– Мы найдем способ, – утешал меня. – Это непременно. Мы ведь знаем, что нужно получить. Если цель ясна, остальное – технология. Вот увидите, Мигель!
Я его уверенности не разделял, но послушно снабжал материалом и контролировал результат. Ну, а что делать? Напросился – делай. Дни летели. Утром я вставал, завтракал и шел исцелять. Пообедал – и продолжил. Вечером – в гараж. С приходом корабля с Кубы нагрузка возрастала. С онкологией детей больше не везли, но хватало и незрячих. Появились детки с ДЦП. Мне пришлось забыть про выходные. Зато рос счет в банке. Несмотря на все расходы, он перевалил за миллион – долларов, конечно. К деньгам из Германии добавились заработанные здесь. Львиная доля поступлений шла от американцев, но и местные платили хорошо.
Однообразное течение будней нарушило приятное событие. Позвонил Серхио и пригласил в Розовый Дом. Намекнул, что меня ждет сюрприз. Я надел свой лучший костюм и поехал. Серков встретил меня у входа. На нем красовался парадный офицерский мундир с аксельбантами и орденами. Это с чего так? Серхио отвел меня в небольшой зал, где стояла шеренга из военных и гражданских. Меня примостили с краю. Серхио попросил ждать и скрылся. Не успел я толком осмотреться и прийти в себя, как в зал вошел Менем в сопровождении небольшой свиты. Был там и Серков. Военные вытянулись, гражданские поклонились, в том числе и я.
– Буэнос диас! – поприветствовал нас президент и разразился речью. Моего знания испанского хватило, чтоб понять: он рад исполнить почетную миссию награждения самых достойных граждан Аргентины. Их заслуги перед государством велики. Сообщив это присутствовавшим, Менем подошел к офицеру в морском мундире, стоявшему с противоположного края, и приколол к его мундиру что‑то вроде золотого креста с лучами. Награды он брал с подноса, который нес адъютант. Офицер что‑то отрапортовал, типа «Служу Родине и народу», и Менем двинулся дальше. Некоторые награды он прикалывал к мундирам и пиджакам, другие, на ленте, надевал через голову. Постепенно добрался до меня.
– Сеньор Родригес живет в Аргентине недавно, – сообщил присутствовавшим, – но много сделал для нашего народа. Вернул зрение сотням детей, многим – бесплатно. За великие заслуги перед государством принято решение наградить его звездой гранд‑офицера ордена Освободителя Сан‑Мартина. Сеньор Родригес – гражданин Аргентины, но одновременно является гражданином иностранного государства, так что статус награды соблюден[61]. Склоните голову, сеньор!
Я подчинился. Менем повесил мне на шею большую золотую звезду на голубой ленте.
– Поздравляю! – пожал мне руку.
– Грасиас, сеньор президент! – не замедлил я.
– Вам грасиас, – тихо сказал он и отошел. Вошедшие в зал официанты разнесли бокалы с шампанским. Все подняли их и пригубили, в том числе Менем. После чего президент попрощался и ушел. Ко мне подошел Серхио.
– Понял, за что наградили? – спросил, улыбаясь.
– Да, – кивнул я.
– За случай в клинике было неудобно, – пояснил он по‑русски. – Потому нашли повод. Это почетная награда, Михаил Иванович, носите, не стесняясь.
– Вас отметили? – спросил я. – Не забыли?
– Вот, – он указал на многоугольную золотую звезду, висевшую на его шее на красной ленте с белой окантовкой. У входа во дворец ее не наблюдалось. – Орден заслуг второй степени. Вручили в кабинете, чтобы не возбуждать лишних разговоров.
– Но носить можно?
– Разумеется! – засмеялся он. – У меня к вам разговор, Михаил Иванович.
Мы отошли в сторону.
– Президенту стало плохо после встречи с британскими финансистами, – начал Серхио. – Ночью вы его исцелили. А на следующий вечер встретились с одним из британцев. В результате тот умер, – он внимательно посмотрел на меня.
– У него был сердечный приступ, – сообщил я.
– Не могли его спасти? Как президента?
– Я не Бог. К чему этот разговор, Сергей Иванович?
– Просто появились мысли, – улыбнулся он. – Для чего встречались с финансистом?
