баловень, он с удовольствием читал детективные романы и разгадывал кроссворды. Его литературным героем был Редьярд Киплинг. Он не одобрял контактные виды спорта, и когда два его сына, Джуниус и Гарри, учились в Гротоне, он протестовал против введения футбола, называя его аморальным, опасным и жестоким. Он любил ездить на своих автомобилях с шофером, у него их было четыре - два "Роллс-Ройса", "Линкольн" и родстер "Бьюик".
Он был фанатично предан своей частной жизни и враждебно относился к прессе. Морганы всегда держали своих дочерей и внучек подальше от светских страниц. Как и его отец, Джек часто угрожал назойливым фотографам и, выходя из церкви по утрам в воскресенье, закрывал лицо своей панамской шляпой. Поскольку он добирался до Уолл-стрит по воде, фотографы поджидали его на лодках в Саунде. Чтобы отгородиться от них, он соорудил цветочную арку, которая изгибалась к причалу и скрывала его движения. Единственной проблемой был трап. В последние секунды, необходимые для посадки в лодку, дворецкий Генри Физик снимал пальто и придерживал его, чтобы заслонить хозяина от прессы. Приплывая домой с работы, Джек брал на борт послеобеденный чай.
Лишь однажды Джек добровольно согласился на фотосъемку. Однажды, когда моторная лодка увозила его на "Корсар", фотографы, как обычно, пустились в погоню, шляпа-панама Джека упала в воду. Фотограф выловил ее из воды и отдал боцману Джека со словами: "Ваш босс не слишком вежлив со мной, но я рад оказать ему услугу". Как и Пирпонт, Джек был сентиментален и мог быть обезоружен галантным жестом. Услышав эту историю, он приказал фотографу подняться на палубу и позировал в течение двадцати минут.
Джек и Джесси любили Англию, которую посещали каждую весну и лето. Когда лондонская газета "Таймс" назвала его английским сквайром, Джек был в восторге. У него был лондонский таунхаус на Гросвенор-сквер, 12, и он завещал Princes Gate, старый семейный таунхаус, правительству США в качестве резиденции для американского посла. Джек надеялся, что будущие послы будут "жить как джентльмены и устраивать свои приемы на Четвертое июля в достойной обстановке", подобно тому как Джордж Пибоди устраивал ежегодные ужины на Четвертое июля. Позже Princes Gate станет резиденцией военного времени посла Джо Кеннеди, который в конце концов пробрался в Дом Моргана через черный ход. Это был дом напротив Гайд-парка, о котором с нежностью вспоминали сыновья Кеннеди.
Главной британской резиденцией Джека был Уолл-Холл, его поместье площадью триста акров к северу от Лондона с искусственными озерами и садами. Он управлял деревней, как капризный Просперо. Он не просто жил в деревне, он владел ею. Как писал журнал Fortune, "в Уолл-Холле он - тори-сквайр, которому принадлежит вся деревня Олденхэм, за исключением старинной церкви, и все жители деревни находятся в его подчинении, каждый из них получает дом без арендной платы, именное молоко, бесплатное медицинское обслуживание, пенсию по старости и членство в приходском социальном клубе Олденхэма".
Помещик-патерналист, он беспокоился о своих жителях. Чтобы они не бездельничали, он оборудовал для них площадки для крикета, теннисные корты и поля для боулинга. Он боялся, что деревенский трактир "Чекерс" может быть куплен пивоваром. Поэтому он отправил Тедди Гренфелла с секретной миссией купить ее любой ценой. Этот рейдерский захват на высшем уровне стал поводом для шуток между ними. "Для меня это совершенно новый вид бизнеса, - сказал Джек, - поскольку я владел многими видами собственности, но никогда раньше не владел публичными домами, и я в восторге от инвестиций". По старой памяти Джек подумывал о том, чтобы отобрать у таверны лицензию на продажу спиртных напитков. Но проблемы, сопутствовавшие "сухому закону" в Америке, убедили его сохранить лицензию на продажу алкоголя. Он даже добавил зал для кино и танцев, заявив: "Это действительно изменит к лучшему большое количество честных, трудолюбивых и властно скучающих мужчин и женщин".
В высшей степени он был создан для удобства и комфорта. Для того чтобы он мог вести машину, не снимая шляпы, он заказал в английской фирме автомобиль со специальным высоким верхом. Он переписывался с галантерейщиком по поводу носков, которые недостаточно гладко скользили по пятке. Возможно, опасаясь собственных эмоций, а может быть, отдавая дань уважения своим предкам-янки-торговцам, он всегда хотел, чтобы все вокруг него происходило аккуратно. Он был одержим пунктуальностью. В Уолл-Холле у него было так много часов, что каждую неделю кто-то приходил, чтобы их подзавести. В качестве подарков он часто дарил своим партнерам редкие золотые часы.
Год для Джека проходил в неизменном ритме. Кульминацией стало 12 августа - Славное двенадцатое число, открывающее сезон охоты на рябчиков в Шотландии. "Почти все, кого я знаю, уже начали стрелять в Шотландии", - писал он однажды партнеру в начале августа. Кто еще в Америке мог бы сделать такое заявление? После 1913 года Эрик Хамбро и Джек совместно владели лоджем Gannochy Lodge вблизи Эдзелла, в Шотландии. Они и их именитые гости собирали до десяти тысяч птиц в год, и каждого охотника обслуживал дворецкий. В честь Джека шотландские слуги даже сшили "тартан Моргана".
Для проживания на Манхэттене Джек выбрал таунхаус на углу Мэдисон-авеню и Тридцать седьмой улицы, который купил для него отец. Снаружи мрачный и задумчивый, внутри он был светлым и просторным. В нем были камины из белого мрамора, мебель в стиле французского возрождения и хрустальные люстры. Останавливаясь там, Джек каждый день посещал библиотеку, расположенную по соседству. К девятнадцати тысячам книг и рукописей отца он добавил четыре тысячи, продолжил свой рейд по иллюминированным книгам и британской литературе. По наводке лидера тори Стэнли Болдуина он получил рукопись романа сэра Джеймса Барри "Присоединимся к дамам? "Я не люблю, когда рукописи покидают страну", - признался Болдуин Джеку. "Но если им придется уехать, я предпочел бы, чтобы они нашли дом у вас, а не у кого-либо другого!"
После смерти отца Джек не мог заниматься коллекционированием и был занят оформлением наследства. Теперь, в очередной параллели с жизнью Пирпонта, Джек расширил круг своих коллекционеров, когда ему стало за пятьдесят. В очередной раз Белль Грин отправилась за покупками в Европу, и Джек относился к ней с нежностью и легким страхом. Когда на рынке появились четыре редких манускрипта, принадлежавших графу Лестеру, Грин побоялась самостоятельно выложить такую большую сумму. Она попросила Джека провести переговоры. Он отправился в Европу и после бессонной ночи приобрел их за примерно 500 тыс. долл. Джек сказал продавцу: "Моя библиотекарша сказала мне, что не посмеет потратить столько моих денег. Но точно так же я не посмею
