Эрлих и прочие служители церкви подходят под благословение старика. На удивление он оказывается весьма живым и расторопным. Скупые движения его очень точны и выверены.
Ну вот, и моя очередь подошла.
Вежливо приветствую почтенного гостя. Благословив меня, он неожиданно кладёт мне руку на плечо.
– Сын мой... надеюсь, дела твои могут обождать хоть немного?
– Да, ваше преосвященство. Не волки, в лес не убегут.
Он удивлённо приподнимает кустистые брови.
– Как это?
Поясняю ему смысл старой пословицы.
Гройнен поджимает губы.
– Да... тот, кто это придумал... явно не относился к образцам трудолюбия.
– Это вы, ваше преосвященство, ещё и других таких пословиц не слыхивали! Представляю себе, как бы вы охарактеризовали тогда тот мир, откуда я к вам попал!
– Уж лучше и не пробовать, – соглашается епископ. – Проводишь старика?
– Охотно, ваше преосвященство. Что хотите посмотреть?
– Ну... в тот подвал я сейчас не пойду. Стар я... так сразу на это решиться трудно. Мне надо укрепить свою душу и сердце. А вот поговорить с тобой, сын мой, хотелось давно.
Повелительным жестом он останавливает прочих встречающих, и мы с ним вдвоём неторопливо идем по двору замка.
– Расскажи о себе, – говорит епископ. – Разумеется, я читал то, что мне присылали. Но одно дело – читать чьи-то отчеты и совсем другое – говорить с живым человеком.
– Что же вы хотите обо мне услышать, ваше преосвященство?
– Но ведь ты не упал с небес сразу таким, каким я тебя вижу? Где-то же родился, жил, что-то при этом делал?
– Хм... ну да, это так. Но в моей жизни нет ничего особенного... Служил в армии, воевал, потом ловил убийц и воров... Обычная жизнь.
– Ткни пальцем в любого здешнего крестьянина, и убедишься, что он и за всю свою жизнь не только не испытал ничего похожего, но о большинстве таких вещей даже и не слыхивал! Говори, я тебя слушаю...
Свита епископа и все встречающие их лица, уже давно ушли в замок. А мы с ним всё ещё прохаживались по двору. Даже на стену поднялись. Тут уже старик присел на лавку, всё-таки возраст давал себя знать. По моему знаку, часовой сбегал на кухню и притащил оттуда баклагу с квасом. Опробовав его, Гройнен удовлетворённо кивает – понравилось!
– … ну вот, как-то так всё и происходило... – заканчиваю я, наконец, свое повествование. – Утомил я вас такими подробностями, святой отец?
– Не скажи! – неожиданно живо возражает он. – Твоя жизнь... знаешь, это только на первый взгляд, неинтересно! Тебе неинтересно, ибо ты её прожил. А вот для меня, для всех нас! Тут много чего можно полезного понять. Не принципы устройства каких-либо машин и механизмов, это хоть и важно, но далеко не самое главное. Вот то, как вы жили... и почему именно так, а не иначе? Тут есть, над чем подумать... Многое из того, что ты рассказал, я принять не могу! Даже и мысленно!
– Ну, ваше преосвященство, я тоже здесь не всему был рад!
– Например? – он вопросительно наклоняет голову набок.
– Да хоть эти ваши порядки, относительно розыска преступников! Думаете, приятно сидеть в камере, сознавая то, что ты сидишь тут абсолютно несправедливо?
– Согласен с тобой, неприятно. И очень тяжело.
– Ну, можно подумать, вам самому так приходилось отсиживать!
– Приходилось.
– Да ну?!
– Пять лет.
– Э-э-э...
– Дед нынешнего короля заточил меня в крепость. Официальная причина – участие в заговоре против короны. Твои же Коты меня туда и привезли.
– И церковь смолчала?!
– Я был тогда молодым человеком. Наследником древнего рода. И позволял себе многие высказывания, которые не нравились королевским чиновникам. Хотя, по правде сказать, заговора не было. Были глупые речи молодых сорванцов, ненужная бравада и фанфаронство... А тогдашний король был жестким и бескомпромиссным властителем. Вот нас всех и упрятали... на некоторое время. Кому-то хватило года.
– А вам?
– Видимо, меня сочли слишком упрямым... Тогда я и пришел к своему служению. Многое осознал и понял...
– И простили своего обидчика?
– Я короновал его внука, теперешнего короля.
– Однако! – чешу затылок. – Вот уж не ожидал! Мне бы ваше терпение... А то вот рублю сплеча, даже и не задумываясь. Наверное, как-то иначе можно...
– Можно. Только надо понимать, когда и как именно.
– И вы понимаете?
– Увы... – разводит руками епископ. – Тоже, далеко не всегда.
