим эмигрировать туда.
Больше к этому разговору мы не возвращались. К сожалению, моя старая преподавательница вокала умерла и Кирстин нашла мне женщину средних лет. Пришлось возобновить занятия. А ещё мы часто уезжали за город. Для этих целей я купил американский автодом, где свободно размещались мои домочадцы. Здоровенный агрегат, со