– Мы давно знакомы. Покойный – эмигрант из СССР.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
– Это нам известно, – кивнул он. – А еще он удивительным способом побывал на ряде встреч с главами государств, после которых те умерли. От естественных причин, но подозрительно. Мы тут заинтересовались и нашли факты. Ничего не хотите по этому поводу сказать?
Ох, непрост этот Серхио! Я развел руками.
– Ваше право, – кивнул он. – Как бы ни было, мы вам благодарны. Потому не стали проявлять интерес к одному странному происшествию. Речь об уничтожении банды неподалеку от имения, где вы живете. Попросили полицию не усердствовать в поисках мстителей. Банда ликвидирована? Да. Вот и хорошо. Но мне интересно: почему кубинцы?
– Потому что они лучшие.
– Соглашусь, – сказал Сеорхио. – Но еще вы лечите их детей.
– Также как бразильских и американских.
«Почему бесплатно?» – ожидал я вопроса, но его не последовало. Значит, протекло не у меня. Диего и его людям можно доверять.
– Слышал, что вы скоро станете отцом? – улыбнулся Серхио.
– Да, – подтвердил я.
– Собираетесь крестить младенца?
– Надо бы.
– Крестных подобрали?
– Нет.
– Вот и не спешите, – посоветовал он. – Вы не против обряда в католическом соборе?
– Православной церковью он, вроде, признается[62], ‑ сказал я.
– Как сеньора родит, сообщите мне, – попросил Серхио.
На том и расстались. Из дворца я вышел с орденом на шее.
– Поздравляю вас, сеньор! – выпалил Алонсо, когда я сел в машину. – Это высокая награда. Кто вручал вам орден?
– Президент, – ответил я.
– Менем – умный человек и умеет ценить людей, – заключил водитель. – Я за него голосовал…
Через пару дней я стал отцом. Все случилось неожиданно. Нет, события ждали. Вика наблюдалась у акушера, но от чего‑то казалось, что рожать ей не скоро. Я как раз закончил исцелять ребенка, когда в процедурную влетела Исабель.
– У Марии схватки, – сообщила с порога.
– Алонсо с машиной – к дому! – приказал я. – Попроси пациентов подождать – вернусь через пару часов. Пусть их напоят кофе.
На бегу срывая халат, я побежал наверх. Вику застал в спальне. Она сидела на кровати, положив руки на живот, и морщилась.
– Как ты? – спросил я, подлетая.
– Нормально, – криво улыбнулась она. – Это всего лишь схватки, милый. Воды не отходили. Не волнуйся. Я врач, и знаю, как бывает.
– Идти сможешь?
– Да, – кивнула она и протянула руку. – Помогай.
Мы спустились на первый этаж, вышли из дома, я помог жене забраться в «Линкольн». Следом в салон скользнула Исабель.
– Буду с Марией, – сообщила решительно. – Охранять. И еще она плохо говорит по‑испански.
– Хорошо, – кивнул я. – Алонсо, поехали!
– Скажи, чтоб не гнал, – попросила жена. – Не хочу, чтобы растрясло.
«Линкольн» плавно выкатил за ворота. Оглянувшись, я заметил, как в микроавтобус запрыгивают кубинцы. Без охраны мы не ездим. Происшествий по пути не случилось, я благополучно довез Вику до клиники. Там ее приняли выскочившие санитары. Усадили в кресло на колесиках и покатили к лифту. Я успел чмокнуть ее в щеку.
– Возвращайся к детям, – прошептала она. – У меня все будет хорошо.
Тоже самое сказал и акушер, к которому я заглянул.
– Не беспокойтесь, сеньор! – сообщил важно. – У нас лучшая клиника в Аргентине. Мы наблюдали за беременностью сеньоры, та протекала нормально. Все будет, как желали. Отдельная палата, внимательный уход.
– Можно, чтобы с ней находилась подруга? – попросил я. – Жена плохо говорит по‑испански. И психологически ей будет легче.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
– Не вижу проблем, – пожал акушер плечами. – Хоть в родильном зале. У подруги крепкие нервы?
– Как канаты, – заверил я.
– Тогда все, сеньор, – выпроводил меня акушер. – Извините, но мне нужно к роженице.
Алонсо отвез меня в поместье. Исабель осталась с женой, остальные кубинцы разделились. Двое остались у клиники, остальные сопроводили меня. У дверей поместья меня встретил персонал. Все высыпали из дома и смотрели, как я выбираюсь из машины и иду к ним.