– Но как же, вот так вышло, что вы стали епископом? Я-то думал, что к этому надо всю жизнь идти.
– Так я и сейчас на месте не стою. Учиться, сын мой, никогда не поздно.
– Блин, но не сидя же пять лет в тюряге! Наверное, как-то иначе можно?
– У всех по-разному. Каждый из нас приходит к служению по-своему. Больше половины наших епископов пришли в церковь уже вполне сложившимися личностями. Да, взять, хотя бы и молодого барона Ройгена!
– Кого?
– Епископа Эрлиха. Он пришёл в церковь с военной службы. Тогда он был капитаном, причём, одним из самых молодых! Мало кому удавалось продвинуться по службе так быстро!
– Так он бывший военный?
– Тяжёлая панцирная конница. Командовал там отрядом всадников.
– Ничего себе! Боевой мужик оказывается!
– Как и половина высших иерархов нашей церкви. Видишь ли, сын мой, от слова военачальника зависит жизнь его отряда. А от слова священника... иногда зависит гораздо больше. Не только жизни людей! Не научившись подчиняться – не станешь командиром. Не можешь командовать сотней – не берись за тысячу!
Да... под таким углом зрения я на здешних попов как-то и не смотрел. Теперь, некоторые непонятные мне ранее вещи, становятся более объяснимыми. Понятно, оттуда в церкви появились спецмонахи, с их жесткой дисциплиной и иерархией. Хм, а вот воинских подразделений у них нет! Хотя, вполне могу себе представить, какими они были бы!
– Да уж, ваше преосвященство, озадачили вы меня! Не знал я таких вот подробностей!
– Отчего ж не спросил?
– А рассказали бы?
– Ты на одной стороне с нами. Один у нас враг, стало быть, нет причин чего-то от тебя скрывать. Церковь, как организация, рискует меньше. Не раз уже терпели мы поражения, но всякий раз снова поднимали голову. А у тебя жизнь одна... и не очень-то она легкая и приятная. Есть, чего терять.
– Спасибо за откровенность, ваше преосвященство. При случае, спрошу кого-нибудь. Если увижу что-то непонятное.
– Спрашивай. А сейчас... наверное, нам надо идти к тем, кто нас давно уже ожидает. Ты прав, сын мой, времени у нас мало, а дел много. Да и к дождю дело идёт, лучше уйти под крышу.
– К дождю?
– Посмотри на зубцы «каменной вдовы», видишь – они подернулись дымкой? Значит, скоро будет дождь.
– «Каменная вдова»? Кто это?
– Ты не знаешь? – удивляется Гройнен. – Да вот же она – перед тобой!
Его сухая рука указывает на старую башню.
– Э-м-м... А я и не знал, что у неё есть свое имя!
– Так что же тебе не рассказали об этом прошлые жители зам... прости, старика, совсем запамятовал! – он совершенно по-стариковски качает головой. – Всё верно, кому было рассказывать-то?
– И что, рассказ был бы интересным?
– Да как тебе сказать... Про эту башню сложено множество легенд. Как ты думаешь, давно ли она здесь стоит?
– Ну... она старше других построек замка. Лет на пятьдесят, я полагаю.
– На сто.
– Ого!
– Ты заметил, что она отделена от остальных построек?
– Разумеется! Стена и ворота в ней. Даже под землей двери есть.
– И что все они запираются снаружи?
Опаньки, а вот этого-то я и не усёк! Вернее, не совсем так. Увидел, но внимания особого не обратил. А сейчас выходит, что обитатели замка отгораживались от башни? Да... никакого другого объяснения такому расположению запоров, просто больше не найти. И эта система затопления коридоров... тоже ведь не просто так придумана, надо полагать.
– Ваше преосвященство, а для чего такие сложности? Башня эта, что, кому-то другому принадлежала? Не хозяину замка?
Епископ встаёт и начинает спускаться вниз по лестнице.
– Видишь ли... я и сам, признаться, немного об этом знаю. Но башня простояла запечатанной шестьдесят лет! Тогдашний епископ наложил запрет на её посещение и, надо думать, что у него были к тому причины. Были заперты и опечатаны все ворота и двери, перекрыты коридоры, ведущие к ней под землей. Некоторые – так и вовсе засыпали.
– Но почему? Эта башня – отличная оборонительная позиция!
– Знаю. Но на замок никто уже не нападал более ста лет. Те, кто хотел это сделать, отчего-то быстро отказывались от такой мысли. Если успевали до этого дожить
И неудивительно, если вспомнить про то, что находится в его подвалах. Уж силок на то, чтобы отвести превратности войны от своего святилища, Молчащие точно не пожалели бы. Скорее всего – и не жалели.
